Учебник по химии (СИ) - Ключников Анатолий. Страница 2

Вот и в тот свой последний раз я ехал на своей очередной кобылке Чалке на очередную войну. Я уже тогда решил, что на последнюю. Годы берут своё, в резвости я уже с молодыми соперничать не могу, и в битве могу выжить только за счёт опыта. А в рубке зачастую твой опыт бесполезен: там шанс выжить, как правило, есть только у того, кто мечом крутит быстрее, безо всякой там логики и знаний. Но захотелось мне срубить деньжат напоследок, и тогда с моими сбережениями уже можно жениться и оседать на постоянном месте. Благо, мои невесты ещё в том возрасте, когда могут детишки рождаться.

А вот родители мои так и не дождались, когда я, наконец, возьмусь за ум. И умерли они как раз в период сражений — на их могилах цветы успели расцвести, пока я до них добрался. С моими братом и двумя сёстрами отношения с годами охладели, само собой: если люди в горе-радости не вместе, то какие уж тут родственные чувства? «Привет! — Привет!» — и только. Семьи у них свои, опять же, детишки пошли, — племянники мои, то есть. А я всё топаю по дорогам и странам. Вернусь, леденцы племянникам раздам, слушая с тоской их счастливые визги, и — в кабак.

Принцессы, принцы и замки

Я въезжал в столицу Нихелии точно так, как и положено в рыцарских романах: верхом на боевом коне, в полном воинском облачении, сиявшим начищенными медными пластинами, с верным мечом на боку и видавшим жестокие драки щитом на задней луке седла. В полном предвкушении щедрых милостей фортуны и скорой повсеместной славы.

Правда, имелись и некоторые отступления от классики. Конь мой был не вороной, а чалый, к тому же и не конь вовсе, а кобыла. Не имелось у меня и шлема с шикарными перьями — перья на реальной войне только помеха, и тащить тяжеленный котелок на своей голове многие вёрсты — это ж надо не дружить с ней, с головой своей: эта посудина от смерти защищает плохо, а на палящем солнце прогревается очень даже хорошо. При долгой носке такой посудины шея и плечи ныть начинают. Но, если уж ты так боишься этой посланницы Нечистого — можешь подобрать себе шлем после первого же удачного боя, на любой вкус: их будет валяться по всему бранному полю больше, чем грибов после летнего дождя.

И меч мой был не фамильный, а чужой, подобранный после какой-то одной из бесчисленных стычек. Ехал я не столько славы ради, сколько ради самой что ни на есть подлой жажды наживы на чужих проблемах. И, конечно же, никак не ожидал, что в конце моего похода получу в качестве приза какую-нибудь не самую простую девицу — например, принцессу, — единственную дочку королевскую, или маркизу, на худой конец. Это прекрасным принцам, по теории, положено принцесс всяких спасать, в тёмных замках заточённых, а уж нам-то, наёмникам, остаются дела попроще: с вражеской армией в чистом поле рубиться, города и замки баронские брать штурмом. После наших драк поля становились совсем не чистыми, а заваленными разным мусором: отрубленными руками, головами, мёртвыми телами, изломанным оружием. Хотя, кажется, если припомнить, то на моей памяти тоже есть случай, который, с некоторой натяжкой, походил на историю «из жизни принцев». Там и старый дворянский замок имелся, и злодеи, и несчастная красавица. Не принцесса, конечно, но… Ладно, начну по порядку.

Я тогда был ещё молодым, воевал всего лишь года три, кажется. Война шла на территории нашей страны, поэтому моё решение стать наёмником во многом назрело благодаря подогретому в моей душе патриотизму. Я защищал свою Родину, при этом неплохо зарабатывал, и совсем не думал, что такая идиллия не будет продолжаться бесконечно.

Тот случай с красавицей (хотя тому, кто женщин видит регулярно, она, возможно, красавицей и не показалась бы) оказался очень не похож на военные будни трёх лет. Если мне до этого доводилось держать оборону городских крепостных стен, ночевать в поле, участвовать в открытой битве войск, то в тот раз, наоборот, пришлось атаковать стены, провести ночь под крышей, но без ночёвки, и драться в коридорах.

Начиналось всё так.

Наша армия перешла в наступление и потеснила нихельскую. Получилось так, что один из захваченных нихельцами замков оказался в нашем тылу, а тамошний гарнизон вовремя убраться не успел. Эту крепость мы осадили силами двух полков, а среди осаждавших оказался и ваш покорный слуга.

