Черный гусар (СИ) - "СкальдЪ". Страница 7

Раз в неделю, в воскресенье, юнкера получали отпуск и могли выбраться в город. Но так было лишь на бумаге, в теории. На практике покинуть стены Старой Школы и прогуляться по столичным проспектам получалось редко. Для подобного требовалось специальное разрешение, как поощрение за хорошую учебу и поведение. Начальство выдавало его с неохотой, с обязательным ходатайством взводного офицера и командира эскадрона. Тем более, в первые месяцы.

В таких вылазках веселились по средствам и по вкусам. Навещали родных и знакомых, гуляли по паркам, ухаживали, влюблялись. Возвращались к вечерней перекличке. «Отпущенным до поздних» позволялось задерживаться до окончания спектаклей. Опоздать — Боже храни!

Пьянства, как распространенного явления, в Старой Школе не было. Но бывало, что некоторые юнкера и корнеты возвращались «под хмельком». Данное обстоятельство вызывало большие осложнения. Самое суровое наказание — отчисление. Его называли «вставить перо». Применялось оно тогда, когда юнкер не мог стоять на ногах. А за «винный дух» наказывали арестом, лишением отпуска и дополнительными дежурствами. Будущие офицеры воспринимали подобное как нечто суровое, но справедливое.

Несколько раз в году начальство Старой школы закрывало глаза на все наши прегрешения. Один из таких дней выпадал на годовщину основания Старой школы. Днем бывал парад и торжественный обед, с пирожными и вином. За главным столом восседали генералы и приглашенные лица, которые поднимали тосты и вспоминали славные героические деньки. Мы слушали и стремились «соответствовать». Собственно, именно на такой эффект начальство и рассчитывало.

Вечером приглашались юнкера из других училищ, а так же почтенные дамы, их мужья и прелестные дочки. Проходил бал. Танцевали до упада, веселились до рассвета, несколько недель потом все жили воспоминанием о празднике.

Первую увольнительную мы с друзьями получили в декабре.

На улице пощипывал морозец. Под ногами скрипел снег. От прохожих, извозчиков и лошадей поднимался пар. После долгих споров мы все же решились пойти в «Доминик». Для осуществления блистательного плана пришлось брать извозчика. Руководство Школы не разрешало просто так слоняться по улице. Оно твердо полагало, что таким образом мы подрываем авторитет училища.

В «Доминики» на Невском оказалось здорово. Еда была вкусной и недорогой, вино — дорогим и превосходным. Кофе и того лучше. Безукоризненно вышколенные официанты, все сплошь мужчины, одетые в костюмы, белоснежные передники и начищенные лаковые штиблеты, бесшумно скользили по залам.

Место пользовалось большим успехом, и получить столик оказалось не так-то легко. Но нас, кавалеристов, такими пустяками было трудно смутить. Только денег много истратили, да и выпили лишнего. А еще здесь играли на бильярде и в шахматы, по 20 копеек за возможность сразиться с мастером. Я заплатил деньги и сел против знаменитого гроссмейстера, одного из первых русских теоретиков шахмат, Петрова Александра Дмитриевича.

— Господин юнкер, желаете играть на деньги, или так? — поинтересовался он, неторопливо расставляя фигуры. Взнос в 20 копеек делился поровну между гроссмейстером и рестораном, но кроме того, можно было рискнуть и попробовать заработать.

Петербург того времени представлял город, где люди были на виду и про них все знали. Петров являлся тайным советником и большую часть времени проводил на службе в Царстве Польском. Но со мной, простым юношей, он общался запросто, без всякого высокомерия.

— Нет, не на деньги, — ответил я, начиная игру. Шахматы мне нравились, но против мастера я мало что мог сделать и уже спустя десять минут капитулировал. А чего ожидать, если сошелся с одним из лучших гроссмейстеров мира на данный момент? Так что результат оказался вполне закономерным.

— У вас хороший энергичный стиль, молодой человек, — Петров снял круглые очки с носа, протер их платком и водрузи обратно. — Если позволите совет, то вот он — вам необходимо развиваться свои таланты. Играйте и изучайте литературу.

