Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения. Страница 77

— Господи, Зина, я надеюсь, сейчас тебе уже не больно. Ведь не больно же? Как ты вообще себя чувствуешь в целом, если не считать перелома?

— Если бы я была лошадью, меня бы уже пристрелили — вот как я себя чувствую, — ответила Зинаида. — Костоправ сказал, что в таких случаях гипс обычно снимают через месяц, но батя пообещал, что через месяц я уже буду ходить. У него есть какой-то секретный метод восстановления. Он пока служил, раз восемь что-то себе ломал — уж явно знает, о чем говорит. Сколько я его помню, он все время ходил с гипсом. Уже собаку на этом съел, так что можешь за меня не волноваться.

Теперь Вероника осталась совсем одна. Без поддержки, без надежного плеча и неиссякаемого источника оптимизма рядом. Утешало лишь то, что сейчас Зинаиде ничего не угрожало, и чувствовала она себя вполне неплохо. Из близких людей в школе оставался только Витя, так что теперь Вероника стала показываться вместе с ним намного чаще, чем раньше. Это было не очень хорошо, ведь Ира наверняка в очередной раз убедится, что ее предали, но Вероника почти не беспокоилась по этому поводу. Хуже уже все равно не станет.

На большой перемене ребята вместе отправились в столовую. По дороге им попался Селоустьев, и Вероника сразу вспомнила прошлую пятницу, когда увидела его мило беседующим с Ирой. Эта история не произвела на Витю особого впечатления.

— Не думаю, что ей что-то угрожает, — пожав плечами, сказал он. — Они действительно могли общаться по поводу областной олимпиады. Туда едет сама Ира и еще четыре человека из нашего класса. Мой братец и пара его одноклассников — тоже. Ире, как старосте, лично было велено узнать у них всю информацию о предстоящей поездке, потому что на олимпиаду их всех повезет один микроавтобус. В общем, не вижу повода для беспокойства.

Эти слова успокоили девушку. Выходило, что Ира не обманула, и они с Селоустьевым действительно обсуждали организационные моменты поездки на олимпиаду. Плохо было то, что Вероника уже успела наговорить подруге лишнего. Теперь Ира наверняка будет считать ее не только предательницей, но и не совсем адекватной. Собственницей, которая ко всем без разбора ревнует своих бывших поклонников. Впрочем, с этим уже ничего не поделаешь. Оставалось лишь смириться со своим нелицеприятным имиджем.

***

Вероника чувствовала себя как никогда одиноко. Она знала, что всегда может рассчитывать на Витю, но сейчас он был единственным человеком в школе, кто мог оказать ей поддержку. Из-за этого одиночество ощущалось еще сильнее.

А еще она постоянно становилась свидетелем чужих любовных историй, о которых предпочла бы вообще ничего не знать. К примеру, во вторник она увидела, как Тимур, взяв Владу за руку и встав перед ней на одно колено, громко признается ей в любви. Его ничуть не смущали любопытные лица, которые толпились в коридоре, заинтересованно взирая на сцену столь откровенного признания. Влада хихикала и называла его «дурашкой».

Чуть позже Вероника увидела Игоря и Леру, которые, мило держась за руки, спускались по лестнице впереди нее. Она не хотела подслушивать, но так уж получилось, что ее слух уловил обрывок фразы: «…я тебя хочу», который шепнула Лера. В ответ Игорь провел рукой чуть пониже ее спины, затем сжал ткань ее джинсов в том месте и многозначительно хмыкнул. Сие показалось Веронике настолько откровенным, что она даже покраснела за этих двоих.

Казалось, все вокруг были счастливы. Все, кроме нее самой. Но ее смущало вовсе не чужое счастье, а то, настолько быстро повзрослели все вокруг. Вероника не успела моргнуть, как ее сверстники вдруг резко стали взрослыми, оставив ее далеко позади наедине со своими детскими страхами и мечтами. Даже Старков, и тот по щелчку пальцев стал взрослым. Разочаровавшись в себе и других, Вероника решила перестать думать о том, что доставляет ей беспокойство. Не без труда, но ей таки удалось абстрагироваться от посторонних людей и полностью раствориться в учебе.

