Джокер и Палач - Иванов Борис Федорович. Страница 64

— Где эта компания сейчас? — прервал его Байер. — Я имею в виду Челлини и этих двоих.

— Толкутся на площади Эпидемий, — вздохнул Плонски. — Челлини принесло к кому-то из очередных его партнеров. Сейчас навожу справки о том, кто имеется в виду.

— Снова он к кому-то со двора заезжает, — уныло сообщил толстяк.

— Да опять к бандюкам каким-нибудь, — пожал плечами лопоухий. — Здесь сплошные заборы. Опять не видно, что он там делает...

Енот не делал решительно ничего. Он обессиленно опустился на ступеньки черного хода магазинчика Тимоти. Силы оставили его, и он — в который уж раз за этот день — ощутил полную растерянность.

«Не мой день», — сам того не зная, повторил он сентенцию покойного Кадыра. Магазинчик был заперт наглухо, и самого Тимоти не видно было нигде окрест. Его мобильник не отвечал.

Да и с чего бы ему было отвечать, если он, намертво отключенный, болтался в кармане пиджака Тимоти, повешенном на спинку стула в углу небольшого зала круглосуточного кафе-бара «Скиф». Праздновать победу экспроприаторы экспроприированного двинули сюда.

Тимоти рассудил, что все дела, в том числе и получение денег за драконьи яйца с Енота, могут подождать до завтра. А сегодня грех было не отпраздновать победу. Победу с большой буквы.

Демократичный и славящийся неплохим меню и ассортиментом спиртного «Скиф» был уже не один год традиционным местом празднований четверки приятелей. Здесь они отмечали праздники и всякие события в личной жизни. Ну и всяческие свои успехи — большие и малые. Хозяин бара — пожилой обладатель перебитого носа и антикварных очков, бывший боксер Джимми Хикс — знал всех четверых как облупленных и даже испытывал к ним что-то вроде отцовского чувства.

— Сегодня, ребята, вы заведенные какие-то, — заметил он.

Но расспрашивать клиентов было не в традициях Джимми. Не дожидаясь заказа, он собственноручно расставил перед занявшими свои привычные места — за столиком в углу — друзьями их традиционное пиво и закуску. После чего вознамерился занять свое место за стойкой, но Гринни остановил его:

— Сегодня мы начнем с шампанского! — объявил он. — И с лобстеров! Будь добр, Джимми, пару бутылок сразу.

— А вы при деньгах, ребята? — поинтересовался Джимми.

Вопрос был не праздный. Разумеется, сверхдорогого, из Старых Миров завезенного, шампанского в «Скифе» сроду не видели. Но и цена на местное эрзац-шампанское изрядно «кусалась».

Гринни без лишних слов достал из кармана сотенную в федеральных баксах и укрепил ее в вазочке для салфеток.

— И твое фирменное барбекю, — дополнил заказ Тимоти. — И учти: это только начало!

Тимоти присоединил к первой сотенной вторую. Он сегодня был за кассира всей своей компании.

Джимми только повел удивленно левой, рассеченной в былых сражениях бровью, и через минуту шампанское и лобстеры заняли свое место на столе перед возбужденной и веселой четверкой экспроприаторов. Барбекю задержалось и пошло уже под граппу.

Джимми только присвистнул и запустил любимую музыку пировавшей компании — солянку из классики двадцатого — двадцать первого веков. Начиная с Новоорлеанского блюза.

За граппой пошло сухое, затем, кажется, виски. «Ребята» разошлись вовсю. Тимоти пригласил Микаэллу и отплясывал с ней нечто невообразимое, особенно удалась ему — в середине танца — парочка кувырков через голову с места. Гринни сел за вдрызг расстроенное фортепьяно, которое, вообще говоря, было просто декоративной частью интерьера «Скифа», и принялся живо аккомпанировать музыке из проигрывателя. Сян показывал китайские фокусы.

Потом, насколько друзья могли вспомнить, Тимоти курил четыре самокрутки с «грезником» сразу, а Сян метал в цель десертные тарелочки, выстраивая их в стопку. Благо небьющиеся. Гринни же продолжал музицировать, но уже используя в качестве ксилофона расставленные в тональный ряд в разной степени недопитые бутылки спиртного. Получалось здорово. Хозяин бара не возражал. Тем более что «ребята» не столько хулиганили, сколь просто выпендривались. Джимми не был занудой. В свое время он любил повеселиться.

