Мандариновый раф для хорошей девочки (СИ) - Ясина Зоя. Страница 29

Что бы там мне ни советовали, я к Паше так относиться не могу. Помогает — спасибо, но тянуть с него… Марина эта тоже между делом успела добавить, что для мужчины нормально и жену иметь, и любовницу — это у них для статуса, чтоб друг перед другом бахвалиться. Не знаю, не понимаю и не хочу в это лезть.

Правда ещё думаю, что надо отказаться от подарков. Сказать Паше твёрдо, чтобы ничего мне больше не дарил. Вчера вон как шустро потратила сертификат его. Раз и нету. А сейчас стою перед шкафом и думаю — дура-нет?

Лучше бы в этом магазине дорогом прикупила себе приличную блузку. Могла подобрать — рано или поздно что-нибудь бы нашлось… Спустила все деньги — придумала тоже — фитнес мне! Спонтанные покупки ни до чего хорошего не доведут.

Подтащила стул, села, сижу смотрю в платяное нутро, распахнувшее передо мною дверки. Как-то я за ногтями и волосами слежу и макияж делаю — потому что люди меня каждый день видят, не могу я совсем ни прихорашиваться. Неудобно как-то. И форма на работе у нас красивая, так что в кондитерской я выгляжу вполне как человек.

А вот из одежды я давным-давно себе ничего не покупала. Если не считать платья моего порванного, арбузного, и нового белья. Так и то тоже спонтанное… А, может, из-за Паши.

На работу думать, как одеться, не надо, в школу и садик — там тоже забегаешь чаще в верхнее одетая, а когда на собрание или ещё куда — у меня есть платье и одна в прошлом году купленная блузка. Не нравится мне она — и цвет не мой, и фасон. Просто была эта блузочка на распродаже и качеством хорошая. А ни к душе и не носится. Не стоит так вещи покупать. Раз уж тратишь, нельзя идти на компромисс. Есть правило: сомневаешься — не бери. Выходит — вчера я не сомневалась…

Для себя, выходит, не одеваюсь давно. Всё только для повода. И в зеркало я начала смотреть почаще вот только сейчас, когда Паша появился.

Ну ладно, раздумывать долго некогда, ещё надо приготовить обед для Лёшки да собираться. Сына, наверное, дождусь, и сразу выйду.

Нелюбимую блузку не стала надевать — если не нравится она мне, то и чувствовать себя в ней буду некомфортно. Нацепила ту же блузочку, в которой была с Пашей в ресторане. Осмотрела себя в зеркало внимательно. Конечно, брюки у меня старые, но скроены очень удачно и сидят хорошо. И блузка сидит прилично. Когда-то я каждый день так выглядела, а теперь тот гардероб роздан давно или мал мне. До детей же ещё носила.

Как вышла, сразу на остановку. Дождалась свой транспорт, села. Достала телефон. Открыла браузер, ввела запрос. Нашла фирму, в которую мне собеседоваться, начала читать…

Приехала, сориентировалась на месте. Увидела офисное здание, пошла туда. Снизу охранник — приветливый мужчина, хоть и в возрасте. Приятный, вежливый, ворчать не стал — позвонил, спросил про меня, кивнул. Меня пропустили.

Дошла до лифта, поднялась на нужный этаж. Присмотрелась к номерам, сориентировалась, в какую мне сторону. Долго искать не пришлось. Фирма Костика Алексеевича занимала половину этажа. И вывеска подтверждала, что я пришла, куда мне надо.

Зашла, поздоровалась. Теперь девушка меня встретила. Звонок, наверное, она принимала, потому что сразу поняла, кто я и к кому. Проводила меня к большому шкафу-купе. Вытащила для моей шубы вешалку.

Я разделась, мельком взглянула на себя в зеркало. Заострять внимание не стала — тут кроме себя есть на что посмотреть. Народу много, галдёж. Вообще не люблю, если тишина. Некоторые при начальстве не любят или боятся в открытую — от стола к столу переговариваться. Как по мне — нехороший знак. Когда вот так шумно — оно лучше. Настраивает и тебя на рабочий лад и общение.

— Алевина, а дальше? — уточняет девушка.

— Алевина Степановна, — отвечаю я. Мама моя — оригинал, конечно. При таком имени моего отца-покойничка — царствие ему небесное, ещё и Алевиной меня назвать…

— Хорошо, — отвечает девушка, — я сейчас доложу о вас и приглашу.

