Мастер третьего ранга (СИ) - Коробкин Дмитрий. Страница 29

Они подъехали к рыбацкому поселку, что сгрудился, скоплением, избушек и землянок у излучины реки. Ворота распахнуты. Одна створка вовсе была оторвана и валялась на земле. По пустым улицам, ветер кружил листья и мусор. Собаки стайкой загоняли дико голосящих курей. А на избах и землянках, досками были заколочены окна и двери.

На заросших сорняками огородах, гнили никому не нужные овощи. Свиньи похрюкивая, спали в цветниках. Коза, склонив изогнутые рога, пугала тявкающую на нее шавку.

Мороз пробрал по коже от запустения. Люди покинули поселок, судя по всему не так давно, но не забрали с собой ни скот, не урожай.

— Что будем делать? — спросил подмастерье.

— Не знаю. Можем влезть в один из домов и переночевать, а можем объехать это стремное место. Дорога хорошо накатана, значит, где-то по близи есть еще поселки.

— Если там, не то же самое. Скоро начнет темнеть.

— Ты прав. Значит, расположимся здесь.

Гром, беспокоился, потягивал носом и ворчал. Но не так как, когда чуял опасность. Иван покопался в багажнике и достал небольшой гвоздодер. Он осмотрел несколько домов, приценился и решил вскрыть наиболее добротную избу. Но как только подошел к двери, то понял беспокойство пса.

От двери ему в лицо взметнулся рой, жирных зеленых мух, несло резким, трупным запахом. Иван закрыл нос и отправился к мотоциклу. Видимо в остальных заколоченных домах было то же самое.

Как было принято, во время мора, когда некому сжигать тела, умерших хозяев оставляли на столах и кроватях, повыше от земли, чтобы их не настигла участь перерождения, и заколачивали дома. Но даже это не всегда помогало. Очень редко, но бывало, что их перерождала стихия воздуха, и обязательно в нечто летучее и злое. Но это чаще исключение, нежели правило.

— Не судьба, — сказал Иван, бросив в багажник гвоздодер. — Здесь мор. В домах трупы.

— Погоди, — Юра прислушался. — Слышишь, кто-то колет дрова?

И точно, издали, раздавались удары, и треск поленьев. Иван завел мотоцикл, и направил его через поселок.

Разгоняя курей, и оставшихся без хозяев псов. Он вывез их, к настоящей крепости. Мощный частокол бревенчатого забора, смотрел в небо своими остриями, а над их пиками тянулась, такая редкость как колючая проволока. Они остановились у прочной двери, которую по виду возьмет не всякий таран.

Сначала в двери появилась щель, затем она с тяжелым скрипом, широко распахнулась и появившийся в ней парень, активно замахал рукой, приглашая их во двор.

Юра, с Иваном недолго думая закатили мотоцикл в широкую дверь, и оказались в большом аккуратном и ухоженном дворике. Вид слегка омрачали утыканные в землю, остро оструганные колья, коими был усеян весь внутренний периметр у забора. Но с тем приятно радовали глаз, раскидистые розовые кусты, которыми была обсажена аккуратная изба, в два этажа.

В нос ударил одуряющий, насыщенный запах роз, что распространялся по всему двору. Иван вдохнул полной грудью и улыбнулся парню, впустившему их, а пес напротив, скульнул и стал чихать. Юра тоже невольно скривился. Не любил он таких резких, головокружительных запахов. От них зачастую, потом болела голова.

Парень стоял, молчал и улыбался. После качнул головой и протянул руку. Иван догадался и тоже протянул руку.

— Ты слышишь? — спросил он, и парень качнул головой. — Я Иван Безродный, мастер. — Крепко пожал он ему руку. — А это мой напарник, Юра.

Парень снова качнул головой и с улыбкой протянул мозолистую руку Юре. Юра догадался, что парень немой, пожал ему руку, снял с шеи автомат, и сунул в багажник. Пистолет, он по привычке оставил при себе.

из-за дома, спешно вышел плечистый, бородатый мужик, с увесистым колуном в руке. Юра тут же потянулся к пистолету, но мастер остановил его движение. Мужик прислонил колун к срубу избы и подошел к охотникам.

— Здравствуйте люди добрые! Вы кто, откуда, и куда путь держите? — спросил он, протянув Ивану здоровенную лапищу.

Иван закатал рукав, показал ему клеймо мастера, и пожал такую же грубую и крепкую ладонь, как и у парня.

