Чужая жизнь. Дилогия (СИ) - Агишев Руслан. Страница 46

О врагах парень в очередной раз вспомнил, когда на большой высоте над мостом с ревом пронесся полицейский геликоптер. Следов пронеслись еще два, уже с яркой светящейся эмблемой службы имперской безопасности. Где-то за лесом, откуда он пришел, поднималось яркое свечение. Видимо, там развернулись активные поиски… его. Судя по задействованным силам и усердию, обнаружить его все-таки должны. Вопрос остается в том, кто Алексея найдет первым — друзья или враги? Хотя, есть ли у него друзья?

КВАЗАР — ДРУГ, ЗАЩИТНИК, ПАРТНЕР, … ДРУЖИЩЕ, СПУТНИК, ИСКРЕННИЙ, ХОРОШИЙ, НЕ ПОДВЕДЕТ, НЕ ССЫ…

— Да, понял, понял уже, — в пол голоса пробурчал подросток, отойдя от всех к реке и глазея на ее медленно накатывающиеся волны. — Есть у меня друг, есть…

Ни хреновый подарок «падает с небес». Куды бечь просто не знаю…

Место под мостом на самом краю столицы стало его убежищем, где Алексей уже сутки коротал время. Выходить «на свет» он совсем не спешил. Не зачем было пока. Нужно было сначала разобраться во всем, что вокруг него происходило.

— Реально, голова от всего этого кругом идет, — шептал он в пол голоса, уединившись на берегу небольшого уютного затончика, вдали от своих новых спутников. — Еще позавчера жил в собственном доме и сидел за партой рядом с сынками самых-самых в этом мире, вчера познакомился с хорошей девчонкой, а сегодня, б…ь, под занюханным мостом ночую. Нормальный полет-пролет. Куда дальше? Куда? — спрашивал парень свое отражение, что непонимающе смотрело на него с поверхности воды.

Ответа не было. К сожалению, отражение не разговаривало и не могло помочь ему разобраться в этом запутанном клубке событий. Оно лишь следило за ним, пуча глаза и старательно помалкивая.

— Вообще, продыху никакого нет… Думаешь, что вроде все немного устаканилось и как-то устроилось. Вроде бы пообтерся, привык ко всему этому. Тут бац! Бац! Обязательно что-нибудь опять сваливается тебе на голову!

Он, честно, не скулил, хотя со стороны могло показаться обратное. Скорее неприятно удивлялся тому, как в такое короткое, буквально спрессовавшееся, время на него могло свалиться такое гигантское количество откровенно паршивых событий. Да, что там паршивых?! Большая часть из них, по настоящему, угрожала его жизни. Складывалось такое ощущение, что он уже самим фактом своего существования кому-то сильно мешал.

— Еще искин, красавец…, - криво усмехнулся Алексей, мыслью перейдя к внезапно «поумневшему» и ставшему крайне странно себя вести искусственному интеллекту. — Я, видит Бог, не пойму, а кто здесь искусственный? Мне уже кажется, что я…

Преображение искина, действительно, стало вызывать у него очень сильную тревогу. Ведь еще неполную неделю назад, это было, по сути, «говорящее» кольцо — бижутерия с расширенным функционалом. Парень же прекрасно помнил, как искин двух слов связать не мог, изъясняясь на какой-то смеси машинного двоичного языка и языка символов. Ему все приходилось на пальцах объяснять, как бульдогу при дрессировке. А сейчас?! Квазар стал так шустро шпарить, что в нем уже можно заподозрить настоящего человека. Правда, главная проблема, что вызывала сильную тревогу у Алексея, была не столько в «поумнение» искина, сколько в его чрезвычайно самостоятельном поведении. Это, мягко говоря, пугало. Если сейчас Квазар редко сообщает о своих намерениях, то, что будет через неделю или месяц?

Сидя у затона и уставившись остекленевшим взглядом в блестящее зеркало воды, Алексей вспоминал все те случаи, которые вызывали у него подозрение и опасение. Пожалуй, первый и самый главный случай был связан с недавним взрывом в гимназии, где его и Анну едва не размазало по стеклу и металлу. Ведь, получается, Квазар как-то догадался о взрыве. Почему же он не предупредил его раньше? Почему не рассказал о своих подозрениях? К чему было ждать до самого последнего момента? Другой случай, что приходил ему на ум, был совсем свежим и, вообще, вызывал одни сплошные вопросы. Каким образом он оказался здесь? Как здесь очутился? От искина до него доходят лишь одни обрывки сведений о происходящем.

