Горький шоколад (СИ) - Жигалова Ульяна. Страница 7

Бабка Клавдия, посмеиваясь, спустилась с ней по кирпичной лестнице в подвал. Там на деревянных стеллажах хранились заготовки, но по большей части пустые банки, ненужная рухлядь. Какие-то инструменты, старые кастрюли, чугунки и сковороды. Бабка показала на один стеллаж,

— Убери с него все — Полина сняла весь хлам, составив его на полу.

— Полки сними, они не прибиты, так лежат. Ага, а теперь, видишь, вон внизу железяка торчит? Наступи на нее ногой, да посильнее.

Внизу действительно виднелась плоская широкая железяка. Полина встала на нее двумя ногами и попрыгала. Со скрежетом часть стены отошла на пару сантиметров.

— Вот и весь ход тебе, заело все за сто лет, — посмеялась бабка, — ну я пошла, прибери здесь все, как наглядишься.

Из щели несло сыростью и затхлым воздухом. Полина взяла ржавый топорик и начала отчищать неровности на полу. Затем используя какую-то толстую кривую железку, как рычагом открыла дверь. Посветила внутрь и увидела проход, выложенный кирпичом, шириной около полутора метров и высотой сантиметров на десять выше ее роста. Потолок был деревянным, черным и скользким. Света от фонаря далеко не хватило. Вспомнив литературу, Полина решила сначала запастись хорошим фонарем и веревкой. Закрывать ход не стала, бабка в подвал ходила редко, а спертый воздух может быть опасен, это она тоже знала.

Экспедиция была назначена на следующий день. Полина одела бабкины резиновые сапоги, одежду потемнее, привязала веревку к стеллажу, и включив фонарь, вошла в ход.

Осторожно ступая по влажному полу, девушка прошла метров пятьдесят до поворота — дальше ход объединялся с еще одним, и становился шире. Судя по ответвлению, второй ход шел от дома ее бабушки Шуры. Дальше проход шел с небольшим уклоном, на полу, в кирпиче, были следы от колес. Выйти к реке, разумеется, не удалось. Еще через пятьдесят метров ход пересекали толстые трубы, потолок был разрушен и вокруг них ход был полузасыпан землей.

Полина повернула назад, вот и веревка даже не пригодилась. Стало жаль, что никакой тайны не нашлось. Тайника тоже. Вернувшись до ответвления, махнула рукой, пойду, гляну. Идти было недалеко, ход привел к металлической двери. Вот только перед дверью что-то было. Полина посветила на кучу тряпья, тронула рукой — и вдруг из кучи выскользнула кисть скелета. Девушка вскрикнула от испуга и тут же сама себе закрыла рот. Осторожно пятясь, вернулась в подвал. Подумала, вдруг это кто-то из ее предков. Привлекать внимание к себе обнаружением столетнего трупа, опасно. Но человек-то заслужил погребение. Взяла лопатку, еще какие-то железки наподобие кирки и пошла назад.

Яму решила копать в полу, стены трогать было страшно. Кирпичи с пола киркой выворачивались довольно легко, раствор давно от сырости потерял прочность. Полы оказались выложены в два слоя кирпича. Открыв участок полметра на метр, стала копать землю. Здесь дело пошло хуже, быстро образовались мозоли на ладонях. С трудом вырыв яму глубиной чуть больше метра, решила, что достаточно. Одев толстые перчатки, завязала рот платком, стала лопатой сдвигать останки в яму. В тряпье были почти чистые кости, остальное то ли истлело, то ли крысы съели, неизвестно. На шее скелета увидела толстую золотую цепь с распятием. Снимать не стала — грабить мертвых, фу. А вот под трупом обнаруженный кожаный мешочек подняла, в нем были монеты, почерневшие, номинал и металл не разглядишь. Да и не разбиралась она в этом. Похоронив останки, сложила вынутые кирпичи, лишнюю землю распределила по полу. Осмотрела внимательно — нет, слишком заметно вмешательство. Идея устройства тайника оказалась глупой. С другой стороны, какой выбор? Вернулась в подвал, закрыла проход. Вставила деревянные полки, вернула хлам на место. Еще раз внимательно осмотрелась. Начала двигать все вещи, бочонки. В конце концов, старый сейф купца был найден, железный ящик в полу под полками. Крышка раз открывшись, уже не закрылась, ржавый механизм сломался.

