Агент Тартара - Иванов Борис Федорович. Страница 44

— Давайте определимся, Клаус.

Ким вынул из того же кармана другой листок — распечатку статьи из электронного выпуска «Канамага дейли». Кроме набранных фигурными шрифтами заголовков листок украшало взятое в черную рамочку фото профессора Кобольда. Ким тяжело вздохнул и повторил:

— Давайте определимся... Когда вы говорите, что сделали все, чтобы избавиться от моих ставших вам тягостными услуг, вы, разумеется, имели в виду ваш вылет к Чуру?

Гильде еще раз пожал плечами:

— Разумеется. Я всерьез считал, что поставил перед вами непреодолимый финансовый барьер...

Он замолк на пару секунд, разглядывая лицо Кима. Потусторонняя мелодия сочилась из динамиков мини-компа, и левая рука Клауса машинально отбивала странный ритм вторгающихся в неровное течение музыки барабанов.

— Только не стоит вам, агент, сейчас объяснять мне, каким образом вы этот барьер обошли. Нам не стоит засорять наши отношения разного рода враньем...

— В таком случае...

Ким протянул Гильде распечатку некролога:

— Кроме финансового барьера, Клаус, вы поставили передо мной еще один барьер — моральный. Или — если хотите — юридический...

Гильде взял листок в руки и тут же отдал его назад, сфотографировав взглядом. Ким отметил про себя, что он даже не пробежал глазами по строчкам. То ли он уже видел этот текст и мгновенно узнал его, то ли это было знаменитое партитурное чтение...

— Вы понимаете, Клаус, что мои подозрения, да и подозрения следствия падают именно на вас. Как же вы прикажете продолжать вести себя? Становиться ли вашим сообщником, или...

— В современных судах...

Клаус улыбнулся Киму бледной, еле видимой улыбкой.

— Даже пойманные на месте преступления обвиняемые имеют право хранить молчание. Оставьте мне эту привилегию. Увидите, что так будет лучше. Вам еще предстоит понять, что этот — пусть будет «юридический» — барьер — никакой и не барьер вовсе. Что милейший профессор Кобольд куда как более опасен людям, чем ваш покорный слуга. И многое другое... Нам с вами, агент, стоит заключить своего рода соглашение. Еще одно. В дополнение к контракту.

— Стало быть, вы раздумали разрывать его?

— Пожалуй что и раздумал.

Гильде снова улыбнулся, но уже не улыбкой гадюки.

— Вы очень пригодились, господин Яснов. Без вашего вмешательства я достиг бы Чура только в морозильнике «Саратоги». Так что я должен оказать вам хоть какую-то ответную услугу. Например, не разрывать нашего с вами контракта. Да и чисто прагматически вы доказали, что лучше нам не расставаться... У меня появились определенные планы относительно вас, агент...

Ким улыбнулся в ответ:

— Вы сильно рисковали, ставя эксперименты на собственном мозге. Или... Это был не совсем эксперимент?

— Не эксперимент, но и не попытка самоубийства, если вы это имеете в виду... — Гильде поморщился. — Все должно было идти хорошо — мне надо было переработать еще массу информации. Я не учел одного: проклятой глючности корабельной Сети. И мог действительно не вовремя окочуриться...

— Кто не учел — вы сами или ваш Демон? — не без тревоги в голосе спросил Ким.

«Старый» Гильде непременно помянул бы Демона Послания в этом месте их разговора. Для этого — «нового» — Гильде Демон, кажется, уже не существовал. Или?

— Не будем поминать чертей всуе... — уклончиво ответил Клаус, оправдывая тем самым худшие подозрения агента. — Важно то, что теперь я нахожу, что наше сотрудничество может продолжаться. Должно. При одном, правда, дополнительном условии.

— Давайте ваше условие, Клаус, — стараясь держаться уверенно, парировал его слова Ким. — Слушаю вас очень внимательно.

— Оно простое. — Гильде с улыбкой посмотрел в глаза Кима. — Мы не должны убивать друг друга, агент. По крайней мере, мы должны как можно дольше удерживаться от такого соблазна. Это будет трудно.

— Вы думаете, на какой-то стадии такой соблазн возникнет? — чуть озадаченно спросил Ким.

— Поверьте мне — это так. Я или мой Демон, если хотите, видим сейчас намного дальше, чем в былые времена...