За первую неделю одиночества Веронике удалось совершить качественный скачок по части новых знаний. В какой-то момент она неожиданно поняла, что знает довольно много полезного и даже может подискутировать с отличниками на разные темы. Еще пару месяцев назад она и помыслить об этом не могла. Видимо все те усилия, которые она прилагала последнее время, пытаясь выучить что-то новое, наконец начали приносить свои результаты. Полученная информация, которая раньше просто исчезала из памяти, сначала вдруг отложилась в ее голове, а затем сама по себе структурировалась, превратившись во что-то вроде интерактивной библиотеки. Девушка будто бы резко перешла на новый уровень. Теперь она ощущала себя куда увереннее. Эту перемену заметили и учителя. Узнав, что одна из учениц «Г» класса в последнее время демонстрирует высокий уровень знаний по точным предметам, Надежда Тарасовна, директор школы, пригласила ее к себе в кабинет.

— Каспранская, до меня дошли слухи, что ты взялась за ум, — сказала она. — Такими темпами к концу года можешь легко оказаться в «Б» классе. Я могу помочь ускорить этот процесс. Для начала перейдешь в «В», поучишься там месяц-другой, потом сдашь тест — и вот ты уже в сильном классе, среди равных. К чему топтаться на месте, если твои знания давно переросли уровень твоих одноклассников?

Понимая, что сильно разочарует Надежду Тарасовну, Вероника все равно решила отказаться от данного предложения. Вежливо, но твердо она дала понять, что о переходе в другой класс не может быть и речи. Меньше всего на свете ей хотелось учиться с вэшками, чтобы затем оказаться в классе с Тимуром, девицами-змеями и Игорьком Старковым. Уж лучше пускай директриса снова начнет считать ее ни на что не годной. По крайней мере, раньше Вероника вполне комфортно с этим жила.

Во многом благодаря тому, что Вероника загружала себя учебой по полной, первая неделя без Зинаиды прошла вполне терпимо. Одновременно с этим девушка умудрялась каждый день читать подаренные ей книги и смотреть разные полезные видео по физике, математике, химии, биологии и географии. А по вечерам она еще ездила к Зинаиде в больницу с гостинцами и фруктами. Это доставляло определенные неудобства Ире, которая тоже приходила навестить подругу. Обычно, завидев Веронику, она быстро прощалась и покидала палату. Это печалило всех троих, но никто толком не знал, что со всем этим делать.

Однажды, подходя к палате, Вероника услышала знакомый испанский акцент и заливистый девичий хохот на фоне. Чтобы не тревожить Анхеля и Зинаиду, ей пришлось отдать пакет с фруктами дежурной медсестре и поехать домой. Позже подруга позвонила, чтобы обо всем рассказать. Оказалось, что в ночь после дискотеки Анхель случайно утопил свой телефон. Уже на следующее утро он раздобыл новый, но там, разумеется, не было Зининого номера. Тогда он попросил о помощи Тимура. В прошлую среду тот действительно подходил к Зинаиде и, вкратце обрисовав ситуацию, пытался получить ее номер, но не добился успеха. В итоге, Анхель приехал к школе сам, с другого конца города, чтобы лично поговорить с девушкой. Узнав, что она находится в больнице, он сразу же рванул туда, напрочь забыв о предстоящей тренировке.

— Погоди, — попыталась Вероника остановить поток Зининых речей, — у меня тысяча вопросов. К примеру, почему ты не рассказала мне, что Тимур просил у тебя номер для Анхеля?

— Потому что после разговора с ним я была просто в бешенстве, — рявкнула в ответ подруга. — Понимаешь, после дискача я уже успела надумать себе невесть что и даже знала, как пройдет наше первое свидание, как чертова кубинца и след простыл. И тут вдруг — Ханин. Полный кретин, скажу я тебе. Он подошел ко мне, когда я уже и так была достаточно зла на всю эту ситуацию. Подошел, значит, и говорит, мол, так и так, Чумакова, Анхелито просит твой номерок еще раз. И ни слова про утопленный телефон. Я и решила, что кубинец-то в край оборзел, и теперь хрен ему, а не мой номер, раз он даже записать его нормально не в состоянии.

— Зина, ты чокнутая!