Ночь Пса - Иванов Борис Федорович. Страница 39

– Прежде всего, – Ким неожиданно перешел на сухой тон юриста, – мне кажется, что мы по разному понимаем статус вашего э-э... покорного слуги. Мне предписано действовать с санкции Федерального Управления Расследований. А разведслужбы Объединенных Республик – при всем моем к ним уважении – структуры региональные. Проблемы же межцивилизационных отношений, на которые вы ссылаетесь, прямо курируются именно Управлением... В этой связи я имею право и на то, чтобы быть информированным в соответствии со своими полномочиями и на то, чтобы работать с заключенным по обвинению – напомню вам – именно федерального уровня...

Свирский переваривал эту мысль достаточно долго. А вот господин секретарь резко откинулся в своем кресле, словно это ему, а не майору достался прямой по носу. Для бюрократа своего уровня он был все-таки излишне эмоционален.

– Господин агент, пожалуй, прав... – примирительно обратился к нему Ваальде, поднимаясь с кресла и двигаясь к столу. – Аркадию Ивановичу, – он с укоризной глянул на Свирского, – следовало с самого начала держать представителя федеральных структур в курсе... Нас несколько э-э... отвлекло то, что господин Яснов включен в группу, занятую расследованием чисто криминального плана, и про остальные его м-м... обязанности мы забыли...

Мат, поставленный начинающим игроком из безнадежного положения коллегам из параллельных служб, явно доставлял ему удовольствие. Тем более, что, по идее, Ким был здесь, вообще говоря, целиком и полностью креатурой секретаря Азимова. Тот довольно быстро вспомнил про это обстоятельство.

– Пусть господин Яснов и продолжает работать с этим Густавссоном, раз он первым о нем догадался подумать, – тоном упрека проявившему нерасторопность майору сказал он. – О том, чтобы э-э... побеседовать с фигурантом в удобное для всех время, вы договоритесь в рабочем порядке... Вы свободны, господа. И постарайтесь как-то, все-таки, готовить вопросы, с которыми выходите наверх. Чтобы не тратить зря время – свое и чужое...

Майор пробкой вылетел из кабинета, и Ким грустно подумал, что легче ему жизнь этот товарищ по работе не сделает. Сам он задержался, чтобы задать господину секретарю небольшой вопрос. А точнее – для того, чтобы избежать пребывания в одной кабине лифта с расстроенным Аркадием Ивановичем.

– Извините, – откашлялся он. – Что известно о Гопнике?

– Ничего, – сухо ответил господин секретарь. – В дальнейшем, с этим обращайтесь к капитану Завальне. Этим он занимается. На вечернем совещании – ваше с Роше сообщение о состоянии дел.

Ким оставил больших начальников вдвоем – разбирать партию – и позволил себе впасть в задумчивость, благо, лифт тащил его через громаду Объединенных министерств минут шесть.

Грошовые победы в административных играх – при нуле реальных результатов – радости ему никогда не доставляли. Его чувства сейчас, вообще, не имели отношения к радости. Прочитанное на шероховатых листках распечаток вызвало у него совсем другое – жутковатое – чувство, похожее на ощущение прикосновения к всплывшей из темных глубин заколдованной воды твари – к осьминогу или, вообще, к чему-то из страшного сна. Такое только несколько раз посещало его в жизни и проходило мимо, оставляя в душе какую-то детскую тоску и чувство совершенной – и не понятой – ошибки. Словно не смог найти места назначенной встречи. Человек логики и закона, подданый приказов и постановлений, он вдруг с необычайной ясностью увидел, как бессильно и ненужно все это косноязычное бормотание о зашифрованных объектах и секретных инструкциях. Это не имело отношения к делу. Человеческий опыт, вообще, не имел к этому никакого отношения.

Комиссар с досадой подумал, что кроме полудюжины чашек кофе, наскоро перехваченных в разных местах города и отвратительных по сути своей, да еще пары глотков белого и пригоршни чипсов, у него с утра и маковой росинки во рту не было. Он энергично завозился на сидении служебного кара и кивнул Сэму Филдингу, сгорбившемуся за рулем с наушником в комично оттопыренном ухе. В данном случае кивок значил: «Ну что там?»

