Римская волчица. Часть первая (СИ) - Моро Корделия. Страница 15

С неизменной к тебе любовью,

Л.»

Электра встала, завернулась в плед — то ли от стресса знобило, то ли в кондиционированном помещении было холодно. Ясности записка не прибавила, зато взбодрила порцией злости. Предполагал, что все может пойти наперекосяк, и не подумал предупредить ее заранее! Не дал никаких точных указаний. Может, он там рехнулся в своем далеком космосе?

— Так. Так. Малак, кто такой Ллир? Твой сородич?

Ответа не было: оказывается, Малак незаметно исчез. Наверное, расстроен судьбой адмирала. Сама она усилием воли запретила себе гадать о состоянии Люция и сходить с ума от беспокойства, пока не может ни узнать, что с ним сейчас, ни повлиять на ситуацию.

С чего-то надо было начинать. Журнал адмирала естественно поискать в его покоях. Электра с отвращением покосилась на исцарапанные туфли, пренебрегла и вышла из гостевой каюты как есть — босая, с пледом на плечах. В широком коридоре было абсолютно пусто, светло и величественно. С одного торца — большая шлюзовая дверь, отделяющая отсек от остального корабля, с другого — открытый проем, в просторный круглый зал с позолоченным куполом и имитацией дневного освещения в его просветах. По центру расставлены статуи, в основном классические скульптуры, по стенам — закрытые двери в помещения, между дверьми, в глазурованых синим кобальтом нишах, снова скульптуры и кое-где полотна, а то и мозаики в мраморных обрамлениях. А вот часть фрески, собаки терзают Актеона — целый кусок стены выломан и перевезен на корабль, вместе со штукатуркой и красочным слоем. Ну и вкусы у Люца, неужели ему нравится жить в музее. Так холодно и так безжизненно! Надеюсь, это хотя бы копии, подумала она, в упор уставившись на бронзового юношу, вынимающего из ноги занозу.

В этот момент над шлюзовой дверью приятным голубым светом мигнул сигнал и одновременно пришел запрос в чип. Посетители. Да какие! Электра поспешно подключилась к камерам внешнего обзора.

Изящная темноволосая женщина с короткой прической, в белом мундире Второго Объединенного флота с капитанскими звездами на погонах, слепящий блеск орденских планок, когда успела в наше условно мирное время. С ней еще двое — один уже в годах, высоченный, смуглое, посеченное глубокими морщинами лицо и белые широкие брови, на левом плече вдобавок к звездам багряные с золотом полосы вице-адмирала, а другой, пониже и пошире, на вид ровесник самой Электры, в форме «Светоносного», на груди значок: скутум и гладиус с девизом «Aliis inserviendo consumor».

Неожиданным визитерам надо было как-то отпереть, пока покрытие пола не проломилось под совокупным весом их регалий. С чипа механизм двери не срабатывал.

Электра снова заметалась, чувствуя себя необычайно глупо. Подбежала к панели управления на стене, ура, там оказался считывающий сканер, древний, как сам корабль. Приложила руку, мигом активировала коды, которые ей дал Люций — и вдруг поле ее зрения многократно расширилось, а реальность на секунды заменилась чем-то немыслимо большим. Сверхреальностью капитана корабля, подключенного напрямую к его системам.

«Светоносный» дрогнул всеми своими реакторами и энергопроводами, отдаваясь ей: слоистая броня, бесконечные палубы, силовые щиты эгиды, орудия главного калибра, сверхдальняя артиллерия, ангары, наполненные готовыми просыпаться смертоносными семенами: ровные звенья истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, сотни гнезд с десантными шаттлами, вроде того, на котором Фульк вытащил ее с Луны, и далее все броня, броня, броня, спекшаяся чешуя древнего ящера. Огромные, немыслимого размера, поеденные излучением и космической пылью бронзовые буквы, древний римский шрифт сразу под главной рубкой, кто там когда будет это читать в космосе, но традиция, традиция.

«LUCIFER INVICTUS S.P.Q.R».

Флагман Второго флота был так мучительно прекрасен, что на минуту Электра поняла презрительное нежелание Люция спускаться на землю, в пыль.

