Интриганка - Чужая жизнь (СИ) - Чардымова Ирина. Страница 18

— Ну, как? — желая услышать комплиментов ещё больше, я повернулась вокруг себя, стреляя в отца глазами.

— Красавица! — он подошёл ко мне. — Да и кто бы сомневался, ты же у меня самая красивая, доченька! — в этот момент он обнял меня и поцеловал.

Чувство, которое я тогда испытала, не возможно передать словами: мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Чего уж греха таить, такие слова приятны и девочке, выросшей в полноценной семье, всеми любимой и обожаемой, не говоря уж обо мне, не знающей родительской любви и ласки. Я отстранилась от человека, который звался мне отцом и, посмотрев в его глаза, тихо прошептала:

— Повтори ещё раз!

— Что? — удивился он, естественно не понимая всей важности сказанных только что слов. Да и что он мог понять, для него это обычные слова, часто повторяемые своему обожаемому чаду, ведь ни для кого не секрет (даже для меня) что он просто души не чаял в своей дочери. Она его предала, обманула, а он её по-прежнему любил. Злился, обижался, но любил.

— Повтори ещё раз, что ты только что сказал.

— Я сказал, что ты у меня самая красивая. И что я тебя люблю, доченька! — тут я уже не смогла сдержать слёз.

— Я тоже люблю тебя, папочка! — я прижалась к нему, как маленькие дети прижимаются к своим отцам, ища у них заботу и ласку, то чего мне никогда недоставало. Мы так простояли минут пять, для меня они пролетели мгновенно, и как бы мне не хотелось продлить этот момент, но время упорно напоминало о себе. — Мне пора идти, — я слегка отстранилась от него.

— Давай, я тебя отвезу, — предложил он.

— Спасибо, меня Артём обещал отвезти. — Культурно отказалась я.

— А Артём уехал! — выдал отец.

— Куда? Он же мне обещал!

— Понимаешь, — начал объяснять отец, — Танюша, …

— Что с ней? — его не решительность меня пугала, что могло произойти с девочкой за ночь? Почему они мне ничего не сказали?!

Глава 40

— Успокойся, — он взял меня за руки, — просто у твоей дочки разболелся зуб, она ещё вечером мне жаловалась, а утром у неё щеку раздуло — флюс! Вот Артём и повёз её в больницу.

— А почему вы мне ничего не сказали? — начала возмущаться я, чувствуя, как волнение за Танюшу наполняет меня. Надо же, я так мало знаю эту девочку, но она уже прочно поселилась в моём сердце, заняв там самое важное место.

— Чтобы не волновать тебя, потому что сегодня у тебя очень важная встреча! — спокойно объяснил отец.

— Точно всё в порядке? — не унималась я.

— Точно! — папа даже усмехнулся, явно не ожидая от Маргариты такой заботы о своём ребёнке. — Так как, тебя отвезти?

— Да! — покорно согласилась я.

Пока мы ехали, папа дал мне несколько ценных указаний о том, что нужно говорить и как себя вести. Признаться, я слушала его через слово, потому что чем ближе мы подъезжали к мэрии, тем сильнее меня колотила нервная дрожь. Под конец я даже поняла, что если и дальше так будет продолжаться, то я провалю всю встречу.

— Спокойно! — скомандовала я себе. — Спокойно, — постоянно повторяла я про себя, весь оставшийся путь.

— Приехали! — сообщил отец, притормозив у огромного здания с флагом России. — Не пуха ни пера, дочка!

— К черту! — ответила я, и, выйдя из машины, зашагала уверенным шагом к зданию мэрии.

— Вам назначено? — поинтересовалась секретарша, едва я появилась в приёмной.

— Да! Сергей Аркадьевич ждёт меня! — объяснила я, заметив при этом полную невоспитанность девушки. Ведь ни для кого не секрет, что сначала нужно здороваться, а, находясь в столь приличном офисе, ещё бы не помешало и улыбаться.

— Как доложить? — она направилась в кабинет своего шефа.

— Полонская Маргарита Викторовна! — представилась я, и девушка нехотя пошла, докладывать о моём визите.

— Проходите! — выйдя из кабинета, она расплылась в улыбке, словно пару минут назад и не было её плохого настроения.