— Спасибо, Ваше превосходительство, но я уже выбрал себе иную стезю.

— Жаль… Ну что же, ничего не попишешь.

Тем временем мое место занял какой-то одетый как денди клерк и на вопрос о ставке с пафосом вытащил внушительный портмоне из превосходной кожи.

— Сто рублей! — он положил кредитный билет на стол и посмотрел на гроссмейстера. Зал притих, многие пересели поближе. В «Доминики» видели и не такие ставки, но все же сумма выглядела солидно. В те времена работник низкой квалификации получал около 30 рублей в месяц, а высококвалифицированный — 80-100. Земский врач имел примерно такое же жалование. Так что возможность заработать за пятнадцать минут сумму, на которую другие люди тратили месяц жизни, не выглядела чем-то таким, от чего стоило отказаться.

— Принято, — последовал короткий ответ. Спустя двадцать шесть ходов Петров стал богаче на сто рублей, а сконфуженный клерк под дружный смех скрылся среди зрителей.

— Вот как надо деньги зарабатывать, — поделился я с друзьями.

— Да, легче легкого, — согласился Коля. — Осталось научиться играть и не проигрывать.

— Хорошая цель, верно? — поделился я с друзьями. Они мысль не одобрили, но я сделал себе небольшую пометку. Дело в том, что к чести офицера в России относились серьезно. Существовали такие отрасли, куда путь нам был категорически закрыт. Например, торговля, коммерция, брокерская биржа, ремесло и все в том же духе. И как тут быть, если с одной стороны требуется сохранить честь, а с другой стороны кушать всё-таки хочется, а официального жалования категорически не хватает.

Играть в карты или на бильярде также не выглядело идеальной идеей. Так легко и шулером прослыть. А вот шахматы представлялись игрой древней, благородной и честной. Здесь не хитрость и шельмовство играли роль, а ум и математический расчет. Так, может, стоит попробовать серьезно их освоить? При случае это даст возможность заработать. Вон как при мне заработал сто рублей Петров. Он получил деньги и при этом остался уважаемым человеком.

В прошлой жизни я в шахматы играл. Не профессионально, конечно, но как-то раз умудрился выиграть городские соревнования среди юношей. Так что если и здесь попробовать разить навык?

Идея мне понравилась. Я стал разгадывать шахматные задачи, изучать дебюты, миттельшпили и эндшпили, благо в Петербурге уже пришли к тому, что в журналах публиковали интересные партии известных гроссмейстеров. Да и шахматы — доску и фигуру — почти сразу приобрел.

Пока это выглядело обычным увлечением, но кто знает, может оно все же сумеет принести мне некоторую пользу.

Глава 4

День, когда я познакомился с наследником, запомнился мне на всю жизнь.

К тому времени мы окончили первый курс, пройдя летнюю стажировку в полевом лагере. Я с немалым удовольствием съездил домой, а потом вернулся в Петербург. Начался новый год.

Шел сентябрь 1864 г. Теперь уже мы стали «дядями». У каждого из нас появился свой «племянник». Моим стал Владимир Бекман. Как и все курсы до нас, мы проводили с ними положенные процедуры. Без них учебу никто не мыслил.

— Есть ли кавалерия на Марсе? — кажется, такой вопрос я задал на завтраке Бекману. Впрочем, не уверен. Про кавалерию в различных местах Солнечной системы я спрашивал не один раз.

— Кавалерия есть везде, — ничуть не сомневаясь, ответил Владимир. — Без неё — никуда.

А после завтрака нас отвели в Зимний дворец. В Российской Империи существовала еще одна традиция — все будущие офицеры, обучающиеся в столице, получали две недели, во время которых дежурили в одной из резиденций Царской Семьи. Подобное считалось немалой честью и помогало проникнуться «правильным» духом.

За выправку меня часто ставили на самые заметные места. В первый раз я нес двухчасовое дежурство у одного из входов. Во дворец заходили и выходили генералы, адмиралы и различные советники. Секретари сортировали документы и прошения. Слуги бегали, как ошпаренные. Шла обычная жизнь и ничего особого не случилось.