Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 22

— Пф-ф-ф. Держусь, чтобы не расхохотаться, — Ван поднял вверх руку и пошевелил пальцами, отдавая жестом какую-то команду.

— Все мои "знакомые", которые надо, и так наверняка здесь. Просто нужно уметь разговаривать с людьми и видеть в них людей, а не скот. Но вам этого не понять.

— Не продемонстрируешь иллюстрацию к своей концепции? — в словах старшего инспектора гигантским валуном каталась вперёд-назад неприкрытая насмешка. — Не вижу у тебя в руках потенциальных источников оптимизма.

— Легко. Вы у себя за морем просто слишком привыкли к чужой и массовой покорности.

— Да ну?

— Да. И вы не привыкли, что вас окружает гражданское общество. Которое может повлиять на вас намного сильнее, чем вы в обратную сторону.

— Жду с нетерпением, — Ван развёл руками и картинно посмотрел по сторонам.

— ХАТИ-КЮ-САН! ЕСТЬ КТО РЯДОМ?! — блондин обратился ко всем своим, так сказать, коллегам по цеху, если таковые имелись среди уже солидной по количеству толпы.

Интересно, знают ли китайцы все синонимы слова "якудза", совсем не к месту подумала Руру. А то ведь могут и не понять, что при них сейчас уточняют количество соратников. В открытую.

— Да.

— Есть.

— Смотрим. Видим.

— Контакт.

— Что?

В ответ старшекласснику раздалось сразу несколько голосов, из различных точек.

— А теперь фокус персонально для вас. — Блондин выставил вперёд указательный палец и демонстративно пересчитал всех сотрудников восьмого бюро. — Следующий раунд будем работать в суде. А пока…

— Взять, — Ван, наверное, что-то увидел в глазах блондина, судя по тому как он неожиданно отпрыгнул назад.

На его место стремительно перетекли ребята в защитном снаряжении.

— Ну, и что теперь? — за спинами очень специфической ведомственной поддержки на его лице не отражалось ничего, кроме любопытства.

— Хати-кю-сан! ТЭННО ХЭЙКА БАНЗАЙ! — Асада подхватил из открытого микроавтобуса похитителей сестры обрезок железной трубы.

После чего врезал им по забралу самого ближнего китайца, проскальзывая под рукой второго.

— БАНЗА-А-АЙ!

Руру, широко открывая удивлённые глаза, поймала себя на двух неуместных мыслях.

Во-первых, единственным свидетелем такого неоднозначного разговора была лишь она. И то — случайно, непреднамеренно и только потому, что оказалась на газоне лёжа.

Во-вторых, похоже, полиция всё это время что-то здорово упускала в массовых настроениях. По крайней мере, ринувшиеся на китайцев восьмёрки сзади люди были никак не малочислены, а то и между собой организованы.

Похоже даже, что действовали как бы не согласованно.

Впрочем, была и третья мысль. А не затопчут ли её в пылу соотечественники? Она, правда, своя и в форме.

Глава 12

Руру, подчиняясь собственной логике, дисциплинированно активировала хронометраж.

Толку от неё в этих условиях было ноль в любую сторону, эффективно она могла лишь внимательно наблюдать за происходящим.

Шлемы второй группы китайцев, по внешнему виду, голову должны бы защищать. Потому её очень удивило, что старшекласснику хватило буквально одного удара, чтоб полицейский временно выбыл из боя.

Хань, получив трубой по забралу, остановился, словно наткнулся на стену. Замер, помотал головой и ожил только через пару секунд.

За эти две секунды Асада вместо того, чтобы убегать, ввинтился мелким бесом в строй противника. Хм, ну для него лично — точно противника, подумала офицер, сидя на газоне. А союзники ли они нам, мы ещё посмотрим. Раз такое происходит.

Намерения подростка стали понятны в тот момент, когда он заорал, орудуя импровизированной металлической дубиной налево и направо:

— Ван, стоять! Куда?! Я тебя не отпускал! Веди себя как мужчина! Зассал?! Не прячься за спинами!

По-хорошему, это был очень рискованный для школьника проход: даже если бы второй отряд китайцев был без защиты — там служили явно не ботаники, уж десять-то на одного управились бы. А они ещё и в какой-никакой, но защите. Плюс, оперов со счёта сбрасывать не стоило — те на блондина глядели тоже вовсе не дружелюбно.