— Маргарита Викторовна! — протянул на распев мэр, едва я вошла в его кабинет. А затем встал с кресла и, распахнув руки, приветливо направился ко мне. — Очень рад Вас видеть! — как всегда он галантно припал губами к моей руке. — Как Ваши дела? Как муж, дочка? — задал он контрольные вопросы, на что мне предстояло дать контрольные ответы.

— Всё хорошо, спасибо! — улыбаясь, ответила я.

Обычно при встрече с ним, я с трудом натягивала на лицо улыбку. При первой нашей встрече он мне жутко не понравился, даже сама не знаю почему. Хотя, скорее всего причиной всего был мой страх. Сначала страх разоблачения, затем страх как перед таким большим человеком, как мэр города. Да я и сегодня боялась встречи с ним. Но, оказавшись у него в кабинете, я почему-то перестала бояться, и впервые хорошенько рассмотрела его. И как бы это глупо не показалось, он мне даже понравился. Высокий, статный мужчина плотного телосложения. Аккуратно подстриженные волосы и карие манящие глаза. Его взгляд был таким теплым и глубоким. Он был серьёзен, дежурно улыбался, а в глазах читалось спокойствие и уверенность. Мне даже на секунду показалось, что я знаю этот взгляд. Потому что меня накрыло непонятное чувство защищённости и уверенности, что я не одна. Чувство из моего далекого прошлого. Господи, что же это такое? Но вернёмся к описанию мэра. Ему было тридцать два года, как мне сообщил Михаил, но выглядел он гораздо моложе. Да о таких мужчинах мечтают тысячи женщин.

Наверное, я слишком увлеклась его персоной, поскольку, слегка коснувшись моего плеча, он повёл меня к столу, где нам предстояли переговоры. Слегка усмехнувшись, он сказал:

— С Вами всё в порядке? Вы какая-то отстранённая, — он улыбнулся мне и снова этот взгляд.

Глава 41

— Да, всё хорошо! — очнувшись, будто ото сна, ответила я. — Просто картина понравилась! — я показала на репродукцию, висевшую у него за спиной. Как хорошо, что она здесь оказалась. Мне же нужно было как-то оправдаться.

— А, эта! — он махнул рукой. — Что, правда, понравилась?

Когда я вошла в кабинет, я лишь мельком окинула обстановку, тогда то и приметила висевшую на стене картину, единственную во всём кабинете. Но значения ей не придала, но сейчас, когда, выкручиваясь, мне предстояло её расхваливать, я решила рассмотреть её повнимательнее. На картине был изображён пейзаж, почему-то до боли мне знакомый. И лишь, спустя несколько минут, я поняла, что это моё место у реки. Я подошла к картине поближе. Вот он старый дуб, на ветке которого я так часто сидела. А вон виднеется мостик, отделявший наш детский дом от большого города.

— Очень красивая! — приходя в себя, одобрила я картину. Да и врать мне не пришлось, она мне действительно понравилась.

— Вы, конечно, не поверите, но это картину нарисовал я! — признался он.

— Вы? — если честно я очень была удивлена.

— В юности я увлекался рисованием, потом как-то это всё забросилось. Отец хотел, чтобы я был юристом, я выучился, затем тихими и верными шагами он привёл меня в политику. И вот я мэр этого города.

— А это место?

— Это моё любимое место, — какое совпадение, — в детстве я прятался там от отца, потом просто приходил туда отдохнуть. В городе жизнь кипит, бурлит. Кругом шум, гам, а там покой и тишина.

— Да, вы правы! Там очень красиво! — поддалась воспоминаниям я.

— Вы тоже там бывали? — удивился он, явно не ожидая от Маргариты такого романтизма. Видимо, я сделала ошибку, поддавшись воспоминаниям, но и отступать было уже поздно, потому я решила признаться, что часто бывала там, естественно упустив некоторые детали своего прошлого.

— Да, в детстве! — от приятных воспоминаний я начала улыбаться. — Я могла просиживать там часами! Вот на этой ветке дуба, — я показала на рисунке заветное место, — я и отсиживалась! А сейчас лишь изредка там бываю, сами понимаете взрослая жизнь.

— Поразительно! — он расплылся в довольной улыбке. — У нас с Вами одно любимое место на двоих, но я вас раньше никогда там не видел. Хотя, у нас с Вами в детстве был конкурент, вернее конкурентка.