Абсолютная гарантия - Иванов Борис Федорович. Страница 40

Что-то во всем этом есть...

Дежурная-оператор станции: «Я обратила внимание на происходящее, только когда раздались выстрелы. Да – наверное, из пистолета. Да – без всякого глушителя. Возможно, чтобы было страшнее... Я выглянула из пультовой и увидела, как несколько мужчин укрываются за опорами... От пуль, по всей видимости... Да -трое или четверо... Тогда я не поняла, что это – полиция. Они были в штатском. Кроме них на станции было не больше десятка человек. Все – ближе к голове поезда. А тот человек – в руках у него был пистолет и что-то вроде рюкзака... Он бежал как раз в хвост поезда. К северному выходу. И тут от эскалатора навстречу ему кинулись еще какие-то... Я не успела рассмотреть. Он -этот человек, который бежал... Он остановился. Вроде сунул руку в этот свой рюкзак, а потом я чуть не ослепла... Нет, сам взрыв был не сильный... Даже стекла в вагонах не во всех вылетели... Поезд как раз трогался – он так и ушел с побитыми окнами...»

Шишел прикрыл глаза, сопоставляя. «Бросился в бегство... Блокировали выход.. Выход... В хвост поезда... К северному выходу... К выходу...»

– Ч-черт!

Шишел соскочил с высокого сиденья у стойки и, насмерть испугав две воркующие по углам кафе парочки, влепил пятерню в панель вызова такси.

– В ваши годы, Орест Иоганнович, я тоже был скор да импульсивен, – вздохнул Роше. – Это только потом приходит умение правильно распределять силы... Мы все равно ничего не сможем сделать до тех пор, пока экспертиза не даст нам хоть какую-нибудь зацепку. Или пока не даст результатов агентурная работа... Рекомендую вам выспаться, покуда нам не надо срываться с места и регистрировать новые трупы...

– Понимаете, – Дорн мучительно сцепил свои музыкальные пальцы в хитроумный замок, – у меня есть ощущение, что события развиваются стремительно, а мы... Мы даже не тащимся у них в хвосте. Мы стоим и ждем...

– Когда ничего нет на руках... – Роше пожал плечами. – Ждать тоже надо уметь...

– Кое-что есть... Есть, однако! – горячо возразил Дорн, воздевая над столом пачку исчерканных цветными маркерами распечаток. – Стоило т-только сопоставить факты! Теперь для меня нет никакой загадки в т-том, что произошло на квартире этой несчастной девушки...

– Девушка не совсем подходящее для этого случая слово... – привычно пошутил занятый приготовлением кофе сержант Килиани.

– Не придирайтесь к словам... Вот сводка за дедесять лет – по сектору. Девяносто один случай убийства своих партнеров людьми, п-прошедшими программирование психики. В восьмидесяти девяти из них вслед за убийством следовало немедленное самоубийство. В дедвух случаях самоубийство удалось п-предотвратить. Это стандартная п-практика еще со времен Империи. Гипноз, химия... Н’Гама получил сигнал, активирующий программу самоуничтожения, и немедленно прикончил свою подругу.

Просто удушил. Руками. И еще добавил дурацкой рукоятью от вантуза. Семь ударов по голове. А потом без лишних проволочек перерезал себе горло... И счастливо улыбался при этом... Хотите сюрприз? Инспектор просил меня приберечь его до завтрашнего утреннего отчета, но буду с вами откровенен, комиссар...

Моложавый Орест Иоганнович достал из папки и сунул в приемную щель настольного терминала магнитную карточку.

– Это я переписал из памяти домашнего блока связи покойной... э-э... Тин-Тин... Вот послушайте...

Прозвучала привычная трель вызова и затем стандартный текст автоответчика, извещающий, что хозяев нет у аппарата. Как водится, автоответчик предложил оставить для хозяев устное сообщение после звукового сигнала. Последовал короткий писк, и хорошо поставленный женский голос произнес: «Пора, пора мой мальчик... Пора обрести покой... Торопись обрести покой, мальчик...» Что-то прямо-таки материнское звучало в этом зовущем к успокоению голосе.

