Проклятый кордон (СИ) - Нико Дарья. Страница 28

Волшебное творение размером во всю стену. Аста завороженно рассматривала изображенный на нем шторм и корабли, угодившие в смертельную ловушку. Казалось, она слышит и гром над головой, и ярость волн, хищными зверями кидавшихся на носы кораблей, и глухой трепет крыльев-парусов, старавшихся увести тяжелые судна от опасности.

— Удивительная работа. И спрятана от лишних глаз, как того и хотел ее создатель.

Она услышала шаги заранее, поэтому знала, что ее уединение нарушено. Наверное, он специально обозначил свое появление, чтобы не пугать ее. Все стражи относились к ней теперь с какой-то особой осторожностью.

— Даже не сомневаешься в том, что настоящее? — спросил Рэйвен.

— В этом доме все настоящее, — с улыбкой произнесла Аста, продолжая всматриваться в картину.

Он снова удивился, как легко ей даются важные слова и как правильно она подмечает все самое важное. Как те вазы возле центральной лестницы, бывшие и правда ценными. Фасти разбил в тот раз не их, так что ей не придется всю жизнь расплачиваться.

Рэйвен подумал, что не против ее присутствия здесь, даже долгосрочного, лишь бы удалось ее обезопасить. Он с волнением рассматривал ее, выискивая признаки боли. Но девушка была спокойна, только очень осторожна в каждом своем жесте и удивительно тиха. Каждого человека окружает свой звук. Оборотень знал об этом лучше других. Аста напоминала ему легкий летний ветер, но теперь ее было почти не слышно.

— Тебе положено отдыхать, — напомнил страж.

— Пожалуйста, не гони меня, — теперь ее улыбка была обращена к нему. Это тоже была магия, ее собственная. Ни у кого такой не было. — Я выспалась на неделю вперед, не хочу возненавидеть кровать. Кошмары начнут сниться.

Аста сидела в кресле в обманчиво-расслабленной позе. Спиной не опиралась. Это выдавало ее. Вряд ли такую боль можно пережить без последствий, скорее всего она боялась, что та снова на нее набросится. И так каждый раз?

— Это часто происходит? — спросил Рэйвен, опираясь на стол напротив нее.

— Нет, — покачала она головой, глядя на него с пониманием. — Приступ такой силы был всего пару раз. Сейчас я сама была виновата, Фасти был ранен, и я отдала ему всю энергию.

Она в тот момент ни секунды не раздумывала и не сомневалась. Конечно, она знала, к чему приведет такая растрата сил, но аглаунда она бросить не могла.

— Значит, лишь малая часть твоих сил уходит в руки, другая глушит боль от того что растет в тебе.

Аста опустила глаза. Она не особо любила в этом признаваться, а Рэйвен слишком легко догадался.

— А все остальное ты отдаешь, — закончил страж.

— Я знаю, что ты думаешь, — она заранее начала хмурить брови, потому что чувствовала его осуждение.

— Неужели?

— Она — моя сестра, этого достаточно. Я должна о ней заботиться.

— Поэтому ты пошла за ней в метель? Поэтому даешь ей половину магии даже тогда, когда подыхаешь?

— Она — моя семья.

— Это не оправдание, это чушь.

— Любовь это не чушь.

— Это не любовь, — безжалостно бросил Рэйвен.

Он был с ней не согласен. Он не мог с ней согласиться. Не хотел принимать такое самопожертвование. Глупое, ненужное, которое никто не ценил. Она заслуживала лучшего, большего. Всего. Кроме чудовищной боли. Рэйвен думал о том, что боги глупы и слепы. Только так они могли наказать ее, если бы они ее видели и знали, то не посмели бы.

— Возможно, Рамина права, и ты не знаешь, что это такое, — сверлила Аста его рассерженным взглядом.

— Она права во многих вещах, — пожал страж плечами, — но она же, если бы могла, запретила твоей сестре приближаться к тебе. Как и я.

— Нам надо поскорее уйти отсюда, — заявила девушка сухо. Даже поднялась со своего места, словно желая сбежать прямо сейчас. — У вас с нами слишком много проблем.

— Ты опять думаешь не о себе.

— Со мной ничего не случится.