— Мастер, Иван Безродный. Это мой напарник Юра. Едем в столицу.

— А не тот ли Иван Безродный, из выживших героев «Большой Зачистки»? — прищурившись, поинтересовался мужик.

Юра уже открыл рот, чтобы подтвердить «да тот самый» но по едва уловимому выражению лица наставника, понял, что не стоит. Иван хвастовства не любил.

— Нет, — заулыбался Иван. — Однофамилец. У нас в цеху половина мастеров Безродные. К тому же четверть из них Иваны, — съехал с темы он и переключил разговор на более насущную тему: — Мы вот хотели в поселке переночевать, но я так понимаю здесь мор?

— Правильно понимаете господин мастер. Вымер поселок, одни мы здесь и остались, — горестно вздохнул мужик. — Меня зовут Федор, а это мой сын, Степан. Вашему брату мы всегда рады. Будьте нашими гостями. Милости просим в дом!

Иван с подмастерьем, посбивали с обуви высохшую грязь, отряхнулись, и поднялись по крыльцу вслед за хозяевами. Оставив обувь в сенях, благоухая мокрыми, пропотевшими носками, они вошли в прихожую, что являла собой кухню, и столовую одновременно.

У закопченной печи занимались домашними делами две женщины. При виде входящих чужаков, они тут же насторожились, и надели марлевые повязки, скрыв лица так, что видны, остались лишь глаза.

— Прошу проходите, — говорил Федор. — Это моя сестра Дарина, и моя дочь Оксана. А это. — Указал он на охотников. — Господа мастера.

Женщины поклонились, и, опомнившись, сняли повязки с лиц. С неожиданно красивых, обворожительных таких лиц.

Юра заметил, как у Ивана, сразу заблестели глаза. Он негодяй едва не облизнулся, смотря на приветливую улыбку Дарины. Вот же бабник. Всю дорогу он украдкой вздыхал по Марье, и тут вдруг разом отпустило.

Иван одернул куртку и подтянулся.

— Иван Безродный, — заворковал он. — Можно просто Ваня. А это мой напарник, Юра.

— Очень приятно, господа мастера, — улыбнулась еще ослепительнее Дарина. — Вы как раз вовремя, у нас ужин поспел. Присаживайтесь к столу! Оксана, накрывай на стол!

Оксана лукаво стрельнула в подмастерье зелеными глазками, и, виляя аппетитными бедрами, заточенными, в расшитый красными узорами сарафан, принялась расставлять посуду на большой, дубовый стол.

«Ой — ой, — подумал подмастерье. — А я-то ведь не лучше Ивана. Ух, хороша ведь чертовка. Правильно говорит наставник, что судим всех, по себе».

— Ой, — вдруг опомнился Иван. — Простите, но мы наверняка, будем вынуждены отказаться. Мы с дороги, все по уши в грязи. Нельзя таким за стол.

— Федор, — властно обратилась к брату Дарина, и сразу стало ясно кто в доме хозяин. — Придумай что-то.

— Если господа не побрезгуют, то мы дадим вам свои чистые вещи, а ваши…

— Мы почистим и постираем после ужина, — окончила звонким голоском, Оксана, которая, выставив ладную попку, в направлении гостей, расставляла посуду.

Юра пытался отвести взгляд, не смотреть, но «внутренний кобель», как называл это наставник, словно ухватил за челюсть, и не давал отвернуть головы. Юра сдался. С кобелем иногда трудно спорить. Было в этой девушке нечто такое, притягательное.

Теперь она, склонившись над столом, расставляла тарелки, с другой стороны. Молодая, упругая грудь в широком вырезе, качалась в такт ее движениям. И внутренний кобель, взяв за само существо, полностью перетянул бразды правления разумом на себя.

Отвиснуть челюсти, и потечь слюне, не дал Иван.

— Юр, — толкнул он легонько подмастерье локтем. — Идем.

— Куда? — не понял Юра.

— Приведем себя в порядок, — улыбнулся Иван.

Заливающийся краской Юра, даже быстрей мастера, поспешил отвернуться и последовать вслед за Степаном, что вел их на улицу. Иван, идя за спиной, предательски похохатывал, и подмастерье чувствовал, как горят щеки от стыда. Но все мгновенно выветрил ударивший в нос, насыщенный, розовый запах. Юра бессознательно плямкнул, словно ему в рот капнули розового масла, и скривил свое веснушчатое лицо.