Гордость и булочки, или Путь к сердцу кухарки (СИ) - Лили Вейла. Страница 76

Совершенно несправедливо! — немедленно согласился патриций и обещал подумать. И уже на следующее день, на торжественном ужине Совета Гильдий учредил Социальную Службу Анк-Морпорка под патронажем… леди Ветинари.

Гленда улыбалась и жалела, что так и не придумала наполнение для перстня, который ей на свадьбу преподнёс лорд Низз, бессменный глава Гильдии Наёмных Убийц. Это был двойной подарок — в том смысле, что один из перстней предназначался жениху, а другой — невесте, и тогда Гленда думала, что подарок жутковатый. Спустя полгода, изнемогая под грузом бесконечного количества задач, она поменяла мнение — очень практичный был подарок. Очень. Она так и сказала об этом Хэвлоку, в ответ на что тот какое-то время изображал искреннее непонимание — “Это ведь была твоя идея, дорогая!” — но потом капитулировал и долго деятельно извинялся. Извинения вышли что надо, спору нет, но обязанностей у Гленды было столько, что она чувствовала себя ломовой лошадью.

На исходе года, однако, всё как-то неожиданно пришло в норму. Как бы ни злилась Гленда на Хэвлока, она никогда не пренебрегала его советами, и вскоре Гильдия и Социальная Служба работали как часы. Их нужно было вовремя заводить и время от времени смазывать, но ежесекундного контроля уже не требовалось. И тогда Гленда почувствовала, что готова снова взяться за роман, на этот раз — детективный.

Как раз в это время в Анк-Морпорк приехала мадам Мизероль, тётушка Ветинари, поздний сын которой собирался вот-вот выпуститься из Гильдии Наёмных Убийц, и Гленда не без злорадства вытягивала из неё всё новые истории о молодости Хэвлока. Истории были весьма увлекательные, а дополненные пояснениями главного героя (не то чтобы он давал их охотно, но Гленда умела убеждать), и вовсе поражали воображение.

Она, под бдительным контролем юристов, заключила с Сахариссой новый контракт. Газетный ритм дисциплинировал и одновременно подгонял её, так что она решилась на публикацию по частям, хоть и сама ещё не определила, кто будет преступником и в чём, собственно, преступление.

Пока читатели “Правды” знали только, что юный Хоуп, едва выпустившийся из школы Гильдии Наёмных Убийц, собирался расследовать таинственные события в мрачном убервальдском замке. О замке ему рассказал омнианский священник, по словам которого там регулярно пропадали гости, а коллега священника, отправившийся составлять каталог библиотеки замка, уже месяц не выходил на связь.

В последнем отрывке Гленда описала приезд Хоупа в Убервальд и познакомила героя (и читателей) с обитателями замка. Предстояло решить, на кого первым бросить подозрение…

Сегодня Гленда неожиданно быстро закончила с делами в Гильдии, а собрание Социальной Службы обещал взять на себя доктор Газон, так что она с чистой совестью отправилась в дом на улице Пекарей. Для начала она сварила себе чашку какао, поднялась на второй этаж, протопила спальню и как следует выспалась. Проснулась, когда уже стемнело, и, в пледе, наброшенном на нижнюю сорочку, отправилась на кухню.

Стоило Гленде спуститься на пару ступенек, и её сковал ужас — из-под двери кухни пробивался свет. Она не могла оставить там лампу — когда она пришла было ещё светло. Не мог это быть и Хэвлок — он бы не упустил возможность забраться к ней в постель. А больше никто в этот дом заходить не имел права.

Гленда внутренне подобралась и быстро прикинула варианты. В кухню вело две двери — одна рядом с парадным входом, напротив двери в гостиную, другая — рядом с лестницей и ближе к чёрному ходу. Можно было выбежать на улицу через чёрный ход, но где гарантия, что в тёмных дворах не поджидает новая опасность? К тому же хорошо бы узнать, что там на самом деле происходит. Может, просто лампа включилась случайно, а она панику разводит?

Гленда осторожно приоткрыла заднюю кухонную дверь… Нет, опасность ей не почудилась! У стола, согнувшись с фонариком над глендиными бумагами, стояла фигура в чёрном — классический наряд наёмных убийц. Гленда не столько испугалась, сколько разозлилась — это кто ж позволил себе покушение на жену патриция? Они себя бессмертными считают?

