Если движется небо (СИ) - Духовникова Евгения. Страница 4

Венти закатила глаза к потолку. Покосилась на мониторы, запустила пальцы в короткие белые волосы. Скучно.

Все настольные игры были заиграны до дыр, все стратегии, квесты и стрелялки – заезжены вдоль и поперёк. Даже шахматы – пожалуй, одно из лучших изобретений человечества уже начинали надоедать.

На таможенной орбитальной станции вахта длилась полгода. Ещё неделя – и челнок заберёт их назад, на Альбедо.

Строго говоря, грех жаловаться: работа непыльная. Поглядывать на экраны радаров, мониторящих пространство, следить за трафиком – и всё. Остальное делала автоматика: производила идентификацию кораблей, принимала позывные, а дважды в сутки, в полночь и полдень – отправляла накопившиеся данные на Альбедо.

Ну, ещё приходилось следить за состоянием самой Станции, но и здесь всё в основном сводилось к наблюдению за показаниями приборов: роботы-уборщики и ремонтные модули не только выполняли всю рутинную работу, но даже на зарядку вставали сами.

Так что тяжёлой эту работу назвать было нельзя – она была всего лишь неимоверно рутинной и скучной.

– Вроде бы миноры разработали новую настольную игру, – зевнула Венти, от нечего делать вперившись в мониторы расфокусированным взглядом. – Обещают, что будет интересно.

– Уже выпустили?

– Нет, она ещё в производстве. К осени вроде должны.

– К своей?

– К нашей.

Венти покосилась на своего коллегу: он всё ещё сверлил взглядом шахматную доску, размышляя над ходом, и, казалось, был полностью погружён в себя. Поэтому когда правый нижний экран предупредительно замерцал, это заметила только Венти.

– Гляди-ка, Фрай, – пробормотала она негромко. – Корабль без позывных. Сюда идёт.

– И что с того? – её напарник даже не обернулся. – Может, автоматика сбоит.

– Не-а, – Венти уже стучала по клавишам, уставившись на мониторы во все глаза. – Тут что-то посерьёзнее. У него и световые сигналы отключены...

– Да ну? – Фрай если и удивился, то не подал виду.

– Отправляю запрос на позывные... Молчит. Фрай, он молчит!

Белый треугольничек медленно, но целеустремлённо полз по экрану, отчаянно пульсируя. Теперь к мерцанию добавился ещё и тревожный писк: датчики станции сигнализировали, что объект приблизился на расстояние, необходимое и достаточное для атаки.

– Фрай, он прёт прямо на нас, – Венти нервно прикусила губу. И тут на центральном мониторе наконец появилось детальное изображение объекта: сильно вытянутый тетраэдр, посаженный на толстые цилиндры – градирни термоядерного двигателя. – Это патрульный катер Ойкумены!

– Что-о?! – Фрай бросился к ней, опрокинув складной столик. Шахматные фигуры с грохотом посыпались на пол. – Что же ты сидишь? Врубай защитное поле, не спи! Ну?! – не дожидаясь, пока Венти активирует защиту с клавиатуры, он метнулся к аварийному пульту, рывком снял предохранители и перевёл все тумблеры в положение "вкл".

– Погод, Фрай. Он не собирается нас атаковать. Он подаёт сигнал бедствия, – прошептала Венти. – Похоже, он в беде.

Но Фрай уже и сам это понял: из динамиков доносился универсальный двоичный код: три коротких гудка, три длинных...

Он запоздало подумал, что нелепо было бы предполагать, будто лёгкий катер, у которого и вооружения-то толком никакого быть не может, дерзнёт в одиночку атаковать такую станцию, как эта. Ему стало совестно за свои мысли.

– Однако скорости он не снижает, – заметила Венти. – Видимо, отказ ходовой... А, нет, вроде бы начал торможение.

– Что будем делать? Вызываем спасательный модуль?

От былой скуки не осталось и следа.

– Нет, не надо. Он же заглушил двигатели. Сами справимся. Загоним в карантинный ангар и эвакуируем экипаж.

Венти согласно кивнула. Она понимала: если они спасут не только людей, находящихся на борту, но и сам катер, это принесёт альбинам гораздо больше "плюсиков" в контексте взаимоотношений с братьями-по-разуму. Вся межрасовая политика – суть бесконечная череда компромиссов и договорённостей, и лишний козырь никому не помешает. Как знать, когда и на что доведётся его разменять.

