Война теней (СИ) - Поляков Владимир Соломонович. Страница 53

Меня таки да вытащила танцевать сперва Вайнона, потом, правда, дав малость отдохнуть и прийти в себя от не самого любимого занятия в этом мире, «передала» иной персоне, как раз из числа прибывших из другой страны. Не сразу, а через «прокладку» в виде ещё троицы дам, ну да не в этом суть. Мэри Энн по фамилии Дизраэли. Ага, ни разу не совпадение, а самая что ни на есть законная супруга британского министра иностранных дел. Что может быть естественнее танца на организованном мэром Нью-Йорка приёме двух не самых незначительных персон? То-то и оно, что это воспринималось как совершенное нормальное явление. Дальше уже дело техники.

— Мистер Станич, — уже ближе ко второй половине танца вымолвила Мэри Энн, перейдя от общих слов к делу. — До моего супруга дошли слухи, что вы хороший игрок в карты.

— Всё относительно, леди Мэри. Кто-то действительно может так считать. Опять же игра игре рознь. В тот же покер, сильно популярный по эту сторону океана, играть умею не так чтобы хорошо, да и любви к данной игре маловато.

— А бридж?

— Куда как более интересная игра. Зависящая отнюдь не от одной удачи, требующая ещё и умственных усилий. Но вы ведь не просто так об этом спросили.

— Конечно, — улыбка, немного анигранная, но именно что немного. — Мой супруг предлагает вам и вашему другу сыграть.

— Против него и генерала Шермана, не так ли?

— Вы проницательны.

— Положение обязывает, миледи. Иные спутники, помимо участвующих в игре, допустимы?

— Я хотела бы сопровождать своего мужа и не откажусь посмотреть на войну за зелёным сукном.

— Она хоть и бывает яростной, но кровь льётся гораздо реже. чем на войне настоящей. И только в случае наличия шулеров или когда ставки столь велики, что дух захватывает, а вот платить долг чести уже нечем.

В очередной раз чуть ли не спотыкаюсь, едва-едва сумев избежать ситуации, когда наступил бы на ногу партнёрше. Хорошо ещё, что графиня Биконсфильд — а этот титул был пожалован Дизраэли хоть и недавно, но куда раньше того, прежнего варианта — сумела и меня малость поддержать, и сама уклониться от конфуза при танце со столь неумелым партнёром. И никаких следов досады или там недовольства на лице и в движениях.

— Прошу прощения. Скользить по паркету — совсем не моё. В том числе и касаемо танцев. И это несмотря на не самые малые старания освоить танцевальное искусство.

— Зато по полям сражений вы «скользили» гораздо умелее, Виктор.

— Не такое и далёкое, но уже прошлое. Теперь другая ситуация. Да и оказавшийся на боле боя министр не просто, а тайной полиции — это или нонсенс, или ситуация, когда всё потеряно и остаётся только умереть с оружием в руках.

О, вот и танец закончился. Остаётся вернуть графиню законному супругу, согласно этикету. А ещё уведомить Дизраэли, что я и мои спутники будем просто счастливы встретиться в самом скором времени за карточным столом. Кто-то будет играть, кто-то смотреть, но всем очевидно — это лишь фиговый листок, как бы прикрывающий истинную цель встречи и разговоров.

— Ну что, Вик? Ну как? — подобно ястребу, набросилась на меня терзаемая любопытством Вайнона. едва я вернулся от четы Дизраэли к ней и Вильяму.

— Нас приглашают на партию в бридж. Вот прямо здесь, в одном из небольших кабинетов. Четыре игрока и две дамы, ты и Мэри Энн, графиня Биконсфильд. Джентльмены играют, леди смотрят и порой комментируют. Ну и просто своим присутствием добавляют атмосфере хотя бы толику тепла и уюта.

— Тепла я бы добавила, — проворчала индеаночка. — Полила бы Шермана керосином и спичку поднесла, чтобы не позорил старое индейское имя Текумсе.

Злобненькая прелесть. Смотрю и сердце радуется. Я это знаю, она это знает… Проклятье, да почти всё ближнее и не только окружение в курсе.

— Ладно, шутки в сторону. Придется вежливо улыбаться и вести осмысленный разговор. Мечтать о расчленении и торжественном аутодафе не возбраняется. Улыбкам это вообще придаёт дополнительную искренность.

— Это как? — малость опешил Степлтон, хотя уже давно мог привыкнуть к извилистости путей, по которым бродят мысли в моей голове.

