Шалунья - Харт Кэтрин. Страница 42
Всё шло по-прежнему. Хетер продолжала придумывать нововведения, а её работники продолжали втайне игнорировать их или мирились с ними, когда ничего не могли поделать. Со своей стороны Хетер научилась идти на компромисс, что она редко делала раньше. Никто особенно не возражал, когда она предложила переименовать заведение в «Общественный салон Гаса». Но когда она захотела изменить часы работы, открываясь в девять утра и заканчивая в девять каждый вечер, девушки категорически отказались начинать работать до полудня. После горячих споров Хетер уступила. Салон должен был работать с полудня до полуночи, предлагая в качестве услуг прохладительные напитки, лёгкие закуски, музыку, танцы, карточные игры и бильярд.
Однако в некоторых вопросах Хетер упорно не хотела уступать. Она решила, что «Общественный салон» будет респектабельным заведением, обслуживая как мужчин, так и женщин, и что девушки соответственно этому должны изменить свои наряды и поведение. Она взялась обучать всех семерых изящным манерам — задача, которая мужчинам показалась в высшей степени забавной, и больше всех Моргану. Он ходил повсюду с неизменной улыбкой на лице, а Хетер с девушками должны были сносить его ехидные замечания и мрачный юмор.
— Сдавайся, Бостон, — сказал он, смеясь над тем, как Хетер наблюдала за своими будущими дамами, пока те маршировали взад и вперёд по комнате с книгами на головах для выработки правильной осанки. Три тома свалились на пол один за другим, и Хетер подавила вздох усталости. — Это безнадёжно, дорогая. Всё равно что пытаться превратить стаю разноцветных попугаев в белоснежных лебедей.
— Вздор! У них всё получится, если только они сосредоточатся.
— Именно в этом и заключается твоя проблема.
Что, если они довольны своим положением и не хотят никаких превращений? Ты подумала об этом?
— В конце концов, они научатся, хотя бы только для того, чтобы избавиться от моих нотаций и нравоучений, — упрямо настаивала она. Обращая своё следующее замечание к Кружевной, она рявкнула:— Эта книга осталась бы на своём месте, если бы ты помнила о том* что надо держать голову прямо, и перестала бы смотреть себе под ноги. Это относится также и к тебе, Бренди.
— Чёрт возьми, Хетер! — возразила Бренди. — Не знаю, как ты, но я не вижу своих ног с той поры, как мне исполнилось четырнадцать лет и у меня выросли груди. Всё дело в том, что ходить с задратым кверху носом просто неестественно.
Морган рассмеялся:
— У Хетер, по-видимому, нет таких проблем. Это, конечно, объясняет, почему она всегда такая неуклюжая.
Обратившись к нему, Хетер сморщила нос:
— Очень смешно, Морган. — Затем повернулась снова к Бренди. — Я тебе объясняла много раз, что ты неправильно говоришь. Пожалуйста, сделай над собой усилие и произноси слова правильно. Кроме того, дамы не ругаются.
— По крайней мере, не вслух и не на публике, — согласился Морган с ухмылкой. — Я могу засвидетельствовать, что в узком кругу бывает все наоборот.
Хетер пронзила его холодным взором.
— Мистер Стоун, пожалуйста, воздержитесь от ваших насмешливых замечаний. Если вам нечем больше заняться, хотя я уверена в обратном, просто пойдите куда-нибудь в другое место, в противном случае проклятия и ругательства станут наименьшей вашей проблемой.
— Слушаюсь, мэм. — Он отсалютовал и удалился, все ещё посмеиваясь.
Внимание Хетер вновь вернулось к её невоспитанным ученицам:
— Роза, перестань вилять задом! Блёстка, плечи назад! Перчик, легче, легче! Ты не клопов давишь! Плавно, леди, плавно!
Ещё один спор возник, когда встал вопрос о том, как должны одеваться девушки теперь, когда «Галерея Гаса» преобразовывалась в более респектабельное заведение. Хетер предполагала, что это должна быть какая-нибудь единая форма, на манер той, какую носили дамы Харвея. Девушки Гаса были совершенно иного мнения.
Объединившись, они прямо заявили Хетер:
— Мы посоветовались и решили, что не станем напяливать на себя эти противные серые платья, белые передники и наколки, в которые ты хочешь нас одеть.
