Ноунэйм (СИ) - Милованова Анастасия. Страница 34

Тэм склонился к моему лицу, а я, моля, смотрела ему в глаза. Пыталась сказать ему, что не справляюсь, что не отпускает меня это состояние. Пять лет без приступов, и теперь этот ужас, будто изголодавшийся спрут, уверенно и с наслаждением затягивал меня в пучину моего персонального кошмара. Парализуя сознание и волю.

И в тот момент, когда я подумала, что Тэм мне не поможет, не найдёт способа, меня обожгло жаром его дыхания. Лицо мужа опустилось вровень с моими глазами, и я прочитала что-то новое и пугающее в его взгляде.

– Мне страшно…

– Я знаю, маленькая, – ответил Тэм, едва касаясь губами моей щеки. – Никто не причинит тебе вреда. Я этого не допущу.

В попытке стереть из памяти янтарные языки пламени, танцующие в узком коридоре, я зажмурилась и попробовала отстраниться, одновременно стараясь не кричать.

Как вдруг Тэм сжал меня за плечи и с силой притянул к себе. Его губы впились в мой рот – это неожиданно, горячо, и даже больно. Я попыталась рвануть в сторону, чтобы освободиться, но он лишь крепче впечатал меня в свои объятия, и, наконец, я расслабилась, понимая, что сейчас мне не выбраться из этой ловушки. Ощутила, как руки Тэма ослабили захват и, перехватив меня левой рукой, он провёл пальцами вдоль позвоночника. Выгнувшись назад, я ловлю в этом жесте что-то до боли знакомое. То, что было в моем прошлом и умерло много лет назад вместе со мной.

И это ожидаемо встряхнуло мое раскисшее сознание. Та Кира, которую я столько лет усиленно воспитывала в себе, с воплем ярости и ненависти сожгла кольца ужаса, сжавшие разум. Эта Кира легко справилась с остатками паники, возвращая себе привычный контроль в голове…и сердце.

Контроль, который все равно трещит по швам, когда рядом находится Тэм.

– Отпусти меня, – гневно сверля глазами, прошипела ему в губы.

[1] “Бадабум” – отсылка к фильму Люка Бессона «Пятый элемент».

Глава 13. Когда прошлое упорно преследует тебя, пора бы дать ему отпор

Артемий тут же убрал руки, горько усмехнулся и встал, протягивая мне ладонь.

– Спасибо, но больше так не делай, – прочищая горло, прохрипела я и, принимая помощь бывшего, поднялась с пола. – Простите, что стали свидетелями этого инцидента, – уже обращаясь к подошедшим товарищам, проговорила я.

Напарники недоумённо разглядывали то меня, неловко переминающуюся с ноги на ногу, то Артемия, отстранённо смотрящего в сторону.

– Эм, Кира, я не совсем понимаю, что именно сейчас произошло, но тебе совершенно не за что извиняться, – пригладив волосы на затылке, проговорил Букварь и оглянулся. – А где мы вообще? Здесь есть возможность выхода в реал?

Я кивнула, осматриваясь и стараясь не встречаться взглядом с Артемием. Не знаю, специально ли Ромка перевёл тему, но я была ему благодарна. Чувство неловкости и стыда за свой срыв выбивало меня из колеи, не давая окончательно восстановить душевное равновесие. Дальнейшее акцентирование внимания на этом происшествии сделало бы только хуже.

Как оказалось, мы вывалились из технических помещений недостроенной платформы метро. По крайней мере, именно это значилось на двери, что с таким трудом закрыли Ромка с Феликсом.

– Согласно моим данным, здесь в нескольких километрах есть точка выхода, – ровным, я бы даже сказала, холодным голосом проговорил Артемий. – Я уже вызвал свою "волгу" для транспортирования Ани.

– Да я сам её донесу! – возмутился Ромка, прижимая к груди драгоценную ношу. Аннушка при этом молча кусала губы, сдерживая болезненные стоны. – Ты лучше вон Киру проводи.

– Я последний, кого она сейчас хочет видеть в своей компании, – искоса взглянув на меня, усмехнулся Артемий.

Обиделся. Конечно, он обиделся. И это внезапно разозлило меня. Неужто Артемий рассчитывал, что поцелуй волшебным образом восстановит наши отношения? Что я вот прям возьму и забуду, что приступы-то эти появились, в том числе, по его вине? Нет, это так не работает. Поэтому я натянула на лицо маску под стать бывшему и молча ждала дальнейших его действий.