— Улыбаешься искренне, потому как представляешь этого человека на эшафоте, у расстрельной стенки или просто закопанным в уютном деревянном гробу.

— Вик… ты как всегда. Сколько лет тебя знаю, а всё равно продолжаю изумляться.

— А так жить интереснее. Пойдём, однако. Думаю, нас уже ждут.

Ждали, факт. И даже с нетерпением, хотя и замаскированным. Дизраэли держал лицо идеально, а вот Уильям Текумсе Шерман, будучи куда менее искушённым в искусстве лицедейства и некоторых аспектах политики, читался куда легче. Обеспокоенность, толика страха, но вместе с тем решимость добиться желаемого.

Абсолютно искренне ему улыбаюсь. Про себя, понятное дело, желаю бросить тушку в кислоту, а уже потом, полурастворившегося, перебросить на ростки бамбука. Вслух звучит абсолютно другое:

— Мистер Шерман. Искренне рад нашей с вами встрече. И не могу не оценить то, что она происходит не на поле боя, а вот в такой милой, комфортабельной обстановке. Граф Биконсфилд. Счастлив вашему очередному прибытию на землю империи. И поздравляю с титулом, который вами абсолютно заслужен. Рад, что королева Виктория по достоинству оценила того, кто может стать достойным продолжателем дела Питтов, старшего и младшего, а также Пальмерстона, дай боги ему крепкого здоровья.

— Лестно это слышать, — раскланивается Дизраэли, изображая предельную приветливость. — Но нас ждёт сражение за карточным столом. И разговор тоже.

Действительно, сперва были карты. Не сказать, что я был действительно хорошим игроком в бридж, но и ударять в грязь лицом не собирался. Ай, чего там, действительно больших специалистов среди нас четверых не водилось, но целью показать умение игрока именно в карты ни у кого и не имелось. Сейчас должна была пойти совсем иная партия, связанная с большой политикой. И первым перевёл разговор на эти рельсы именно Дизраэли, ибо являлся представителем самой заинтересованной стороны, Великобритании.

— Добрососедство важно для любой империи, Виктор.

— Сложно спорить, Бенджамин, — ну да, за игорным столом более чем допустим такого рода переход, обращение непосредственно по именам. — Что ваша империя знает необходимость подобного, что наша. Как Великобритания, так и Америка предпринимают для этого необходимые усилия. Далеко ходить не стоит — взять хотя бы Мексику, с недавних пор ставшую наши добрым соседом, надежным торговым партнёром, а дальше может и в нечто большее перерастёт.

— Большее?

И подозрительность вверх скакнула, аж до степени. что едва заметно, но и на жестах отразилось. Руки напряглись, чуть дёрнулись.

— Династические связи уже давно опутали правящие дома.

— Понимаю, — и опять расслабился. Немного, до прежнего состояния. Зато Шерман напрягся, словно электричество. — Нашим империям не следует враждовать. Мы уже сумели договориться о мирном сотрудничестве, совместными усилиями смягчили ирландскую проблему, нашли компромисс по аннексии Гаити.

— И Американская империя всячески приветствует инициативы Великобритании. Добрососедство на северной границе нас также интересует. Видят боги, мы за время, прошедшее с окончания войны, не давали и тени повода обвинить нашу страну в агрессии. Зато индейский вопрос, который со столь звериной жестокостью и нарушением собственных же законов взялся решать Ганнибал Гэмлин. Мы можем только выразить ему своё возмущение и попытаться урезонить. Словами, разумеется, ибо чтим заключённые договорённости.

— Индейские дела лишь частность. И внутреннее дело США.

— Как ирландские фении были и в некоторой мере даже сейчас есть внутреннее дело Великобритании, — процедил Степлтон, переводя взгляд с Шермана на Дизраэли и обратно. — А президент Соединённых Штатов создал проблему, которую не в состоянии решить.

— Лакота, шайенов и арапахо почти не осталось на землях нашего не очень дружелюбного северного соседа, — яд буквально сочился из уст Вайноны, но на лице была та самая искренняя улыбка, более прочих адресованная именно Уильяму Текумсе Шерману. — Они в Дезерете или у нас. Большей частью у нас. Их тут хорошо принимают, они нашли приют, им есть чем заняться. Но! Они не забыли. И оставшиеся в вашей стране, Уильям Текумсе, племена уже уходят сюда, к нам, не желая ввязываться в войну с превосходящим противником, но… Вы понимаете смысл этого «но», Бенджамин?