Хетер громко вздохнула:
— Я подозревала, что вы будете возражать, но считаю, что стоит попробовать. Поймите, ваша обычная одежда никак не подходит, особенно учитывая, что вы должны будете обслуживать дам из высшего общества Додж-Сити. Вне всякого сомнения, к нам могут зайти попить чаю дамы из нашего общества трезвости, или жена пастора или даже мэра. Я могу себе представить их потрясение, если вы предстанет перед ними в своих коротких юбках, из-под которых видны подвязки и чулки, не говоря уж о демонстрации других ваших… э-э… достоинств. Вы должны понять, что это не соответствует их представлениям о благопристойности.
— Конечно, мы понимаем, — заявила Роза с раздражением. — Мы не кучка безмозглых дурочек, какими нас считают некоторые. Но мы и не стадо мулов. Пойди на уступки, и мы тоже станем благоразумнее.
— Значит, вы готовы обсудить мои предложения? — с надеждой спросила Хетер. — Что-нибудь скромное и чуть-чуть вызывающее?
Роза пожала плечами:
— Это зависит от того, что ты предложишь и как нам это понравится.
Хетер глубоко вдохнула и ринулась вперёд:
— Хорошо, дамы. Давайте разберёмся. Во-первых, ваши юбки должны быть длиннее, не больше пары дюймов от пола, и чтобы никаких оборчатых нижних юбок из-под подола.
Быстро проконсультировавшись между собой, девушки согласились.
— Но с тем условием, что мы сможем надевать под них бельё, какое захотим, включая сетчатые чулки, — уточнила Роза.
— И мы будем носить наши собственные туфли, а не эти неуклюжие чёрные колодки, которые носит большинство женщин, — вставила Радость.
— И яркие ткани для платьев, с лентами, оборками, кружевами и прочим, — присовокупила Жемчужина, получив одобрительные кивки от своих подруг.
— Пастельные тона или набивной ситец, — возразила Хетер. — По крайней мере, для одежды в дневное время. Со скромными декольте и сделанной со вкусом отделкой. Никаких излишеств в украшениях, включая драгоценности или головные уборы, такие как страусовые плюмажи.
— И даже перьевые горжетки? — простонала Перчик.
— Даже гусиные, — твёрдо ответила Хетер. — Кроме того, вы должны отказаться от краски на лице.
— Нет уж! — воскликнула Кружевная. — Конечно, в дневное время мы можем краситься поменьше. Всего лишь мазок пудры, чуть-чуть помады, ну и ещё что-нибудь. Но я никогда не соглашусь появиться на людях с ненакрашенным лицом. Да это всё равно, что выйти голой!
Хетер нахмурилась:
— Я не хочу вас обидеть, но, учитывая вашу профессию и её особенности, не понимаю, почему вас так беспокоит показаться голыми на людях.
Семь сурово нахмуренных лиц встретили это заявление, как оказалось, во всеоружии. Роза приняла вызов, ответив ядовито-раздражительно:
— Не бросай в нас камни, милая. Твоё бельё тоже не слишком белоснежное.
Хетер в смятении заморгала, щеки её покраснели.
—: Я не поняла. Что именно ты хочешь этим сказать?
Улыбка Бренди была лукавой.
— Она хочет сказать, душечка, что нам хорошо известно, чем вы с Морганом занимаетесь по ночам, когда, по-твоему, все спят.
Краска разлилась по всему лицу Хетер, превратив его в подобие пылающего факела.
— О, — пробормотала она. — Я вижу, Морган рассказывал сказки, которые он, наверное, слышал ещё в школе.
— Послушай, не надо обвинять Моргана, — сказала Кружевная. — Он не обмолвился ни единым словечком, и мы также ничего не скажем.
— Тогда откуда вы знаете? — спросила помертвевшая Хетер.
— Скрипучие двери и половицы и странные звуки в ночи рассказывают свои собственные истории, — не без участия объяснила Блёстка. — А ещё, я думаю, мы просто привыкли к таким вещам. Может, другие и не сразу догадались бы, но у нас слух особый.
В унынии Хетер поморщилась:
— Ещё кто-нибудь знает?
— Твой отец, например? — спросила Радость и отрицательно покачала головой. — Думаю, нет, так как пока он ещё не оторвал Моргану голову. Но на твоём месте я была бы поосторожнее.