– И так восемь раз. Восемь звонков за четыре часа... Потом пришла Тин-Тин и отключила автоответчик. Но, наверное, вскоре после того, как вернулся Фугу, она дала ему прослушать это странное сообщение. Или был еще один звонок... Это уже не суть важно...

Дорн выключил терминал.

– Номер звонившего не определен? – поинтересовался Килиани, расставляя перед собравшимися в кабинете комиссара пластиковые стаканчики с крепчайшим «мокко».

– Анонимный абонент, – пожал плечами Дорн.

– Ну что же... – Комиссар отхлебнул кофе и одобрительно покачал головой. – Техника преступления, пожалуй, ясна. Но, признаюсь честно, мне кажется, что это мало приближает нас к выяснению личности преступников.

– Не скажите, комиссар, – снова начал горячиться Дерн. – Теперь список подозреваемых радикально сужается... Ясно, что искать надо в кругу лиц, связанных с технологиями модификации личности.

– Простите, дорогой Орест Иоганнович. – Роше вновь разразился тяжелым вздохом. – То, что искать надо на стыке науки и мафии, всем нам ясно было с самого начала. Так что, по большому счету, к разгадке нас ваше открытие не приблизило. Так же как – скажу вам честно – не приблизят и выводы экспертизы по четырнадцати уцелевшим фрагментам скелета, разряженному пистолету и связке оплавленных ключей... Кстати, почему они, черт возьми, до сих пор валяются на столе, а не отнесены в лабораторный корпус?

– Металлографическая экспертиза в ночную смену не работает, – виновато пояснил Килиани. – И потом, я сам хотел погадать... У меня, знаете, своего рода специализация на взломе механических замков и всего такого...

Он поддел ключи за кольцо и поднес к глазам.

– Вот этот явно от сейфа... Вряд ли от такого, в котором хранили что-нибудь серьезное. Простенький был ключик. Это дверной. Редкость. Сейчас ставят только электронные – стоит поломать голову... Это остатки пультика. Сигнализатора... А это от кара. Нестандартное исполнение. Какая-то дорогая модель...

Дорн подхватил связку ключей за бородки и присмотрелся к светлого металла ключику.

– Тоже мне – бином Ньютона, – фыркнул он, – «Эр-роушот», десятая модель. Модель для богатых плейбоев. Штучная. Можно пойти по этой линии...

– Ты слишком долго прожил в Метрополии, – усмехнулся Килиани. – А здесь – Терранова. Мир нуворишей. Это дешевые кары здесь редкость. А «эрроушотов», думаю, сотни.

– Но не все десятой модели, – заупрямился Дорн.

– В любом случае имеет смысл сделать запрос, – определил Роше. – Займитесь этим, Тимур... Килиани со вздохом уселся за терминал.

– И сделать этот запрос надо было гораздо раньше... – самокритично продолжил комиссар. – Мы с вами работаем как-то уж очень по-любительски... Вот вам наглядный пример. – Он кивнул на связку ключей. – А то, как было организовано задержание этого типа в подземке!.. – Роше развел руками, показывая, что не имеет слов, чтобы выразить меру своего возмущения. – Вели его силами всего двух человек. Когда решили брать и вызвали группу захвата, то она просто не имела представления о том, кого, собственно, нужно хватать. Людей расставили так, что они оказались на линии огня друг у друга...

– Знаете, господин комиссар... – Килиани смущенно повертел в руках стаканчик с остатками кофе. – Этот тип повел себя неожиданно. Мы полагали, что он попробует вскочить в отходящий поезд... И отрезали его. А он рванул к эскалатору. На что он рассчитывал – трудно понять Далеко бы он убежал от нас по пустой улице на своих двоих?

Роше уставился на него, тихо шевеля усами. Что-то дошло до него. Что-то такое, что должно было дойти много раньше.

– Дорогой мой... Да ему не надо было бежать далеко... – тихо произнес он. – Только до машины. До своего «эрроу-шота» десятой модели... Он и сейчас стоит где-то там – этот «эрроушот»...

– Проклятье! – с досадой хлопнул ладонью по столу Дорн. – Это же очевидная вещь! Мы и впрямь ослы.

– Поехали... – распорядился Роше, поднимаясь из-за стола и торопливо допивая кофе. – Свяжитесь с дорожной службой, Тимур. Пусть тоже подскочат к метро – чтобы все было по закону...