Живой (СИ) - Царенко Тимофей Петрович. Страница 13

Свет вокруг, кстати, не изменился, хотя, если верить системному времени, с момента моего падения с самолета прошло уже больше двенадцати часов.

Пока я лазал по горе, удалось разглядеть окрестности. Ветер на пару часов развеял туман и я смог различить вдали нечто, очень похожее на дорогу. На горизонте, почти в нужном направлении, желтела точка Кайназой-тауэра.

Под ногами хрустели камешки.

Озеро я обошел по берегу. И вдоль ручья, который из водоема вытекал, двигаюсь в нужную мне сторону.

Лес пуст. Широкие ржавые листья создают темень, но это заметно, только если снять шлем. Более того, без шлема не видно, куда ногу ставить и куда вообще идти.

Благо, путь через этот странный биом не долог. И уже через час я выхожу на натуральное шоссе. Хорошая дорога, двадцать метров в ширину. Кое-где на нее наползают корни. Бетонное покрытие все в трещинах. Где-то торчит арматурный каркас. И никаких звуков. Только ветер шумит в кронах.

Делаю привал. Надо перекусить и посмотреть, что умеет делать моё оружие.

Система услужливо подсказывает, как использовать универсальный нож. Берёшь девайс чуть ниже ручки ножа, палец на сенсор и машешь. Устройство самостоятельно определяет нужную траекторию. Давлю в себе желание попробовать срубить толстое дерево и ограничиваюсь тонкими деревяшками.

Кладу палец на сенсор, размахиваюсь, и…

Руку дёргает. Вторая половина от ножа отделяется, летит по широкой дуге, а потом резко возвращается обратно. Отчего я даже теряю равновесие и делаю шаг вперёд.

«Сработала система защиты. Будьте аккуратнее с оружием.»

И деревья, в конусе передо мной, начинают падать. Самое дальнее — в метрах десяти от меня. Лезвие я даже не заметил.

«Монолезвие ресурс 91 % (медленно восстанавливается).»

— И это ещё не автоматический режим? — опасливо кручу в руках оружие. На открытой местности такой ножичек куда как эффективнее автоматического дробовика.

Я слышал про технологию моноклинков и сталкивался с ней. Это промышленное оборудование. Нет таких задач, которое решает подобное оружие. Сюрреализм!

Еще какое-то время осваиваю оружие. Деревья больше не рублю: что есть они, что нет… В итоге получается бить монолезвием в одно движение. Нехитрая наука. Очень похоже на то, как выхватываешь выкидуху из кармана. А умная система позволяет не убить себя случайно.

Дорога, как того и ожидалось, вывела меня к людям. Группа мужчин в дорогой кожаной одежде сидела у электрической плитки. Рядом торчал складной калорифер. На плитке стоит кастрюля. Не слишком вкусно, кстати, пахнет. Сами по себе мужики выглядят… Навидался я таких. Лица вроде разные, а так и не скажешь, чем друг от друга отличаются. Одежда простая и удобная. Что-то вроде плащевки, я такую тоже носил, не пачкается, не мнется. Куртки, штаны, плотные кожаные панамки. Видимо, как защита от влаги. Обувь на всех удобная, типа моих башмаков. В общем, форменные бандосы. Из всех семерых выделялся один. Широкополая шляпа, модная кожаная куртка с блестящими вставками. Такие же модные штаны. У всех личное стрелковое оружие.

Была мысль обойти их дальней дорогой, но зачем? Надо же интегрироваться в местный социум, а эти хоть дорогу покажут. Потому направляюсь прямиком к костру. Ну, вдруг покормят?

При моем появлении бандосы вскочили.

— Кто таков? — предводитель банды поправил шляпу стволом пистолета.

— Живой! — представляюсь.

— Я вижу что живой, звать тебя как? — скривил ковбой губы в усмешке.

— Чувствую, это будет большой проблемой. Красавчик, сука, подгадил напоследок, — я смотрю на ковбоя в упор. — Для полноты картины, добрый человек, назови мне, пожалуйста, и своё имя.

— Харм.

«Харм.

Человек.

Звание: капитан (вольный охотник).

Съедобен.»

— Отлично, Хаарм… — смотрю, как над собеседником отобразилась надпись, — скажи, пожалуйста, убивать за отвратительное чувство юмора в ваших краях принято?

— А не слишком ли ты дерзкий для нулёвки, пока ещё Живой? — ковбой был спокоен и только смерил меня презрительным взглядом.

