Принц для Агаты (СИ) - "Uma". Страница 7
— Нет, дедушка, я не хочу этого брака, — сразу ответил внук, присаживаясь рядом с ним, на просторную и мягкую софу. — Я не люблю Фатиму… по крайней мере, не люблю как женщину, — он смутился своей откровенности и опустил глаза, похожие на изумруды.
Старик понимающе закивал, покрутил в пальцах кончик седой бороды и сказал:
— Значит ли это, что ты уже в кого-то влюблен? Тебе пора жениться, дорогой внук, нынешний мир не тот, что был раньше, сейчас много искушений, много поводов для тревоги и только семья может избавить от них…
— Я хотел бы жениться на русской, — робко признался Надир, бросив на лела осторожный взгляд. — Мне незачем томить себя и Фатиму в этом браке…
— Вот оно что, значит, и в этом деле ты пошел в меня, — произнес глубокомысленно почтенный бедуин. Вложив в беззубый рот кончик трубки, он прикрыл глаза, подумав о чем-то недолго, вынул трубку и пыхнул на внука яблочным паром. — И что же, хороша эта русская?
— Она весела и совсем за меня не держится, прогнала меня, сказала, что я ее обидел как никто никогда! Боюсь, что отец не одобрит моего выбора, — сказал Надир.
— Хм. Что верно, то верно, — согласился с ним дед, задумавшись. — Мне хорошо известны намерения твоего отца на твой счет, Надир, он хочет женить тебя на Фатиме и точка!
— Это будет опрометчиво с его стороны, — заметил Надир. — Я этого не хочу. Все чего я хочу, набраться смелости, придти к той русской и остаться с ней…
Новость о том, что Надир желает взять в жены иностранку, и совершенно не рассматривает юную Фатиму в качестве жены, вскоре стала достоянием всей семьи Али Аль — Амина. Это дед Мустафа распространил ее, чтобы ни у сына, ни у внучки не было иллюзий. Фатима ходила по дому, как неприкаянная, весь ее мир стал одноцветным, серым, словно любимая кошка деда. Она понимала, что между ее отцом и отцом Надира была договоренность о браке, значит она имела право мечтать о том, что молодой человек сам попросит ее руки, и все возрадуются ее с Надиром счастью. Теперь же никакой реальной надежды на удачное решение этого дела не было, разве же только вынужденный брак, который для обоих превратиться в муку.
В отчаянии Фатима осмелилась обратиться к Надиру, — вдруг дед что-то напутал. В момент, когда девушка подошла к нему, он был один, собирался выехать загород, развеяться.
— Надир, скажи, правда ли что ты собираешься жениться на иностранке? — Фатима вздернула тонкое личико навстречу Надиру. — Что же тогда будет со мной? Я ведь люблю тебя всю свою жизнь!
— Еще ничего не решено, — ответил он ей резко. — О своем решении я доложу твоему отцу…
Потом, будто боясь ее дальнейших расспросов, Надир быстро вышел. Вечером того же дня Надира позвали в кабинет дяди Али. Молодой человек явился незамедлительно, готовый к серьезному разговору и объяснениям. Кабинет был уставлен дорогой, искусно сделанной мебелью. Все, от подставки для ног до огромной люстры, сияло восточным изяществом. В воздухе чувствовался фруктовый аромат.
— Ты звал меня, дядя. Я пришел, — вежливо сказал Надир, сев в кресло, выпрямился и смело посмотрел в черные дядины глаза. — Слушаю тебя очень внимательно…
Дядя, большой бородатый, с лоснящимся от пота лицом, сидел за массивным белым столом, сцепив пальцы в «замок».
— Это я слушаю тебя, Надир, — произнес он, кряхтя и тяжело ерзая в своем кресле. — Ты ничего не хочешь мне сказать? Кажется уже уборщица и та в курсе того, о чем ты молчишь…
— Хочу, дядя. Я прошу освободить меня от обязанности жениться на Фатиме, — сдержанно и тревожно улыбнулся Надир. — Никогда не нравилась мне эта идея. Знаю, сестренка ждет от меня любви, но я не могу обещать ей ее…
— Ты спятил, Надир?! Причем…, причем здесь любовь? — ожидаемо возмутился дядя Али. Он даже приподнялся в величественном кресле, давя на племянника своей внушительного размера тенью. — Никто не требует от тебя любви, ты должен выполнить договор, заключенный твоим отцом!