Позже, обдумывая свои действия, она поняла, что бессмертной, скорее, считала себя она. Ничем иным нельзя было объяснить то, что она не воспользовалась возможностью сбежать, но ворвалась в кухню, схватила стул и, как учил Хэвлок, спинкой врезала злоумышленнику по шее. Тот упал как подкошенный, а Гленда, скинув тапочки, перепрыгнула через него и прямо в пледе выбежала на улицу через парадную дверь.

Улица празднично сияла — фонари освещали свежевыпавший снег. Ногам немедленно стало холодно. Не успела Гленда пробежать и пары шагов по тротуару, как кто-то подхватил её на руки. Она уже согнула колено, чтобы ударить этого второго негодяя по шарам, как нос уловил знакомый аромат, а тело расслабилось в привычных объятиях.

— Хэвло… Поставь, спина! — выкрикнула она невпопад.

— Ты же должна была быть на собрании, — проворчал Хэвлок, опустив её на верхнюю ступеньку и толкнув дверь. — Он хоть жив остался?

— Газон меня отпустил. Наверное, остался, а… Постой… Ты! — до Гленды окончательно дошёл смысл сказанного, и она рассвирепела. — Ты подослал ко мне наёмного убийцу?!

— В своё оправдание могу сказать, что в данном случае он выполнял функции вора. Зайди в дом, простудишься.

— Если я тебе надоела, мог бы попросить развод!

— Не говори глупости! Это всего лишь Родрик, сын тёти Роберты. И я предпочёл бы поскорее его осмотреть. Очень не хотелось бы сообщать тётушке о кончине единственного сына.

— И что, скажи на милость, делал Родрик в моей кухне? Втайне от меня?

Она всё ещё кипела гневом, но не мешала Хэвлоку зайти в кухню и включить верхний свет. С пола доносились стоны.

— Что ж, по крайней мере, он живой, — констатировал Хэвлок и опустился на колени рядом с неудачливым убийцей.

— А мог бы и не быть! Я ведь ударила его стулом, как ты меня учил. Что происходит?

— Будем считать, отчасти его извиняет тот факт, что ты воспользовалась моими уроками, хотя для будущего члена Гильдии Наёмных Убийц всё равно вопиющая небрежность.

— А я говорил, — донёсся с пола страдальческий голос. — Говорил, что хочу пойти в актёры. Дядя Хэвлок, может, вы хоть теперь согласитесь, что мне не место в этой вашей Гильдии?

— Это уж точно…

— Что. Он. Тут. Делает?! Отвечай, Хэвлок Ветинари, или я приложу сковородкой вас обоих, а потом сдам Ваймсу — то-то он порадуется!

— Ну же, объясни её светлости, зачем я тебя посылал, — Хэвлок помог Родрику подняться. Родрик оказался тощим бледным юношей. Гленда вспомнила, что видела его однажды, когда тот приезжал вместе с матерью, но он был неразговорчив и старался держаться в тени.

— Я должен был сфотографировать черновики, — всё так же страдальчески сообщил Родрик, потирая шею. — Сфотографировать черновики романа и найти схему, чтобы узнать, кто убийца.

— Ты сама виновата, дорогая, — обиженно добавил Хэвлок. — Если бы ты честно рассказала, кто преступник….

— Да не знаю я! — взорвалась Гленда. — Не решила ещё!

— То есть, как это не решила?

— Да очень просто. Так, знаешь ли, вдохновение работает — сразу всей картины не видишь. Сейчас вообще получается, что у всех будет алиби, и я не представляю, кто мог бы совершить преступление, и в чём оно, собственно, состояло.

— Но так не бывает, дорогая моя. Либо одно из алиби — поддельное, либо круг подозреваемых очерчен неточно, и есть кто-то неучтённый, вне подозрений.

— М-м, неучтённый… — эта мысль Гленде понравилась.

— Дядя Хэвлок, можно я пойду? — пробормотал тем временем Родрик, продолжая потирать шею.

— Бедный ребёнок! — снова разъярилась остывшая было Гленда. — Посмотри, что ты натворил со своими интригами! — бросила она Хэвлоку и совсем другим тоном, обращаясь к Родрику, добавила: — Может, ты хочешь чаю, дорогой?

— Спасибо, но я бы лучше выпил что покрепче и приложил лёд, — смущённо пробормотал тот. — Я хотел дойти до “Клатчского лабиринта”, они недавно открылись рядом с Почтамтом.