Обитель монстров - Иванов Борис Федорович. Страница 2

Ларри тоже мог бы бросить пару насмешливых слов в адрес посеревшего, страхом превращенного в слизняка парнишки с Заимки, только вот он помнил и себя самого таким – когда его, тогда совсем еще мальчишку, вытащили из Пыльных Расселин, где на зажатой между раскаленными полуденным зноем отвесными рыжими стенами скал тропинке он попал прямо под трассы турнирных заходов – лоб в лоб – "Фантома-2000" бешеного Геца фон Шталленштрасса и "Русской Кобры" Князя Желтых Рек Рэнго. Четыре раза сходились над ним, метрах в пятистах от рыжего грунта предназначенные для стратосферного перехвата боевые машины, кроша все вокруг себя инфразвуковыми шлейфами, ударной волной, мимо пущенными и отклоненными зарядами, прежде чем истребитель одного из сиятельных господ, пылающей лавиной обрушился на скалы, снося Северный Склон и огненным градом долбя дно расщелины...

И еще он помнил Шорох. Шорох, который надвигается на тебя откуда-то из глубины корявых стен, подсвеченных тлеющим светом неуловимых вкраплений Сырья. Бродит вокруг тебя, ищет, шарит призрачными лапами словно слепой сумасшедший и уходит, втягивается вглубь штолен, тает в штреках Заповедного Лабиринта, оставив в сознании леденящее – словно из детского страшного сна – понимание того, что еще немного – и он – этот шуршащий где-то НЕ НА САМОМ ДЕЛЕ, а внутри тебя самого Ужас, тебя бы нашел, проник в твое "я" И ТОГДА... Тогда – что?..

К концу заимкового дня его – скорчившегося и оцепеневшего – нашли в тупике дедовского забоя, и потом (слава Богу, нашлись наслышанные о том как быть при встрече с Шептуном, старики) двое суток отпаивали травяным и каменным настоями на крутом спирту.

Словом, было, что вспомнить. Вспомнить и прикусить язык, на котором уже вертелась язвительная насмешка. Ларри хотел было одернуть купца, но, как водится, его опередили. Шреттер.

– А сами вы давно из забоя, Алекс? – едко осведомился он. – Вас там, пожалуй, отродясь не видели, да и незачем... А я, вот с подземным народом общаюсь – по долгу службы, знаете ли... И о Каменном Монстре у них, у Старателей, есть много чего порассказать... Поверьте мне. И ничего, знаете, хорошего. И тесаки теряли бывало, и головы... Тесачок-то я и сам там посеял, в Лабиринте – было дело... Нет, с Монстром Господь не сводил, а вот как поперла на нас Мелкая Нечисть – там, в Переходах... Под самым Замком почти... Вы уж поверьте – это совсем не приятно – когда камни в стенах и под ногами у вас начинают шевелиться и взбираются по вам, словно ящерицы... Да чего там... И заметьте – ни вы сами, ни самый опытный психиатр – а нас тогда пользовал еще герр Вольф, и стаж у него был лет за сорок – так вам и не скажет с уверенностью – что же это было такое: глюки или в самом деле Каменная Жизнь... Так что нам – людям сверху – над этими парнями посмеиваться не стоит. Не след, как старики говорят...

На экране, тем временем, возникла уверенная в себе спина дока Паркера. Тыча микрофон под нос Кемпински, он приступил к делу.

– Успокойтесь, успокойтесь, Войцех... Расскажите мне, как получилось, что вы оказались в галерее один. Насколько я знаю, старатели, когда они работают в паре, никогда не теряют друг друга из виду...

– В-в-в... В-вод-ды дайте, док... – Некоторое время на экране фигурировали, в основном, пластиковый стаканчик, трясущиеся пальцы Кемпински и струящаяся по его небритому подбородку вода.

– Ну так как же было дело, а, Войцех?

– О чем... О ч-чем вы, док?..

– Я спрашиваю: как вышло, что Фрэнк потерял вас? Или вы его. – А-а,

Фрэнк?.. А тот?.. Он... Это чудище... Он уцелел?

– Его ищут. Поисковая группа пошла в галереи. Это опытные ребята из спасателей. Они хорошо вооружены и призраков не бояться.

– К-какое оружие?!!! В галереях нельзя стрелять!!! И п-по-том...

Н-никакое оружие н-не поможет... Х-хоть бомба! М-монстры бессмертны!