Продолжая упрямо смотреть в глаза дяде, Надир все же не решался пойти на открытый и громкий конфликт, поэтому учтиво кивнул:
— С отцом я сам поговорю, надеюсь, он услышит меня и не станет строить из себя ретрограда. Ради чего нам устраивать родственные браки? Все мы равно богаты и влиятельны. Я сам найду для сестренки жениха, который будет подстать тебе и ей, дядя!
Дядя из всего этого сделал только один вывод:
— Не нужно было тебя отправлять в Европу, нахватался всяких вольностей и теперь бунтуешь! Женишься, никуда не денешься, — мужчина, упираясь большими руками в стол, встал окончательно. — Сделаешь Фатиме ребенка, а потом можешь убираться на все четыре стороны!
Возмущенно фыркнув, Надир тоже поднялся на ноги, хотел было развернуться и выйти. Но дядя Али не сдавался:
— Я устрою скандал на все королевство! Тебя прогонят, ты больше не увидишь деда и мать! Я пойду на это, защищая честь моей дочери, которую ты попрал! Решай, Надир, чего ты хочешь…
— Я хочу освободить себя от договора, под которым я не подписывался, — сказал молодой человек, глядя на дядю прищуренными от злости глазами. Он сделал руками жест похожий на бессильное бросание пепла в воздух.
— Тогда назначь дату свадьбы и все решится само собой, — смягчился дядя Али, видимо, решив сменить тактику. — Можешь отложить брак на год или два, время лучший распорядитель. Ты повзрослеешь, одумаешься…
— Нет, дядя! — Надир сложил свои мягкие губы в тонкую упрямую линию и мотнул головой. — Откладывать казнь я не хочу, я ее отменяю, — сказав так, он спешно вышел из кабинета, оставив дядю Али в сильном недоумении.
4.2
А Агата улетела на зимние каникулы в Египет. Купаться в море, конечно, не пришлось из-за прохладной воды, но гулять по улицам курортного городка и не думать о Надире было вполне комфортно, ведь вокруг нее крутились арабы внешне бывшие ни чуть не хуже, чем он, сын министра.
В отеле “Star Egypt”, в котором девушка занимала одноместный недорогой номер, оказалось не менее двадцати постояльцев из России, так что ей не было скучно. Россияне вместе ходили на пляж любоваться морем, вместе танцевали до утра на дискотеках. Собирались встречать новый год, для этого уже арендовали на новогоднюю ночь зал ресторана при отеле.
К 11 часам, когда заметно теплело, Агата отправлялась прогуляться до ближайшего рынка. Тут-то и начиналось самое интересное, — за ней увязывался молодой торговец Али. Бедняга бросал все дела, оставлял товар на младшего брата и бездельничал весь день, выпрашивая у туристки то обед в ресторанчике, то деньги. Агате было с ним весело, потому что он мог ради нее до хрипоты торговаться на рынке и “уронить” цену до смешного минимума. Кроме того, Али обещал ей любовь до гроба.
— Как дэла? — это все что он знал по-русски до появления в его жизни Агаты.
Она научила парня кое-чему еще. Теперь он с заискивающей улыбкой подходил к русским и задавал странный вопрос:
— Как сажа бэла?
На него смотрели как на дурачка. Агата смеялась до слез.
— Твоя школа? — спрашивали ее соседи по отелю, тоже забавляясь. — Смотри, догадается, не отобьешься!
— Не мешайте развлекаться! — хохотала девушка. — Если успею, научу его говорить всем «я тебя люблю»…
Утопив ноги в белый песок, Агата часами могла сидеть под тенью зонта, писать СМС для Инны и отсылать их в далекий Париж, где Инна проводила каникулы. Поездку в Европу Агата пока не могла бы себе позволить, и она потянулась к морю, солнцу и пальмам, к полной свободе и экзотике. Европа подождет. Египет ей нравился, к тому же в Париж Инна отправились в компании Эллы и Александра Соколовых, а значит, отдыхать, проводить с ними Агате было бы не очень удобно.
«Али каждый день просит меня выйти за него замуж» — писала Агата Инне.
«Он красивый?» — спрашивала Инна в ответном СМС.
«Удивительно длинный и тощий» — шутливо сетовала Агата.
Однажды Инна прислала ей СМС, от которого у ее сестры напрочь испортилось настроение и задрожали руки: «Твой Надир интересовался у Б, где ты. Тот спросил у меня, я сказала. Жди его в гости!» Богданович с Инной не имели права говорить Надиру о том, где она отдыхает, — Агата рвала и метала. Памятуя о том, как она с Надиром небрежно обошлась, девушка боялась, что он ответит ей тем же, да и не собиралась она продолжать с ним отношения.