Рэйвен резко схватил ее за руку и притянул к себе. Ладонь другой руки оказалась у нее на затылке, он мягко, но настойчиво держал ее голову так, чтобы она смотрела на него. Аста сначала испугалась, а потом решила принять вызов и посмотрела прямо ему в глаза. Все это время она боялась такого вот столкновения, но после пережитой боли, все подобные страхи стали несущественными.

— Я и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — тихо проговорил Рэйвен, скользя взглядом по ее лицу. — Ты показалась мне весьма рассудительной барышней, но, оказывается, за тобой нужно присматривать.

— Поэтому твои подчиненные по очереди посещают мою комнату? Представляют потом доклады тебе? — она решила не поддаваться ни его близости, ни приятному ощущению от прикосновения руки к собственной коже. Поэтому она будет на него сердиться и спорить с ним.

— Нет, это их собственная инициатива. И да, докладывают, — его взгляд подозрительно замер на ее губах.

— Мог бы и сам прийти, — она нервно сглотнула.

— Я приходил, Аста, — Рэйвен моргнул, рассеивая лишние мысли, его взгляд стал более сосредоточенным. — Я видел достаточно, чтобы все о тебе понять.

— Ничего ты не…

— Ты упряма, смела и горда. Прекрасные качества, но толк они приносят только в совокупности с силой, ты же себя добровольно ее лишаешь. И не надо мне говорить о том, что тебе достаточно. Тебе нужно научиться просить о помощи, а не раздаривать себя. За что ты так расплачиваешься?

Аста замерла, пораженная его вопросом, затем попыталась отстраниться, но против его силы ничего сделать не смогла. А может быть не хотела, потому что сдалась довольно быстро. Ее взгляд заметался, Рэйвен почувствовал страх, который она сейчас испытывает. Он подвинул ее к себе еще ближе, в ее взгляде проскальзывало легкое подозрение, но ничего предосудительного он не предпринимал. Аста решила, что такая близость вполне допустима. В конце концов, у нее могут путаться мысли после пережитого, она себя именно этим потом и оправдает.

— Я… я вовсе не так хороша, как все обо мне думают. На самом деле, я ужасна, — проговорила она шепотом, в глазах появились слезы.

Рэйвен слушал ее очень внимательно, перебирая пряди волос, мягким шелком, скользящих между его пальцев. Она не придавала этому значения.

— Ты совершила преступление? — серьезно спросил он.

— Да, — закивала она и приложила ладошки ко рту.

Он понял — она никому еще в этом не признавалась. Ей тяжело говорить, но лучше сейчас, когда разговор уже начался. Носить в себе боль бесконечно нельзя, она может терзать хуже столетника. Рэйвен с некоторым сожалением отпустил ее, чтобы дать больше свободы. В его объятиях она может ни в чем и не признаться, не пожелает его разочаровывать.

— Какое?

Девушка замотала головой.

— Аста, это кордон, а не зал суда, — проговорил страж спокойным тоном. — Ты сама сказала, что в этом доме все настоящее, значит, и слова должны быть настоящими.

Она тяжело вздохнула. Можно рассказать или нельзя? Скорее нельзя, но ради исключения пусть станет можно. Даже если Рэйвен осудит ее и разочаруется, что случится непременно, то, какое это имеет значение? Они знакомы всего несколько дней. И все-таки почему-то было важно, чтобы он не осудил.

— Столетник это моя кара, — проговорила она, переступая через себя.

— Сколь же ужасен твой грех?

— Мы и правда играли, и Лорна опять выиграла. Я так на нее разозлилась и специально наслала на нее видение. Я могу воздействовать на сознание, но я не думала, что она настолько испугается. Она бросилась бежать, не разбирая дороги, и оказалась возле алтаря. Она думала, что чудовище все еще гонится за ней, и она уже готова была прыгнуть. Я ее выдернула и упала. Мгновенная расплата за подлость.

Рэйвен не спешил разбивать окутавшую их тишину после ее слов. Аста смотрела на него с ужасом. Она ненавидела себя и ждала, когда же он тоже ее возненавидит. Точнее начнет презирать. Ей казалось, что именно это она еще долго видела в глазах родителей, знавших правду. Лорна все забыла за давностью лет и приняла тот рассказ, который семья немного подправила для всех, за чистую монету.