– Успокойтесь, успокойтесь. Конечно, огнестрельного оружия туда не понесли. У ребят свои методы...

Пациент, однако, не отвечал. Бессильно повиснув в кресле, он бормотал что-то бессвязное, поминая бедного Фрэнка. Док Паркер использовал это время на то, чтобы объяснить в камеру, какой препарат он собирается сейчас ввести Кемпински. На первом плане появились шприц и ампула.

– Послушайте, – подал голос с места Ханнес, – сколько длился допр...

Тьфу, беседа?

– Объем записей – шесть с половиной часов, – отозвался из-за пульта Рыжий Доббин. – Док крутит Камински уже бог весть сколько.

– Что? Вы хотите, чтобы мы шесть часов слушали эту ерунду?!

– Пусть лучше Ларри прокопает этот материал – тем более, что есть

распечатки – и если будет надобность, примет срочные меры. А поутру нам изложит... суть дела, – предложил Шреттер. – А сейчас надо срочно решать, как быть с Замком, Наместником и с баронами, вообще...

Собравшиеся одобрительно загудели; догадливый Доббин убрал изображение и стало ясно, что уже наступили сумерки.

– Идет, – с облегчением сказал Ларри. – С господином Наместником делаем так: Супи пусть подтянет своих молодцов к Замку, а Джо-Пожарник и Питер-Петух пусть возьмут по пятерке ребят понадежнее и топают по Большой Круговой туда же. Чтоб их сиятельство видели, что визит вежливости будет... официальным. Совершенно официальным, скажем так. Все это к четвертому часу ночи – не позже. К восходу Трех Лун. Там все ждут меня.

– А сам-то ты Ларри... Вы там не начудите, ребята? – подал голос Ханнес.

– У меня свой расчет.

– Ну, как господину Помощнику Шерифа будет угодно... – с

преувеличенным, но, все-таки уважением, буркнул старейшина.

Ларри напрягся и постарался с той стальной непринужденностью, которая так хорошо давалась Робу, выдавить из себя:

– Вы свободны, ребята. Кон, ты останешься на минутку...

Для первого раза получилось средне. Но ему подчинились.

– Только не надолго, – поспешил предупредить Кон, провожая взглядом спину последнего из выходивших из кабинета. – Мне еще на узел связи – дозваниваться до Супи. Через обычный эфир такое, думаю, кидать не стоит?..

– Не стоит, старик, – отозвался Ларри, придвигая к себе распечатку отчета дока Паркера. – Вот что – снаряди человека понадежней – лучше младшего Лики – чтоб ко второму часу ночи ждал меня за Заброшенной Слободой, у колодца, что в лесу.

– Ясно, Помощник. Лаконичность речи и способность удерживаться от лишних вопросов были сильной стороной старины Кона еще с партизанских времен.

– Спасибо. Как видишь – надолго не задерживаю... Послушай... – это Ларри спросил уже в спину уходящему помощнику. – С чего это старик Ханнес запаниковал? И чего он хочет? Ведь никогда без того, чтобы продумать дело на пять ходов вперед Седой и слова не молвит...

– Это верно, что запаниковал... И не он один Ларри, ох не он один... Чего тут глубоко копать – у людей почти все, что за мирное время заработали, вложено в План Заселения, а любой непорядок здесь у нас работает на понижение курса Плана. А у старика, считайте, других денег не предвидится.

– Так тогда окончательно непонятно – зачем страсти разжигать? Я, старина, ни на кого не показываю пальцем, но ты и сам хорошо знаешь, что все что говориться здесь, на кругу, завтра попадет в сводку новостей по Системе...

– Старик... да ладно, Ларри, чего тут греха таить, – и он и куча людей из старой гвардии теперь, под старость лет, не прочь пригласить сюда крейсер, чтобы спокойнее жилось. Не верят они что Робу удастся самому удержать порядок. А тебе без Роба и вовсе... А там, – Кон показал оттопыренным большим пальцем левой руки куда-то в потолок, над которым в нескольких миллионах миль пребывал Федеральный Директорат, – может, только и ждут повода...

– Вот оно как, – Ларри помолчал, стараясь под маской горестного удивления скрыть растерянность. – Значит воевали, воевали, партизанили, партизанили, а теперь – все по боку и даешь оккупационный режим... Спасибо за откровенность. Ты-то сам – как? В этом вопросе...