Однако неведомые хати-кю-сан, которых так ловко мобилизовал Асада-младший, за один удар сердца со своей стороны мгновенно продемонстрировали организацию: для начала, по всем китайским машинам полетели камни.

Ещё секунду назад всё было тихо — а теперь стёкла и фары разлетаются, действуя на нервы противными звуками бьющегося стекла (и ударов камней в машины).

Группа хань была достаточно многочисленной и хорошо организованной, но неожиданно на ровном месте получила второй фронт, численностью их здорово превышающей.

— Разделиться! Первая пятёрка сюда! Взять щиты! Да что вы с ним одним никак справиться не можете! — командир физической поддержки реагировал в меру своего понимания.

Орал он по-китайски, но Руру догадывалась о смысле, частично — из их маневров, местами — из собственных базовых знаний языка соседей по региону.

Тем временем светловолосый старшеклассник, игнорируя попытки менее поворотливых (потому что в защите) сотрудников последнего микроавтобуса его поймать, продолжал рваться к Вану.

В принципе, за белобрысого сейчас очень здорово работал тот момент, что его не могли ни покалечить, ни как-то иначе жёстко нейтрализовать.

Руру сообразила: прибывшее последним ханьское усиление, несмотря на слова старшего инспектора, вовсе не горело желанием проходить по кромке законодательства.

Оно и понятно. Если на суде несовершеннолетний гражданин Японии будет предъявлять на тему превышения полномочий спецотряду в экипировке, то Ван, может быть, и выкрутится — с опера взятки гладки.

А вот "физкультурники", обомни они пацана сверх меры, огрести могут весьма серьёзно. Особенно в свете своей иной национальной принадлежности.

Здесь всё-таки не Китай, что бы ни говорил старший инспектор.

Кстати! Какой он, оказывается, противный! Какой-то мелочный, неблагородный; чем-то озабочен, что ли? Сходу и не скажешь, в чём беда, но какой-то он отталкивающий.

Руру одернула себя: вокруг творится тако-о-ое, а мысли в голову лезут самые идиотские.

Тем временем силовое подкрепление китайцев махнуло на пацана рукой. Последним сейчас занялись опера (какая-то их часть); благо, Асада никуда бежать и не вознамерился. Вместо этого он продолжал колдовать обрезком трубы и голосом налаживать взаимодействие со своими неожиданными союзниками:

— ЗАЩИЩАЙ СЛАБЫХ! БОРИСЬ С СИЛЬНЫМИ! ЗДЕСЬ ЯПОНИЯ, А НЕ КИТАЙ! БРАТВА, УБЕРИТЕ ЖЕНЩИН И ДЕТЕЙ С УЛИЦЫ!

Заморские физкультурники достаточно быстро прикрылись щитами и попытались отгородить площадку, чтобы защититься от полетевшей в них всячины.

Щиты, что интересно, был взяты из микроавтобуса. У Руру ещё мелькнуло в голове: ничего себе, они запасливые. Это что же за вводные были у точечного усиления китайцев на сегодняшнем утреннем разводе? Зачем им такая откровенная снаряга? Что они собирались вытворять, чтобы от самого законопослушного населения в мире укрываться группой?

Функция конкретно этого щита — работа группы против группы. Патрульная не была особо подкована в специальных средствах, но общий функционал девайса понятен и на уровне здравого смысла.

Гм, полицейский щит в сегодняшней Японии — вещь вообще очень, к-хм, рискованная. Сама по себе. Ну или много говорящая — в свете того, что услышала за последнюю минуту лично она.

Двое коллег-патрульных, затравленно оглянувшись по сторонам, тем временем подскочили к ней:

— Что делаем?!

— Связь лежит и у вас? — уточнила Руру.

— Да. И даже обратного отсчёта нет, чтобы понимать, когда всё включится.

— Туда. — Она указала на большой фургон.

Ей помогли подняться на ноги, после чего они втроём укрылись за импровизированной преградой.

— Смотрим. Запоминаем. Когда включат связь, зовём наших, — предложила она самое логичное, что пришло в голову, коллегам.