Шла обычная подготовка к штурму: нас срочно обеспечивали штурмовыми лестницами, шла сборка стенобойных машин (такие и ворота ломать вполне годятся). Подвозили также жратву; в походных кузнях целыми днями напролёт шёл одуряющий мозги звон и курился тяжёлый дым: там ковали и подбивали подковы, переделывали изломанные мечи, ремонтировали всё, что только ещё можно восстановить. И вдруг, как гром среди ясного неба, разнеслось интригующее известие: к нам подошёл «отряд волков» — у нас в стране так называют тех, кто занимается «особыми делами». В Нихелии таких зовут «ночными совами», что сути дела не меняет.

На меня такое событие подействовало возбуждающе, как на простого паренька, первый раз идущего на свидание. Ноги сами понесли меня в расположение прибывшего подразделения, и я с дерзким выражением лица заявился сразу к их командиру, молодому ещё мужику:

— Возьмите меня в свой отряд!

Он издевательски захохотал, глядя на мои веснушки:

— Что за день сегодня: всякие сопляки толпой идут к нам поступать!

— Я вам не сопляк! Я окончил школу боевых искусств, воевал несколько лет, убил семь человек.

— Ну, прямо-таки удивил, — продолжал он насмешку. — У вас тут таких умельцев и без тебя навалом: есть из кого выбирать.

— Испытайте меня — тогда и говорите.

— Да ради бога. Эй, Кудрявый, сделай мальцу взбучку. Только смотри, не рань его!

Появился паренёк, всего-то на год-два меня старше, не более, с такой же издевательской улыбкой, как у их командира. Он, действительно, имел жёсткие курчавые волосы и большой крючковатый нос. Помнится, их народ поклоняется не Пресветлому, а своему богу, — ну, да неважно. В руке он сжимал меч и делал вращательные движения для разминки. Он не имел ни шлема, ни щита — как и я, впрочем.

— Да что я такое вижу! — теперь ещё и этот стал глумиться надо мной, чтобы обозлить, вывести из себя и облегчить себе задачу. — Мальчик хочет стать волком? А мама твоя согласна?

«Смотри ему в глаза, смотри ему в глаза, — бились в моей голове слова старого наставника из школы. — По глазам можно читать все будущие действия врага.»

Дзинь! — скрестились наши мечи. Дзинь! Дзинь! Его лезвие скользнуло вдоль моего и упёрлось в гарду меча. Кудрявый зачем-то решил показать свою силушку: попытался отжать мой меч так, чтобы он упёрся мне в лоб. Я напрягся, а потом, резко расслабившись, упал на колени, сделал мечом полуоборот за головой и с размаху шлёпнул противника мечом по голени, благо он, не ожидавший такого, невольно сделал шаг вперёд по инерции. Ударил бы я лезвием — отрубил бы ему ступню напрочь.

В реальном бою так делать нельзя: тебя, стоящего на коленях, затопчут в сутолоке. В общей свалке нужно, наоборот, держаться на ногах до последнего. Но ведь никаких условий боя нам не высказали, не так ли?

— Так не по правилам, — ошарашенно сказал Кудрявый, стоявший надо мной и не знавший, что теперь делать своим мечом: его удар запоздал, а «без ноги» и сделать-то его невозможно. Оправдание прозвучало по-идиотски, так как в битве прав тот, кто остался живой, и Кудрявый прекрасно это понимал.

— Хмммм, — прокряхтел их командир, враз потерявший былую спесь. — Давай-ка ещё раз…

Во второй раз Кудрявый явно опасался, что я снова проверну эту хитрую штуку, поэтому невольно наклонял корпус вперёд, а свой меч пониже, чтобы иметь возможность поразить присевшего. И, конечно, доигрался: остриё моего клинка упёрлось ему в горло. Мы оба так и застыли: он не хотел умирать, а я — убивать «волка».

— Вот скажи, парень, — начал командир «волков», прочистив горло, — на кой хрен тебе это нужно? Тебе и так платят, — не то, что в армии: там солдаты воюют вообще бесплатно, по приказу. Зачем тебе насильно искать себе смерти? Мы идём в бой совсем за другие деньги, — это да, но у тебя нет контракта с «отрядом волков», и никто тебе ни гроша не даст, если ты сейчас пойдешь с нами. Ты это понимаешь или как?