2070 (СИ) - Вель Ольга. Страница 9

В середине дня температура поднялась до тридцати пяти градусов. Лето в этом году выдалось аномально жарким. Даже Иные чувствовали дискомфорт. Они недовольно поглядывали на небо и обмахивались ладонями. Около двух они приказали нам остановить работу и позволили сесть отдохнуть. Я сел прямо в траншее, не заботясь, что запачкаю одежду — она и так была вся мокрая от пота и грязная от земли. Вытер ладонью пот со лба и, обхватив голени руками, положил лоб на колени. Хотелось спать и пить. Гул в ушах заглушал голоса вокруг меня, мысли становились тягучими и бессмысленными.

Очнулся я от резкого окрика. Вскочив на ноги, я начал озираться. Работа возобновилась, и на меня мельком бросали сочувствующие и злорадствующие взгляды, в зависимости от того, жил я с этим человеком в одной парадной или нет. Узза подошла ко мне, и равнодушный голос произнёс:

— Руку.

Я вздрогнул. Только-только я привык к тому, что рука не болит, что браслет не причиняет мне муки. Идиот. Слабак. Как можно было уснуть? Я протянул ей руку. К моему большому удивлению, Узза поднесла к нему маленький, меньше её ладони, сканер с небольшим круглым экраном, на котором моментально появились символы. Несколько секунд Узза смотрела на них, а затем повернулась к Рэму и Игу и что-то им сказала на их языке.

Иг вплотную подошёл к Уззе. Взгляды их схлестнулись, и я физически ощутил напряжение, возникшее между ними. Пальцы Ига, сжатые в кулаки, побелели, а губы превратились в тонкую полосу. Узза, напротив, с каждой секундой казалась расслабленнее и спокойнее. Лёгкая улыбка тронула её губы (невольно я подумал, что так она стала в тысячу раз прекраснее), и Иг, отступив, опустил взгляд.

Узза повернулась ко мне и произнесла:

— Можете продолжать работать. Но прежде сходите и поешьте. Не забудьте выпить достаточное количество воды.

Она махнула в сторону одного из кораблей, возле которого стояли ящики с бутылками воды и зеленоватыми пакетами. Завистливые взгляды я ощущал спиной, будто кто-то толкнул меня в костёр. Удивительно, как меня не прирезали во сне.

Возле ящиков с едой меня нагнал Иг. Толкнув меня плечом, он подошёл к дверям корабля. Те отворились от прикосновения его ладони. Прежде чем зайти, он обернулся ко мне и процедил:

— Не радуйся раньше времени, урод.

Я даже не обратил внимания на оскорбление. На шее у Ига появился порез, которого точно не было несколько мгновений назад, когда он схлестнулся в молчаливой схватке с Уззой. Что же вы такое, Иные?

Глава 5

Стройные ряды бараков освещались холодным бледным солнцем. Снег, весело искрящийся и скрипевший под ногами, вызывал боль в глазах, словно витрина ювелирного магазина. Высокий забор, окружавший лагерь, издавал лёгкое потрескивание: ещё одно изобретение Иных, лишающее нас способности двигаться, стоит только коснуться забора. И помышлять не стоит о побеге. Да и куда бежать в этом новом мире?

Казалось, что прошла уже целая вечность с непонятного и неожиданного захвата Земли. Иные предусмотрели всё до мельчайших деталей. Я не раз задавался вопросом, как у них получилось за считанные дни покорить целую планету, на которой почти 5 миллиардов человек. Но ответа не было.

Порыв ледяного ветра больно обжёг лицо, и я повыше натянул шарф, обёрнутый вокруг шеи. Стоящие рядом люди тихо переговаривались и жались друг к другу в надежде получить хоть каплю тепла.

— Мы на дне, — произнёс, задыхаясь от кашля, Михаил, мой бывший сосед по койке. — В 21 веке мы вынуждены жить в таких условиях! А ведь мы были на пороге очередного технического прорыва! Каких-то тридцать лет, и мы совершили бы полёт на Марс. А межгалактические прыжки…

— После всего этого вам так нужны полёты в космос и межгалактические прыжки? — сипло отозвалась молодая женщина. Её губы посинели, а глаза постоянно слезились. — Уж лучше бы мы создали нормальное защитное оружие. Но нет! Все такие пацифисты, оружие — зло. — Она шмыгнула носом. — Вот и получайте за ваше стремление создать идеальную планету.