Я кивнула, присела пока на диванчик. Осматриваюсь. Вроде ничего место, люди бегают кто веселый, кто озадаченный. Переговариваются. Телефоны звонят. Вон мужчина зашёл, кричит через зал, что с каким-то товаром делать, куда-то не туда завезли, куда надо.

Так я потихоньку осматривалась, читала с их стены рекламный баннер, как подбежала девушка и пригласила меня к своему начальнику.

Константин Алексеевич сидел за широким столом в кабинете один. Секретарь его — или просто помощница, офис-менеджер — которая меня привела, находилась в “предбаннике”. Я поздоровалась с этим Константином, прошла, села за стол.

Друг Пашкин как-то удивленно на меня посмотрел. Разглядывал, это я заметила. Потом немного смутился. Начал задавать стандартные вопросы. Попросил рассказать о своём опыте работы, о себе. Я начала с того момента, что сейчас продавец в кондитерской. Ну и где, кем раньше была, начала говорить. А сама на этого Константина смотрю-смотрю. Да и не выдержала.

— Константин Алексеевич, я знаю, что вас со мной встретиться попросили. И мне тоже только сегодня утром предложили. Я вам уже рассказала, что сейчас я продавец в кондитерской. Кажется мне, что фирму вашу я знаю. По прошлой работе помню. Пока ехала к вам, немного почитала, видела товары, которые, как мне помнится, эксклюзивно только одна контора ввозила… Только название, мне кажется, было другое. Представление об этой работе я имею, но, конечно, мне понадобится время, чтобы что-то вспомнить, что-то новое освоить. И вы, пожалуйста, решите, подхожу я вам или нет? Молодых и амбициозных наверняка на это место хватает…

— А вы не амбициозная, Алевина Степановна? — вдруг оживился Константин Алексеевич.

— Я люблю работать. И эта работа — и с людьми, и с товаром, и с документами — мне нравится.

— То есть — хотели бы вернуться?

— Хотела бы, — просто ответила я, смотря на него.

— А про какой вы товар упомянули, Алевина Степановна?

И всё-то он меня по имени-отчеству. Есть такое ощущение, что Константин этот меня немного моложе. А может и ровесник. Откуда вот они с Пашей знакомы? Да даже если и ровесник — это я просто чувствую себя много старше. Сама не пойму — отчего?

Рассказала ему, какой товар увидела на сайте и про какую фирму подумала. И человека вспомнила, с которым общалась — назвала тоже.

— Так это мой отец! — чуть не подскочил Константин Алексеевич.

— Алексей Иванович — отец ваш? — удивлённо переспросила я.

— Ну да! — оживлённо продолжил Константин. — Наша компания — это его дочерняя фирма, можно сказать. Раньше отец всем сам занимался. А теперь кое что перепоручил.

“Сын подрос потому что, — подумала я про себя, улыбаясь. — Есть кому”.

— Хотите, спросите Алексея Ивановича про меня. Вдруг вспомнит. Решетникова Алевина Степановна, — я покачала головой. — Давно, конечно, не общались.

— Спрошу, — пообещал Константин. — А меня, Алевина, Паш…Павел Николаевич предупредил, что у вас есть дети. То есть… вам надо освобождаться пораньше, чтобы ребенка из садика забирать. Вообще мы с девяти до шести работаем. Но если вам удобнее, я объясню, что вы у нас с восьми до пяти.

— Я к восьми к вам успевать не буду, мне до вас ехать… — вдруг спохватилась я. А потом подумала, что, наверное, обнаглела совсем. Если об этом речь зашла, то что же, уже берут меня? — Это мне совсем рано ребенка в школу провожать… Час ему сидеть просто так…

— Давайте в девять, как все. А уходить будете пока на полчаса пораньше… — Константин Алексеевич замялся. — Дело не в том, что я принципиален, или что… Не хочу, чтоб коллектив подумал, что вы у нас на особой позиции…

Если уходить пораньше, то и приезжать тогда надо пораньше. До шести… У нас, вроде как, садик работает с семи утра до семи вечера. Но по факту в шесть уже ни одного ребенка нет. А если твоя ещё там, и заявилась ты за ней хоть в шесть десять, смотреть на тебя будут, как на врага народа. Но это я вспоминаю времена до кондитерской, когда тоже работала по такому графику…

— Так вы уже берете меня? — спросила я в лоб.