— Ну и какие же гарантии можем мы дать друг другу? — спросил Ким чуть более жестко, чем сам он того хотел.

— Мне будет достаточно вашего слова, агент. А вам, я думаю, — моего.

— В таком случае вот оно — мое слово. Как говорится, держите.

— Ну... Держать собственное слово придется каждому из нас самостоятельно. Странно, правда: даешь слово кому-то другому, а продолжаешь держать его сам... — несколько неожиданно скаламбурил Гильде. — Что до моего, так считайте, что оно уже дано вам. У нас есть еще что-нибудь сказать друг другу?

— Я забрал из вашей каюты распечатки — от греха подальше. — Ким протянул Гильде пачку бумаг, — Возьмите. Я все равно ничего не смог в них понять. И... скажите, как называется эта, — он кивнул на ноутбук, — музыка?

— Вас это так заинтересовало? — Клаус не глядя взял распечатки из рук агента и не глядя бросил их на одну из полок поодаль. Потом криво усмехнулся: — Это один старый композитор. Вы его, пожалуй, и не знаете. Восемнадцатый век — самое начало. Аранжировка, впрочем, моя. Как и название — вольный перевод, знаете ли...

— Так какое же? — повторил свой вопрос Ким, вставая наконец с распроклятого стула в знак окончания разговора.

— Это называется «Тема запретного знания», — тихо ответил Клаус, прикрыв глаза. — Примерно так...

Прощупать багажный отсек (а точнее, багаж таинственного страхового агента) Кэн решил за два дня до операции. Операция была хорошо обеспечена: в руках Кэна уже успела побывать универсальная карточка-идентификатор господина Клини. Это не потребовало много труда — недоразумение при очередной посадке за общий стол и через несколько минут еще одно досадное происшествие, связанное с разлитым бокалом минералки и последующим заботливым отряхиванием пострадавшего, сопровождаемое потоком извинений, — и копия информации с микрочипа перекочевала в карманный, очень плоский комп Кэна, а сама карточка благополучно вернулась во внутренний карман Раймона Клини.

После этого Кэн, ставший уже душой общества, собирающегося за столом кают-компании, будучи, видимо, смущен, неожиданно быстро закончил прием пищи и покинул обеденный стол.

У себя в каюте он стремительно подключил комп к бортовой Сети и постарался выжать из нее все возможное, опираясь на сравнительно скудные данные, считанные с идентификатора страхового агента. Карточка имела гораздо более высокий уровень защиты, чем можно было ожидать от идентификатора рядового бизнесмена, странствующего по галактике в качестве страхового агента. Это насторожило Кэна, но не помешало ему вычислить зарегистрированную на личный номер Клини сопроводиловку на его груз. Шесть ящиков размером двести двадцать на сорок на сорок... Весом около ста килограммов каждый. Регистрационные номера, расположение в трюме... Других подробностей из корабельного компа вытащить не удалось. Да и не нужны они были.

Расположение входов в багажный отсек Кэн знал уже назубок. Устройство замков было довольно примитивным. А система сигнализации вообще просто удивила его. Такое в ходу было где-то в конце прошлого века. Роскошь оформления пассажирских отсеков на «Саратоге» явно компенсировали экономией на второстепенных узлах оборудования корабельного хозяйства, недоступных взору простых смертных. Так что в техническом отношении проблемы были полностью сняты. Осталось выждать. Время для этого было. Кэн позволил себе даже выспаться, поставив будильник на раннее утро. Никто из команды «Саратоги» не имел привычки ошиваться в грузовом сегменте корабля в такую рань.

Главное было не нарваться на что-то токсичное или радиоактивное. Такое вполне могли везти куда-то на Чур. Но Клини сходил с корабля раньше — в местах относительно обетованных. На всякий случай Кэн прихватил с собой мини-противогаз и радиометр, оформленный под авторучку.

Грузовой отсек встретил его характерным для таких помещений ощущением морозной затхлости и жутковатой бесконечности своего объема. Тусклая подсветка —зеленоватыми и редко разбросанными точечными источниками света — отбрасывала на стены и потолок громоздкие, угловатые тени, которые преломлялись и причудливо пересекались на таких же громоздких и угловатых тушах закрепленных самым фантастическим образом контейнеров. Заблудиться здесь было делом нехитрым.