Часом позже они с Фраем стояли в одном из ангаров карантинного модуля, медленно наполнявшегося воздухом.

Фрай прихватил с собой лазерный резак, но инструмент не понадобился: как только давление выровнялось, корабль сам разблокировал шлюз.

Это хорошо. Любое преднамеренное действие по отношению к кораблю иной расы, тем более – механическое повреждение могло трактоваться как "умышленная порча чужого имущества". Замучаешься потом доказывать Верховному суду Юнивёрса, что решение резать обшивку было принято в условиях форс-мажорной ситуации, а следовательно, являлось вынужденной мерой.

Вблизи корабль выглядел не таким уж и крошечным. Вопреки ожиданиям, у него даже имелось оружие: стандартный длиннофокусный лазерник, правда, слабенький, к тому же, деактивированный. Сейчас у дежурных уже не оставалось сомнений: атаковать их Станцию никто не собирался.

И всё же Фрай мягко тронул девушку за рукав.

– Держись позади меня.

Подозрительность у альбинов в крови. Полное доверие – роскошь, доступная лишь тем, кому посчастливилось отыскать свою истинную пару. Друг другу Венти и Фрай доверяли безоговорочно. Друг другу – но не другим.

На чужом корабле было холодно. Аварийные датчики истошно верещали. Венти поморщилась: громкий резкий звук был слишком неприятен для её тонкого слуха.

В шлюзах и коротеньком коридоре было пусто. В каютах тоже. Венти подумала, что надо бы осмотреть и багажные отсеки, но Фрай, будто прочтя её мысли, предостерегающе вскинул руку:

– Не отходи от меня далеко.

Следом за своим напарником Венти поднялась в кабину пилотов.

– Нашли, – прошептал Фрай. Но Венти уже и сама увидела его: неподвижно обмякшего в кресле пилота. Человек. Он выглядел очень юным: подросток, совсем ещё мальчик. Почему-то он был не в форме астронавтов, а в повседневной одежде, для межзвёздных полётов совершенно не предназначенной: вязаный свитер кофейного цвета и такие же светлые брюки. Худощавое телосложение, белокурые волосы и светлая кожа делали его слегка похожим на альбина, и Венти почувствовала, как сердце невольно сжалось.

– О небеса... – голос её дрогнул. – Он вообще жив или...

Второй вариант даже озвучивать не хотелось.

– Жив, не каркай, – коротко ответил Фрай, методично прощупывая пульс. – Дышит, видишь же. – Он отстегнул ремни и подхватил мальчишку на руки – легко, будто игрушку из поролона. – Я в медотсек.

– Справишься один?

– Справлюсь. Займись кораблём.

– Хорошо, – Венти покладисто кивнула.

Фрай ушёл, а она принялась за работу. Конечно, её коллега тоже был прекрасным инженером, но в их тандеме в человеческой технике гораздо лучше разбиралась именно она.

Первым делом Венти спустилась в трюм, где располагался двигатель – сердце корабля. Медленно обошла вокруг титанового цилиндра, покрытого тонкой корочкой льда, периодически поглядывая на датчик сканера на поясе – не заверещит ли. Альбины неплохо переносят радиацию, гораздо лучше людей, но всему есть предел. Термоядерные реакторы человеческих катеров, даже исправные, могли фонить так, что будь здоров.

Этот, к счастью, не фонил. Он вообще был отключен. Венти тщательно проверила инженерные системы корабля, вернулась в кабину пилотов, методично обследовала пульт управления, устройства вывода информации. Всё, кроме ламп освещения, было деактивировано, – а чтобы что-то включить, требовалось как минимум знать коды доступа.

Странно. Как, интересно, он летел, с отключенным-то движком? Что произошло по пути сюда?

И с каких это пор люди пускают детей за штурвалы своих кораблей?..

– Ну как? – Венти вошла так тихо, что Фрай, услышав её голос за своей спиной, вздрогнул.

– Нормально. Жить будет. Что с катером?

– Термоядерный реактор деактивирован, другие системы угрозы также не представляют, – с готовностью отчиталась она. – Взрывчатых, горючих, токсичных, едких, биологически активных веществ на борту не обнаружено. Наличие отложенных программ, способных запустить разрушение реактора, не выявлено. Впрочем, я запрограммировала карантинный ангар на отделение в случае резкого скачка температуры и давления. На всякий пожарный. Так что сейчас человеческий корабль не представляет угрозы.