Полина до вечера паковала деньги в пленку, запаивая утюгом. Сложила деньги в тайник, оставив себе сто тысяч, заложила отверстие старым кирпичом, залила раствором — а для маскировки намела грязи и обломков на свежий раствор. Теперь, даже если бабка помрет, она по документам Полины будет наследницей. Найденный кошель решила оставить бабке, пусть поделит с родителями.

Вечером попыталась выведать у бабки не пропадал ли кто бесследно в их семье. Клавдия подумала, вроде никто не пропадал.

— Разве в революцию, тогда у предков Шуры семья была большая, три брата, две сестры. Всех раскидала жизнь, одна Шурина мать Пелагея-то и осталась. Сперва, после революции, в доме жили подселенные люди, потом она вышла замуж за какого-то начальника, и дом отдали им полностью. Родила Шурку и Василия. У Шурки дочь Мария уехала у Краснодарский край, ни слуху, ни духу, у Василия родилась дочь Валентина, твоя мать. Больше и не знаю ничего.

— Баба Клава, вот я в подземном ходу нашла кошелек, там вроде деньги. Я тебе их отдам, вдруг ценность какая.

— Вот чего ты два дня там лазила, клад искала. Давай поглядим, чего там. Фу, чернота да грязь одна, и не поймешь что. Помой возьми, там средство для чистки плиты есть, все что хочешь отъест.

После многократного мытья было посчитано, тридцать золотых монет по десять рублей, четыре серебряных монеты по рублю. Брать их бабушка Клавдия не хотела

— Старая я уже, или омманут, или убьют. Сама продавай.

Полина не знала, куда можно обратиться с таким вопросом, потом решила, что с золотом работают ювелиры, кто как не они должны знать. Взяла на пробу пару монет и зашла в ювелирную мастерскую. Там интереса не выказали, пожали плечами, девушка пошла на выход. Тут мастер нарочито безразлично окликнул ее,

— Могу взять по цене золота, как лом, — девушка поняла, что это уловка, сбить цену.

— Да я вообще из Питера, там предложу. Бабушка хранила на память, сейчас время тяжелое, продать хочет.

Дальше торговля пошла без масок. Конечный результат устроил обоих — за всю партию по четыре тысячи за золотую монету, по две за серебро. Принесли монеты они вместе с теткой Клавдией, одна девушка идти побоялась. Тетка была в шоке от полученной суммы. Деньги Поля оставила Клавдии, и просила нанять помощницу по хозяйству.

— Не учи меня, деука. Молода еще, сама знаю, нашто мне тут чужие нужны, будут шариться везде, да тащить что плохо лежит. Ко мне бабенка одна с собеса ходит, бесплатно. Вот этой бабенке можно дать когда — никогда копейку.

— Баба Клава, ты можешь моим родителям отправить часть денег? Вдруг у них плохо там, теперь уже мама на пенсии, наверно, — девушка неуверенно попросила.

— Сама знаю, отправлю, конечно. Ты бы совесть имела, хоть написала родителям, что жива.

Полина прошлась по городу, посмотрела обменники. Все они были оборудованы камерами. Зато возле рынка стояли прохиндейского вида мужики, которые занимались перепродажей валюты. Вот им Полина и продала первую тысячу долларов. Получив сумму в пять миллионов рублей, почувствовала себя богачкой. По дороге домой, зашла в магазин — хорошая стиральная машина-автомат, которую хотела купить Клавдии, стоила 4,5 миллиона. Купила попроще, за 2,5 и заказала установку. Через неделю все дела были закончены, Полина полетела в Питер.

Глава 9. Последние бастионы совести

На улице уже был август, Питер заполнен толпами туристов. Соседки по комнате еще не вернулись, что было весьма кстати. Нужно было положить деньги в банк, хранить в общаге деньги было безумием. Но первое — пойти купить приличную одежду! Целый год в обносках! Второе — салон красоты — волосы, руки, ноги!

В магазине девушка оставила почти все наличные деньги, зато теперь у нее была приличная обувь, пара фирменных джинсов, костюм для парадных выходов, и конечно оно — маленькое черное платье! Хорошую косметику и белье пришлось покупать за доллары. Хорошо, что, несмотря на запреты, абсолютно везде брали доллары. Обещание себе купить только самое необходимое для учебы было забыто на третьем бутике. Как она будет зарабатывать потраченное, уже не хотелось думать.