— Деточка, вы слишком малы, чтобы рассуждать о таких вещах, — покачал головой Макар Алексеевич, старик лет восьмидесяти. Он с трудом держался на ногах, и стоящий рядом Михаил поддерживал его за плечи. — Вы даже не представляете, какой была жизнь до сорокового года. Вы можете себе представить, что такое война? Вы поколение нового мира, увы, слишком эгоистичное и неразумное. Я в ваши годы многое отдал бы, лишь бы жить в мире, в котором нет оружия и войн. Когда мне было двадцать два, меня призвали на военную службу и через неделю бросили в горячую точку. Все мои друзья — двадцать человек — погибли за пять дней. Я видел, как мой друг со школьной скамьи сутки орал от боли, а из раны в его животе вываливались кишки. Стас — молодой парень, которого дома ждала беременная невеста, подорвался на гранате, спасая других. Вас бы туда, моя дорогая, чтобы вы прочувствовали, какого это — держать в руках оружие и отнимать чужую жизнь.

— Вы считаете, что убийство Иных хуже того, что с нами сейчас происходит? — девушка скорчила недовольную гримасу. — Вы, живя в век прогресса и научных прорывов, стоите в очереди в уборную, которая больше похожа на ящик с навозом! И говорите о том, что война — это плохо? Да пусть все мои друзья погибнут, лишь бы это помогло уничтожить всех Иных до единого.

— Раньше людям жилось хуже, — перебил её Макар Алексеевич, поджав губы. — Так что не смейте жаловаться. И зарубите себе на носу: ничто не может оправдать убийства живого существа. Придёт время, и Иные ответят за своё преступление. А мы, сохранив души чистыми, получим заслуженный покой.

— Только не говорите о Рае, — фыркнула девушка. — В это уже давно никто не верит. После смерти мы все окажемся в земле.

— Глупая девчонка, — покачал головой Макар Алексеевич и отвернулся.

Я молча наблюдал за их разговором. Вклиниваться и начинать спорить не хотелось, хотя мне было что сказать. Слабое желание поддержать девушку я тут же похоронил под равнодушием. Так было легче. И правильнее.

Очередь медленно продвигалась. Под уборные Иные отвели пять длинных деревянных бараков с низкими потолками и без окон. Двери были узкими, и люди постоянно устраивали драки, стремясь как можно скорее попасть внутрь. Девушка, чьё имя я не знал, была права: уборные больше напоминали коробку с навозом. Внутри помещения стоял зловонный запах, от которого неизменно к горлу подкатывала тошнота.

Почувствовав, что ноги совсем окоченели, я начал прохаживаться вдоль очереди. По воле судьбы и Уззы, я был назначен главным в своём бараке, а вместе с эти получил кое-какие привилегии, в том числе и сносные удобства, а также дополнительную порцию еды и тёплую одежду. Чем я заслужил такое, мне было непонятно. Возможно, дело было в том, что я безропотно выполнял все приказы и не участвовал в протестах, которые пару раз пытались устроить обитатели бараков. Хотя таких, как я, было предостаточно: смирившихся со своей судьбой, тихих и безразличных к происходящему вокруг.

— Эй, подонок, — в голову мне прилетели мокрые комья снега вперемешку с грязью. Я вздрогнул и обернулся к кричавшему.

Обычный парень. Из моего барака, судя по нашивке на одежде, но имени его я не помнил. Он весь трясся от распираемой его ярости, лицо покраснело и обезобразилось животным оскалом. Я подошёл к нему, положив правую руку на бедро, к которому была прикреплена кобура с длинной дубинкой.

— Вы посмотрите на него! — парень заорал ещё громче, привлекая внимания остальных, стоящих в очереди. — Он уже почти Иной, с теми же повадками. Что, урод, хорошо тебе своих близких дубасить этой дубиной? Как ты спишь по ночам, мразь? Скольких ты уже сдал Иным, даже не попытавшись помочь им избежать наказания? А? Скажи, маму свою ты так же бы бил?

Я заскрежетал зубами. Иные терпеть не могли ярких проявлений эмоций, и, если бы я среагировал на этого парня, я легко бы мог оказаться опять в бараке, обычным заключённым. И вряд ли бы я долго прожил.