Сэм пожал плечами.

– Два раза объект заворачивал в будки системы связи и болтал подолгу. Разговоры – у нас на регистраторе. Потом зашел на Пушкина двенадцать – там живет Баню Костандов, знаете такого – с матерью и с уймой собачек. Там у них что-то вроде перевалочного пункта. Баню дома не было, поболтал со старушкой и убыл в галерею Блауштейна. Там и болтается до сих пор. Кого-то ждет и, похоже, уже начинает нервничать.

– А что там у Мариуса? – без особой надежды услышать что-либо интересное осведомился Роше.

– Ни Пайпера, ни его компаньона по местам проживания нет. Помещение фирмы пусто и заперто. Ключи хозяева оставили гардьену из «Оберега».

Это – такая мелкая охранная фирма. Обслуживает пару кварталов в том районе. Ничего необычного в этом гардьен не видит – время летнего отдыха... У Мариуса такое впечатление, что вокруг помещения крутятся еще какие-то любопытные. Он просил разрешения поторчать там еще часа три-четыре... Потом хочет зайти внутрь – если будет ордер... Я не стал возражать. У Мариуса – нюх...

Несколько секунд Роше озадаченно посапывал, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Этому голосу он привык подчиняться, даже когда тот городил несусветную чушь.

Вот и в этот раз он вздохнул и взялся за ручку дверцы кара.

– Кто там «водит» Лео по галерее? Джон? Пусть отвлечется и сходит за гамбургерами. И за пивом – пора и перекусить по-человечески. А я – пойду-ка подменю его. Пора размяться немного...

Филдинг не стал возражать – если шефу, чья физиономия и – главным образом – шляпа известны аж уж за пределами Прерии, взбрело в голову самому заняться «наружкой», значит – так надо, каким бы идиотством это ни казалось... Он уже привык к подобному за шесть лет работы с мсье Жаном.

ГЛАВА 5.

ВКУС СВОБОДЫ

– Садитесь... Да не вибрируйте вы так... – Комски потянулся к шкафчику бара. – Постарайтесь верно оценить свое место на этом свете... Ну, хотя бы для того, чтобы подольше на нем задержаться.

Вот – проглотите рюмочку текилы...

Гонсало нервически заглянул под предложенное ему кресло и устроился на нем, подобрав под себя ноги в коротковатых ему брюках.

Принял из рук Комски керамический, расписной стаканчик со спиртным, с подозрением понюхал и залпом опрокинул в себя. Несмотря на то, что явочная квартира на Хороводных Линиях, куда его, в конечном счете, доставил помощник господина Саррота, была обставлена не хуже средней руки гостиничного номера и время было, как-никак, летнее, было ему зябко и неуютно.

– Теперь вы еще раз продиктуете мне – в этот вот диктофон вашу историю и ответите на мои вопросы...

– Мы делаем это уже третий раз, Господин Комски... – Гонсало раздраженно дернул щекой. В конце концов, или вы доверяете мне, или...

– Лучше вам не заводить здесь речь о всяких или... – жестяным голосом посоветовал ему не слишком радушный хозяин.

Он еще раз окинул Гонсало недоуменно-презрительным взглядом и, морщась, добавил:

– Мы не первый раз имеем с вами дело, господин Гопник... И я, право, был о вас куда более высокого мнения. Как это вы додумались самостоятельно ввязаться в историю, в которой отчетливо виден интерес нашей конторы? И не только наш интерес. Вы должны были четко представлять в какие жернова сунулись... И, тем не менее, – полезли!

Комски высоко поднял плечи.

Гонсало прямо-таки взвился в своем кресле.

– Да сколько же я могу объяснять вам, что я об этом Толле понятия не имел?! Что мне все эти проблемы с Чуром и с гравитационным оружием не больше сдались, чем чирей в заднице?! Что это двое: Мепистоппель и второй идиот – что с ним на пару чудит – сдуру этого мужика с Чура сцапали. Они даже имени его узнать не удосужились. И уж со мной советоваться и не подумали... Так... буквально, что называется, накануне Мепистоппель провентилировал со мной этот вопрос – полунамеками всякими и присказками... Я и в уме не имел, что они ТАКОЕ отмочат...