На расстоянии вытянутой руки от «Светоносного» ждали ее команды или внимания древние громады, левиафаны, лениво дремлющие во тьме космоса, с цепочками огней, прорезавшими бортовые линии, с закрытыми до поры оружейными портами — она могла коснуться их, знала все их имена. «Нюкта», «Церера», «Гадес», «Немезида», «Гелиос», «Аквилон», «Кронос» — больше сотни кораблей, больших и малых. Линкоры, корветы, фрегаты, тактические перехватчики и суда радиоподавления…. нет, так нельзя, я сойду с ума. Она усилием воли стряхнула с себя электронное наваждение, дала команду кораблю открыть шлюзовую дверь и впустить посетителей. Пальцы у нее слегка дрожали.

— Простите, что потревожили, но разговор не терпит отлагательства, — высокий с багряными нашивками сразу взял быка за рога. — Разрешите представиться. Аэций Лентилл, вице-адмирал Второго Объединенного флота и капитан «Немезиды». Со мной Елена Метелла, капитан тяжелого крейсера «Гадес», и глава службы безопасности «Светоносного» Квинт Аурелий. Уделите нам полчаса?

— Очень приятно. — Электра плотнее закуталась в плед, переступила босыми ногами по теплой палубе и подумала, что для полноты образа недоставало еще заблеять. Что стоило потратить минуту и переодеться? — Рада вас видеть. Заходите, пожалуйста.

Посетители переглянулись, будто бы не зная, с чего начать.

— Пройдемте в малую переговорную? — предложил тот, кто помоложе. Безопасник. Интересно, чем конкретно занимается служба безопасности флота. И чего от нее хотят эти трое.

— Ведите вы. Я тут впервые.

Переговорная, скрывавшаяся за одной из дверей круглого зала, оказалась действительно небольшой и скромной. Белый стол из мраморного пластика, удобные стулья и белые же стены, на потолке — бублик мощного голопроектора, способного обвесить изображениями всю эту комнату. Гости вошли и расселись, не дожидаясь приглашения — наверное, часто здесь бывали.

— Примите соболезнования. Сожалеем, что вам пришлось пережить неприятные минуты, — произнесла после краткой паузы Елена Метелла. У нее были четкие черты, тонкие, как тушью вычерченные.

Электра похолодела. Сожаление прозвучало формально и по-римски сдержанно, но, кажется, в теплых карих глазах Метеллы светилось настоящее сочувствие. Мужчины покивали.

— Почему соболезнования? — она с трудом удержалась от того, чтобы начать заглядывать им в глаза, каждому по очереди. — Вам известно что-то о состоянии Люция… адмирала?

— Нет, нет. Простите, я неверно выразилась. Мне просто очень жаль, что вы здесь. Могли бы заказывать свадебное платье и палатинские фейерверки. А ваш жених и наш адмирал — , рассылать приглашения и выбирать букет невесте, а не сидеть под арестом.

— И все-таки? Пока мы летели сюда, пока я была… — она машинально потерла шею, место укола. — Пока не могла принимать вызовы. Вы не получали никаких сведений?

Как же неловко сидеть босиком, в пледе, который она не может скинуть, потому что платье под ним рваное, перед этими подтянутыми людьми в красивых мундирах. Бодрыми, уместными на своем рабочем месте. Одетыми.

Надо взять себя в руки. Сейчас это все неважно.

— Увы, лунная база нам не отвечает. Прислали формальный протест в связи с инцидентом, и все, — строго, как показалось Электре, ответил старший из пришедших. — Простите, домина, мы вынуждены перейти к делу.

Он еле слышно вздохнул, помялся, как перед неприятным разговором.

— Для нас всех арест адмирала — большое огорчение. И большая проблема. Он поставил вас в известность о своих планах?

— Да. Нет. Частично. Его схватили по пути в Сенат, где он собирался выступить. Вот, смотрите.

Электра выгрузила из чипа момент, когда Люций обвинял Тарквиниев, стоя за искрящейся стеной силового поля, и запустила его с проектора прямо над столом. Как же удачно, что она включила тогда запись, иначе пришлось бы им сейчас полагаться на ее пересказ, или запрашивать видео с камер наблюдения в тюремной комнате для свиданий, которое никто бы не дал.

Капитаны снова переглянулись, несколько недоуменно, Аэций Лентилл нахмурил брови. Молчание и, похоже, быстрое совещание в чипах.