Учебник по химии (СИ) - Ключников Анатолий. Страница 24
Я ухмылялся: охранники тыловых складов, как правило, боевым искусством владели очень плохо. Те, что мы успели разглядеть на стенах, впечатления не произвели.
Я не стал рассказывать Ведит, что золотаря мы порешили: любой свидетель — это лишний смертельный риск навлечь на себя облаву. Но у девчонки, воспитанной в храме наук, понимание о жизни сложилось, хм, не совсем понятное обычному человеку. Так что пусть не знает всех мелких подробностей.
Перевозчика фекалий ликвидировал Кудрявый: у него имелся великий талант убивать людей ножом, при этом совершенно не пачкаясь кровью. После этого нас вообще ничто не держало, но меня вдруг посетила шальная мысль о том, как мы могли бы сделать мелкую гадость божегорцам. Я высказал её командиру; он почесал затылок и согласился.
Не мешкая, мы навестили деревню недалеко от замка. Наш командир вломился в дом местного старосты и, ухватив его за бороду, стал громко требовать несколько подвод, пустые мешки и мужиков с лопатами. Забитый жизнью староста начал созывать сход. А наши бойцы усиленно ему в этом помогали, ускоряя дело и добрым словом, и пинками — по необходимости. Кому-то и по морде перепало.
Сельчане, видя наш решительный настрой, ворчали, но бунтовать не посмели. В центре деревни довольно быстро собралась кучка мужиков; один из них зажимал половину лица ладонью. Кое-кто почёсывал задницу. Угрюмые лица, уставшие от войн, бесконечных указаний начальства, каждое из которых — самое обязательное. Ну, хотя бы за топоры не схватились — и то ладно.
Наш командир вышел гоголем и зычно гаркнул:
— Значит, так, селяне. Военная ситуация требует, чтобы… — он запнулся, оглядел повнимательнее репы и ряхи, и быстро исправил своё возвышенное воззвание. — Короче, так. Возникла задница, которую треба срочно затыкать. Фельдмаршалу нужно десять подвод и столько же мужиков с мешками и лопатами. Срочно и быстро. Завтра все вернутся назад; с телегами и конями.
— Ага, знаем мы это — «вернутся»! Наших коняшек в первую же очередь загребут с концами! А нам пахать потом как, — опять на бабах, што ле?!
— Ваших коней нам нафиг не нужно! — командир рубанул ладонью, как мечом. — Своих имаем. Ваших доходяг даже в котле не сваришь — одни кости и жилы. Всех вернём — слово даю!
— Хы, слово ваше, наймитское… — это уже кто-то другой вякнул.
— Ты моё слово не трожь! Сказал — верну, значит — верну.
Крестьяне, видя нашу агрессивную торопливость, прониклись патриотическим пониманием, что случилось что-то и правда очень серьёзное, требующее спешной срочности. Староста начал выкрикивать имена, послышались стоны и ругачка сквозь зубы. Наши бойцы кинулись к указанным мужикам и погнали их по дворам — собираться в недальнюю дорогу.
Наш небольшой караван двинулся в путь.
Наши подопечные немного обалдели, когда мы их заставили копать землю, ссыпать её в мешки и грузить на телеги. Но окончательно им стало ясно, что дело — тёмное, когда мы начали скидывать свои воинские доспехи и напяливать простые рубахи, хранившиеся в наших седельных сумках. К тому же, как мы ни пытались говорить по-божегорски, очень скоро даже ребёнку стало бы понятно, что мы такие-то не такие божегорцы. Произношение у нас не то, и обороты речи тоже не такие. Но наши мечи оставались для безоружных селян весомым доводом.
— И вот если из вас какая падла вздумает бежать или кричать громко, клянусь Пресветлым: мы перережем всем глотки, быстро и сразу. Вообще всем. Мы- «ночные совы». Уразумели? — наш прежний командир всегда умел затронуть душевную струнку у любого человека. — Ваше дело маленькое: сказали — едем, сказали — копаем. И всё… И потом топаем назад, домой, — к жёнам и детишкам. Вам ведь домой побыстрее хочется, а?
Во время свой пламенной речи наш командир небрежно крутил мечом восьмёрку, в такт своим словам. Вроде как мух назойливых отпугивал, только шипящий свист вился вокруг него.
— Да что их уговаривать, деревенщину эту? Не хотят быстро копать — и не надо, — сказал Сазан, лениво вытягивая свой меч наполовину. — Мы и сами накопаем. Или хотят?