Посторонняя публика, набившаяся в «Скиф», частью присоединилась к веселью, частью от всей души потешалась над происходящим действом.

Время «свистело» чудесно. Только вот Микаэлла почти не притронулась к спиртному, да и к преаппетитной закуске тоже. С какого-то момента она выключилась из общего веселья и, забившись в угол, только посасывала из бутылки пиво и невесело улыбалась каким-то своим мыслям. Это не осталось незамеченным.

Джимми осторожно поставил перед ней еще пару пива и тихо осведомился:

— Вы там, часом, не натворили бед? А то уж шибко деньгами кидаетесь. Поберегли бы — на черный день.

— Бед? — чуть рассеянно отозвалась Микаэлла. — Да нет... Я просто не в настроении. Как говорится, «не та луна»... Всяко может обернуться... Кривая Магия — вот в чем дело...

Джимми не слишком понял, что имеет в виду его сравнительно давняя знакомая. Но быть настырным было не в его привычках. Он добавил к принесенному пиву несколько пакетиков соленых орешков и убыл на свое обычное место — за стойку.

А рядом с Микаэллой шлепнулся на стул уставший музицировать Гринни.

— Ты чего? — тихо спросил он. — Что-то не так?

Мика скосила на него тревожный взгляд.

— Кривая Магия... — повторила она, скорее обращаясь к себе самой, чем к своему приятелю. — Раз мы с самого начала повелись на Кривой Магии, то не могло все так гладко пройти. Знаешь, как говорится: «Если все хорошо вокруг тебя, значит, ты чего-то не замечаешь». Вот мне и сдается, что мы чего-то не замечаем...

— Типун тебе на язык, Мика! — отмахнулся от ее слов Гринни. — Ты просто накручиваешь себе нервы и ищешь для этого причину. Ты перенервничала из-за всей этой истории. Я тоже психанул...

Микаэлла присмотрелась к нему внимательней. Гринни смутился. Он понял, что внутренняя тревога и ожидание подвоха заполняют и его собственное подсознание. И то, что Мика заметила это, он тоже понял. Чтобы погасить эту тревогу, Гринни подхватил со стола одну из бутылок, только что составлявших его «ксилофон», и отхлебнул из нее. Потом, чтобы приободрить подругу, принялся рассказывать анекдотические истории об игроках. Мика делала вид, что ей и в самом деле смешно.

Не по себе было и двум другим «виновникам торжества». Сян давил тревогу не столько спиртным, сколько суматошной активностью. Впрочем, то, что его веселье чуть-чуть наигранно, могли заметить только те, кто достаточно хорошо знал лунолицего китайца. Тимоти держался лучше всех, но, пожалуй, только благодаря «грезнику».

— Ближе к часу ночи, — наставлял Джимми своего подручного Пита Уини, который всегда был не прочь заменить за стойкой шефа, — ты заменишь меня. Эти ребята вроде нацелились шуровать здесь всю ночь. Платят наличными. Так что уж уважь их. И не придирайся к деталям.

— Ну что наши должнички? — хмуро уставился Секач на Мочильщика. — Я про нашего проигравшегося игрока и его друзей... — Они еще не попробовали «сделать ноги»?

Пан Себастьян слегка недоуменно пожал плечами:

— В том-то и загвоздка, шеф, что эта компания ведет себя странно. Я тут приставил к ним пару человечков — приглядывать, чтобы эта компания не надумала рвать когти из Семи Городов. До сегодняшнего утра за ними уследить было трудно. Как-никак их четверо. Ночью — было дело — как сквозь землю провалились. Я, честно говоря, начал вибрировать.

— Вот как? — поднял бровь Секач.

Мочильщик поморщился в знак глубокого презрения и к компании Гринни, и к своим «человечкам», постоянно упускавшим компанию эту из-под носа. Но тут же расплылся в успокаивающей улыбке:

— Они и не думали удирать. Объявились в «Скифе». Гудят там и в ус не дуют. Может, остатки сбережений пропивают — чтоб тебе не достались, а может, грабанули кого-нибудь... Ничего другого как-то в голову не приходит. Не наследство же получили от доброго дядюшки?