Неконтролируемое взросление, то есть своеобразная эволюция Квазара, к сожалению, происходила по самому негативному сценарию. Искин чрезвычайно быстро перешел от вопросов об истоках бытия к вопросам о власти и верховенстве, подходя ко всему с универсальным мерилом экономизма и формальной эффективности. На основе бесчисленных терабайт сведений из всемирной сети искин оценил своего носителя, как несовершенно существо, не умеющее рационально мыслить и принимать объективные решения. Не эффективным было признано человеческое тело, которое чрезвычайно нерационально устроено и слишком много расходует энергии в процессе своего движения.

Такое тело, решил Квазар, не может быть достойным вместилищем его носителя. Оно слишком хрупкое для второй половинки их техномагического симбиоза. Любая железка могла нанести тяжелый вред или, вообще, привести к прекращению существования человека. Такого он категорически не мог допустить, ибо его существование зависело от здоровья и жизни человека.

Руководствуясь этими посылами искин уже начал кроить тело Алексея, внося в него последовательные изменения. Сначала на микроскопическом уровне, позже — на макро уровне, искусственный интеллект трансформировал физиологию тела, вегетососудистую систему. Пока еще маленькими шажками, где-то с использованием техники, подростковое тело неуловимо менялось, становясь другим, более сильным, более быстрым, более выносливым. Менялась структура кожного покрова, повышалась проводимость нервных волокон, а соответственно, увеличивалась и скорость реакции. Искин кроил тело в соответствие со своими лекалами и совсем не видел в своих действиях чего-то ошибочного.

Алексей, чувствуя неправильность происходящих с ним изменений, не раз и не два пытался поговорить с Квазаром «на чистоту», как это странно бы не звучало. Спрашивал его о случившемся, о своем состоянии и возможностях, о его состоянии и его возможностях. Однако все время получался натуральный разговор глухого с немым. Его вопросы всякий раз натыкались то глухую стену молчания, то на подчеркнутое непонимание. Изредка искин снисходил до него, о чем-то соизволив рассказать. Ничем хорошим это кончиться не могло, думал Алексей. Главным всегда должен быть кто-то один. В их случае отдать первенство Квазару он просто не мог. Кто знает, что задумает сделать слишком быстро эволюционирующий искусственный интеллект?!

— Что это я тут мозг себе пытаю? Все же просто, — вдруг осенило парня, когда его блуждающий взгляд остановился на левой ладони и блестящей печатке. — Печатка на пальце — есть контакт, печатка не на пальце — нет контакта.

Усмехнувшись, парень коснулся кольца и медленно потянулся его с пальца. Сдвинуть его не сразу удалось. Сидел слишком крепко. Когда же печатка поддалась, ему внезапно подурнело. Пальцы правой руки закололи и моментально потеряли чувствительность. Холодок медленно пополз вверх к локтю, а затем к плечу. Правая рука, считай, все равно, что отнялась.

— Ни хера себе! — волосы на его голове дыбом встали. — Это что еще за заявки?! Из-за того, что я хочу печатку снять?! Ты, кусок говна, порядки свои устанавливать вздумал! Я же тебя зубами отгрызу…

Все опасения по поводу излишней самостоятельности искина и потери контроля над ним, что вольно или невольно закрадывались в его голову, в миг обрели под собой реальную почву. Квазар самым натуральным образом пытался перехватить управление над его телом, стремясь не дать снять печатку с его техномагической базой. Отголосками этого внутреннего сражения были противоречивые позывы к разнонаправленному движению, что то и дело охватывали Алексея. По телу, одна за другой, прокатывались волны «напряжения и расслабления» мышц, отчего тело скрючивало в разные стороны.

— Падаль…, - хрипя от сильного мышечного напряжения, шипел парень. — Не возьмешь… Все равно тебя, заразу…

Изловчившись, Алексей клацнул зубами. Печатка оказалась на удивление теплой, скорее даже горячей. Такую не сразу зубами ухватишь. Скользко и неудобно.