Агент Тартара - Иванов Борис Федорович. Страница 37

— Господа, — доверительным тоном сообщил он. — Смею заверить: те из вас, кто не доверил ценности и какие-либо э-э... документы сейфам «Саратоги», могут вздохнуть с облегчением. Если что-нибудь из предметов такого рода неожиданно испарится из ваших апартаментов, если у вас совершенно бесследно пропадет любимый портсигар или шлепанцы или если среди нас просто окажется серийный убийца, то в вашем распоряжении теперь наш, так сказать, корабельный Шерлок Холмс... Разрешите вам представить директора одного из лучших агентств частных расследований Колонии Констанс господина Кима Яснова, которого его деликатные — тс-с-с! — обязательства перед клиентами влекут в столь экзотические и удаленные от его отечества...

«Директор одного из лучших агентств» вежливо приподнялся и, натужно улыбаясь, ответил полупоклоном на жиденькие аплодисменты, последовавшие за столь иронически-помпезным представлением его персоны. Мысленно поименовал кэпа Хеновеса придурком и, опускаясь на свое кресло, отсалютовал честному народу тихо шипящим бокалом. По случаю раннего часа, когда даже лошади и аристократы не пьют шампанского, бокал был наполнен невинным джин-тоником.

Еще один из сидевших за столом выдавливал из себя радушную улыбку с большой натугой.

«Опять Господь мне подлянку подкинул, — зло сообщил сам себе Кэн Кукан. — Это ж в дурном сне такого не увидишь, чтобы чертовы ищейки в такие места своим ходом перлись. Куда ж от них, сволочей, теперь деваться? Не та Периферия стала, совсем не та! И ведь надо же аккурат под бочок к белобрысой фрейлейн устроился!»

— Так вы, оказывается, сыщик? — тихо осведомилась соседка Кима. — Как интересно... Или вас лучше называть «частный детектив»?

— В наше время это называется «агент», — также тихо объяснил Ким. — «Агент на контракте»... А вас как титуловать, мисс?

— Тс-с-с, — поднесла тонкий палец к губам его новая знакомая. — Сейчас кэп вам представит нас всех по очереди...

Она не ошиблась, и несколько минут спустя Ким получил возможность выразить собеседнице свой глубокий интерес к ее головоломной, по его мнению, задаче. Правда, сделать это он чуть не забыл — по той простой причине, что именно в этот момент неугомонное подсознание выдало ему результат своей подпольной работы: он вспомнил наконец, когда видел изображение франтоватого брюнета, сидевшего напротив него, и какой текст сопровождал это изображение. Если человек напротив, представленный ему как Лесли Коэн, действительно носил это имя, то он сам — Ким Яснов — был, без сомнения, Папой Римским.

Так что конца завтрака Ким дожидался с нетерпением и был настолько рассеян, что, надумав продолжить знакомство со своей соседкой, молвил:

— Простите, Мэри Энн, как вы смотрите на пару сетов в теннис через полчасика? Здесь, судя по рекламному буклету, есть что-то вроде спортзала...

— На пару сетов в теннис я смотрю положительно, — сердито ответила та, — но Мэри Энн зовут какую-то другую вашу знакомую...

«Вот она — кара господня за неверность даме сердца, — упрекнул себя Ким, направляясь в корабельное отделение связи. — Это ж надо так обмишуриться... Везет мне на знакомых с двойными именами!»

Подумав, он не стал направлять свой запрос в полицейскую информационную Сеть Федерации, а адресовал его на борт «Цунами». В конце концов пусть свой хлеб отрабатывают полковник Йонг и профессор Лошмидт. Их уровень доступа к Сети намного превосходил уровень доступа рядового пользователя, которым был простой директор агентства «Ким».

До пары сетов в теннис Анна Лотта таки снизошла. Собственно, теннис и легкая, ни к чему не обязывающая болтовня заняли у Кимачесе время до того неожиданно наступившего момента, когда гонг призвал господ пассажиров к обеденному столу. За которым Клаус Гильде также не подумал появиться. Анна Лотта, решив, видимо, что чересчур много времени уделила новому знакомому, обрела чопорный вид и с едой покончила решительно и быстро. После чего вместе со своими подопечными убыла для продолжения занятий по «Основам земной цивилизации» и по «Наукам и умениям», которые были необходимыми компонентами в составе культуры людей Чура. Оставшись наедине со своими проблемами, Ким снова ощутил их масштаб и немного запаниковал.