Ромка, хвала его благоразумию, всё же передал пропагандистку под опеку Тэма, который, не прощаясь, и достаточно бодро для человека, только что вышедшего из сложного боя, прошагал к неработающим эскалаторам. И вскоре скрылся в верхнем вестибюле.

– Ничего не хочу обсуждать, – раздражённо смахивая отчёт о прошедшей битве, проговорила я. – Нам тоже пора на выход.

Букварь пожал плечами и, что-то обсуждая с Эдмундовичем, двинулся по уже обозначенному пути. А я, пристроившись следом, принялась проверять свои параметры и распределять полученные очки по способностям. За упокоение Кошмара нам нехило отсыпали – уровень мой скакнул с сорок второго до сорок девятого, даже с хвостиком. Влив полученные очки способностей в развитие стелса, силы и выносливости, я вымученно улыбнулась. Хоть какие-то хорошие новости за сегодняшний безумный день.

Привычные действия и аналитическая деятельность благоприятно подействовали на моё психическое состояние. Ровно до тех пор, пока мы не поднялись на поверхность, и я не поняла, куда нас занесло.

Недостроенная станция метро "Тихий приют", а это была именно она, не зря так называлась. Здесь, посреди негустого леска, разработчики решили устроить виртуальное кладбище, где все желающие игроки могли похоронить всё, что их душе было угодно. Чаще всего это были символические памятники для умерших домашних питомцев, но встречались и могилы неудавшихся отношений. Мне тоже было кого здесь навестить.

– Искра, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно заглянув мне в лицо, поинтересовался Феликс.

– Да, погодите тут, я сейчас приду, – с трудом сглотнув, ответила я.

– Нет, я обещал Артемию присмотреть за тобой, – тоном, не терпящим возражений, проговорил Букварь.

А я, подумав, что после всего, что сегодня произошло, и свидетелем чего стал мой напарник, уже нет смысла скрывать своё прошлое. Нервно кивнула, приглашая друзей последовать за мной.

Через высокие ажурные ворота мы попали на широкую асфальтовую дорожку, что извивалась среди разных по своей помпезности памятников. Моя цель находилась практически в центре этого обширного погоста, возле небольшого озера, заросшего камышом и осотом.

Я шла, словно оглушённая, не замечая, что происходит вокруг. Механически переставляя ноги и не заботясь о том, идут за мной друзья или нет. Столько лет прошло, и вроде бы даже отпустила острота тех болезненных воспоминаний, но всё равно каждое посещение этого места как дополнительное испытание для моего, всегда готового сорваться в истеричное пике, рассудка.

– Охренеть, – только и смог выдохнуть Ромка, когда я остановилась у небольшого изящного изваяния маленькой девочки, сидящей на камне и устремивший свой взор на водную гладь.

"Стелле Котовой, моей нерождённой звездочке" – значилось на памятной доске.

– Это что? Это как? Это же фамилия твоего бывшего? – ошарашенно зачастил Ромка, присаживаясь на траву рядом со мной. – Кира, что это значит?

– А что это может значить? – грустно усмехнувшись, проговорила я, и в привычном жесте провела ладонью по волосам мраморной девочки. – Это моя дань памяти дочери. Нашей с Артемием. Той, которая так и не появилась на свет.

Всего на пару минут над кладбищем повисла действительно мёртвая тишина. Ромка, сев рядом со мной в траву у памятника и прикрыв ладонью рот, лишь шокировано покачивал головой. Феликс занял место по другую сторону от меня и всё с тем же тревожным выражением на рыжей мордашке заглядывал мне в глаза. А я… А я решилась, наконец-то, выговориться кому-то ещё, кроме психологов.

– У нас с Артемием очень сложная история, – начала я почти не дрогнувшим голосом. – Девять лет назад мне чудом удалось забеременеть. Мы долго к этому шли, и в какой-то момент Тэм даже забил на наши попытки продолжить род. Только я фанатично высчитывала благоприятные дни, пила витамины и ходила по врачам да семинарам духовных практик. Артемий же с головой ушёл в какие-то свои дела. Я не вдавалась в подробности, потому что была полностью поглощена своей маниакальной идеей.