Мужики сразу очень захотели.
— Вот только не надо делать мне такие лица, — глумился над ними Кудрявый, — как будто мы вас заставляем работать насильно. Вы ж поймите: у вас — свой интерес в этой работе, а у нас — свой. Почему бы хорошим людям и не помочь друг другу? Поверьте, мы бы и сами копали с удовольствием, но нам никак нельзя: вдруг война? — а мы уставши.
Кстати, чем быстрее вы закончите, тем быстрее пойдёте по домам. Или, как говорил мне один мой знакомый охранник в тюрьме: «Раньше сядешь — раньше выйдешь».
Мужики громко молчали в ответ и, не глядя на нас, проворно наполняли мешки, а потом поднимали на телеги, создавая видимость полезного груза.
Когда работа, на взгляд командира, стала достаточной, мы уложили на поводы своё оружие и лёгкие, «одноразовые» щиты, прикрыли их оставшимися мешками, и караван тронулся в путь.
Бочка с фекалиями замыкала обоз; на облучке сидел наш боец, имевший некоторое сходство с покойным золотарём и напяливший его вонючую рубаху. Меня, как автора всей этой наглой затеи, усадили на последнюю крестьянскую телегу — прикрывать захваченное «богатство». Так мы и потопали в замок, оставив своих коней под охраной двух бойцов. Всё же четыре наши лошади тоже отправились в поход: нужно было сохранять видимость правдоподобия, и четыре бойца остались в одежде наёмников, — вроде как охрана обоза. Конечно, наёмники в охране армейского продовольствия — это не совсем обычное дело, но обоз безо всякой охраны — это уже совсем никуда не годилось: война всё же, — кругом шляются голодные разбойники и дезертиры, и даже самый недалёкий тюфяк не поверит, что в такое время кто-то рискнул отправить жратву без защиты.
Мы подошли к замку, когда уже стало смеркаться. Бочка золотаря, узнаваемая издалека, подействовала на охранников крепости успокаивающе:
— Эй, ты, навозник, чо так долго?! — заорали со стены. — На рынок, что ли, ездил, продавать?
На крепостной стене загоготали.
— Э-э-э-э! М-м-м-м-м! — громко и радостно загундел в ответ «золотарь», махая рукой, показывая кожаный мешочек с водой и прихлёбывая из него, запрокинув голову, — т. е. прикрыл лицо от внимательного взгляда, изображая пьяного, сосущего винцо из фляги.
— Опять нажрался, свинья вонючая, — с досадой крикнул кто-то.
— Он ведь сегодня приезжал уже. Забыл что-то, что ли?
Тяжеленные ворота начали потихоньку открываться. Первая телега закатилась с грохотом на мост, потом прошла в распахнутые створы. Потом — другая.
— Чё привезли? — гаркнул кто-то уже внутри крепости.
Наш командир начал что-то объяснять в ответ.
В воротах оказалась уже третья по счёту телега.
Послышался короткий вскрик, потом резкий звон стали.
Схватка началась раньше, чем хотелось бы. Словно ветром сорвало пустые мешки с телег: «совы» хватали оружие, соскакивали с телег и сломя голову мчались в ворота. Скорей, скорей! — нельзя дать врагам опомниться и занять оборону. Я и глазом не успел моргнуть, как остался единственным бойцом за стенами крепости — даже «золотарь», ехавший позади меня, отшвырнул кожаную флягу, схватил меч и кинулся в драку.
Захваченные мужички, правильно оценив ситуацию, брызнули в разные стороны, как зайцы. Я даже выругаться не успел, как все телеги оказались без возниц и седоков. Гоняться за беглецами смысла не имело, — только время зря терять, а их убийство ничем нам уже не помогло бы.
Я начал хватать лошадей под уздцы и злобно, торопливо тянул их прочь с дороги одной рукой (в другой сжимал меч). Напоследок даже по шее хлестал их ладонью, чтобы они не сбавляли ход. Я бегал без щита, а по мне в самом начале успели даже разок стрельнуть со стены.
Осталась последняя телега, стоявшая на мосту. Вправо-влево коняге хода не было — я изо всех сих шарахнул его мечом плашмя по крупу, как будто палкой. Конь взвился на дыбы, перебирая передними ногами, а потом сорвался в бешеный галоп, вломившись в крепость страшным тараном.