Прежде всего следовало выяснить, действительно ли Клаус Гильде находится в своей каюте (или в каком-то другом месте) и жив ли он. Не мешало бы также знать, подозревает ли Клаус о том, что его агент на контракте находится на борту «Саратоги» и если да, то как он к этому относится. Самым простым способом сделать это было снять трубку любого из видеофонов, развешанных чуть ли не по дюжине в каждом помещении пассажирского отсека, и, справившись в бортовой службе информации, позвонить Гильде прямо в его каюту. Но был ли самый простой способ самым умным, Ким сказать затруднялся.

Сутки-другие он решил-таки выдержать, не предпринимая активных действий, а остаток времени до предстоящего ужина провел, изучая пассажирский отсек «Саратоги». Честно говоря, распорядок жизни больших лайнеров, где пассажир второго класса волен был принимать пищу в столовой-автомате тогда и в том обществе, которое ему заблагорассудится, был ему гораздо более по душе, нежели аристократически-семейная манера приема пищи, принятая на этом мини-лайнере. Так что Гильде, с порога отвергнувшего здешние традиции, можно было понять.

Тишина и безлюдье на борту после вечернего приема пищи окончательно доконали агента. Анна Лотта, обменявшись с ним парой слов относительно последних новостей из Метрополии и неважно заваренного чая, вновь удалилась доучивать вверенных ее заботам так неуловимо напоминающих волчат мальчишек с Чура премудростям земной Цивилизации. Очевидно, считалось, что у них ни одна секунда не должна была пропасть даром, без пользы для укрепления вечной дружбы между Федерацией Тридцати Трех Миров и Цивилизацией Чур.

Бар «Саратоги» показался Киму чересчур уж претенциозным заведением. Дизайнер, оформлявший это тесноватое помещение, явно был большим почитателем изысканной старины. Точнее сказать — одного только Бердсли. Ким вообще-то не обладал большими познаниями в области истории искусств. Но по совершенной случайности именно на этом мастере начала двадцатого века он собаку съел. О, это было прекрасным воспоминанием ранней юности — работа с самим Грековым — легендарным Греком из Питерского филиала Управления... Правда, в роли всего-навсего стажера, но зато — в расследовании знаменитой теперь истории с «Двумя Бердсли»... История получила широкую огласку, и Ким даже удостоился быть походя упомянутым в обстоятельном репортаже «Криминального ревю».

Мазила, оформлявший бар, с успехом довел манеру своего кумира до полного абсурда. Что до цен, то Киму так и осталось непонятным, почему спиртное здесь наливают не из микропипеток, а закуску отмеряют не в каратах.

Короче, ни малейшего желания задерживаться у стойки он не испытал.

Зал «виртуалки» — прекрасно, надо сказать, оборудованный — он покинул, ограничившись коротким его осмотром на предмет присутствия в нем Гильде. Эта коммерческая реализация идей епископа Беркли почему-то никогда особо не привлекала Яснова. Даже слегка пугала его темным, подсознательным намеком на то, что окружающая действительность может вдруг оказаться лишь зыбким сном.

В курительной — имитации чего-то очень старинного и респектабельного — и библиотеке — тоже вполне декоративной — он не задержался. Гильде не было и здесь, читать и смотреть фильмы можно было и в собственной каюте, с компа, не мозоля глаза народу, а курением агент не грешил сызмальства.

На корабле оставалось еще достаточно мест, достойных всяческого внимания. Но были и более разумные способы заглянуть в них, не болтаясь по всему кораблю. Давала себя знать бессонная ночь, убитая на посадку на борт «Саратоги». Свое сделал и перебор сетов в теннис — манера игры Анны Лотты с непривычки основательно умотала его. Кимом владело привычное желание наедине с собой в конце дня немного осмыслить его события и прикинуть планы на день следующий. Все это взяло верх, и Ким не торопясь направился в свою каюту.