— Мужик, примерно тот же вопрос. То есть, весь мир видит, как я жру Семя перерождения на вершине пирамиды, весь мир видит, что ко мне спускается Эльдразион. И он сжигает все камеры. Я после этого примечательного события выхожу живой и здоровый с этой пирамиды один, а нас там было под полтысячи, и ты, судя по роже, меня грабить собрался? Я ведь верно контекст уловил? — в следующее мгновение все наличные стволы смотрели в мою сторону. Ковбой тоже напрягся и его ствол смотрел мне прямо в лоб. — Так, мужики, перед тем как у нас тут все… начнётся, поясните мне, убогому, что я такого сейчас сказал? — я аккуратно сократил расстояние до ковбоя ещё на шаг.

— Информация только для внешников. Это они имеют доступ к стрекерам и они же ими управляют. Никто не знает, что происходит с другими игроками! — ковбой улыбался. Разумеется, он контролировал ситуацию, в восемь-то стволов. Винтовка на ремне на плече. Под правой рукой только многофункциональный нож. — И мы очень тебе благодарны за то, что ты объяснил нам, почему тебя надо грабить.

— Напоследок хочу вам сказать, добрые люди: хуже идиотов только…

Скручиваю корпус в падении. Валюсь как мешок с землёй, только при этом поворачиваюсь вокруг своей оси. Полный оборот. Рука сжимает универсальный нож мгновением ранее. Монолезвие тонко свистит. Ковбой Харм даже успевает выстрелить. Только вот стреляет он мне в шлем. А тот может выдержать и не такое.

«Монолезвие ресурс 62 % (медленно восстанавливается).»

— …идиоты самонадеянные. Ну вот скажи мне, Харм, я же объяснил тебе, кто я и откуда. На кой дьявол ты полез? — я спросил у своего ещё живого собеседника. Хлыстом я подрубил ему ноги и снёс правую руку выше локтя. Его понтовая куртка мгновенно успела сжать рану. Так же поступили и понтовые кожаные штаны.

Кошусь на остальных жертв. Лезвие рассекло их всех в районе грудины. Я успел поймать пару агонизирующих взглядов и поспешно отвернулся. А потом меня все же вырвало. Чудо-аптечек ни у кого не нашлось, так что воздух заполнил аромат человеческих кишок и крови. У меня кружилась голова и тонко дрожали пальцы. В кровь запоздало хлынул адреналин.

«Ваша известность повышена на 1000 единиц.

Текущее значение 2000.»

Обрадовало меня системное сообщение.

— Я в ожидании ответов на вопросы, Харм.

— Большой куш… шанс… шанс выйти отсюда. Меня… меня ещё ждут, там… — видимо, от шока Харм начинает заговариваться. Вытаскиваю клинок из ножен, прижимаю его остриём к виску ковбоя и надавливаю. Почти без усилий клинок проходит сквозь височную кость. Ковбой последний раз дёргается.

— И знаешь, Харм, в чем между нами разница? Ты не Живой. И да, я тоже тяготею к тупым шуткам, — раскланиваюсь камерам. Известность тоже подрастает.

«Ваш параметр «Человечность» снижен до -100.»

— Это мне так намекают, что придурка можно было спасти? Этот славный малый, мне он, кстати, тоже нравился, у него была такая челюсть… Ах, о чем это я? Да, этот красивый дядька планировал меня шлёпнуть. Или что-то интересное со мной сделать. Я, извините, не в курсе местных культурных традиций.

«Ваш параметр человечность повышен до -99.»

— О, раз уж мы договорились, что уроды, всё-таки, несмотря на ложный гуманизм, должны страдать…

Вот так, переругиваясь с камерой, я обошёл все место трагедии.

Эти ребята были вооружены заметно хуже моих прошлых знакомых, почти друзей. Как иронично: это мои вторые мёртвые друзья за сегодня. Там у меня были Лысый и Красавчик. А тут пока только один Ковбой. Но ещё не вечер. В этом замечательном месте, судя по всему, никогда не вечер. Звучит крайне оптимистично.

Пушки оказались откровенным хламом. Револьверы простейшей конструкции из дешёвого пластика. В хорошем состоянии, за оружием ухаживали. Это не я такой умный, это был у меня упоротый по оружию корефан. Он мне как-то целую лекцию задвинул по поводу того, почему формат оружия почти не меняется с пятой технологической эпохи, и почему оружие — это единственное, что от эпохи осталось.