Царство Проклятых (ЛП) - Манискалко Керри. Страница 24

Я медленно повернулась, пока мы снова не оказались лицом друг к другу. Его взгляд упал на мое ожерелье, и я, наконец, посмотрела вниз, чтобы увидеть, что он надел на меня. Я резко вдохнула, когда мой серебряный корничелло поймал свет.

— Дьявол знает, что ты даешь это мне?

Гнев не отрывал своего внимания от амулета.

— Считай, что это заимствовано, а не дано.

— Ты можешь это сделать? Разве он не придет за тобой?

Он демонстративно оглядел каждый конец пустого коридора, прежде чем снова посмотреть на меня. — Ты видишь, кто-нибудь пытается остановить меня? — Я покачала головой. — Тогда перестань волноваться.

— Я, безусловно, не… — Его рот скривился в неприятной усмешке, когда я

замолчала, оставив ложь невысказанной. Я тихо выдохнула. — Это не значит то, что ты думаешь. Перестань ухмыляться.

— Как ты думаешь, что именно я думаю, что это значит?

— Мне все равно, что ты думаешь. Я просто решила быть искренней в данный

момент. И я просто терплю нашу нынешнюю ситуацию, пока не уеду в Дом Гордыни.

— Ты уверена?

— Да.

— Тогда скажи мне, что ты ненавидишь меня, что я твой злейший враг. А еще

лучше, скажи мне, что ты не хочешь меня целовать.

— Мне не интересно играть в эту игру. — Он выгнул бровь, ожидая, и я боролась с

желанием закатить глаза от его самодовольства. — Отлично. Я не хочу целовать тебя. Доволен?

Искра понимания вспыхнула в его взгляде. Я осознала на секунду позже, чем следовало, что я сделала; что он понял в тот момент, когда слова слетели с моих предательских губ. Он шагнул вперед, и я быстро отступила, ударившись о стену.

Он наклонился, уперев руки по обе стороны от меня, выражение его лица было достаточно выразительным чтобы разжечь огонь.

— Лгунья.

Прежде чем я вырыла себе могилу поглубже, его губы накрыли мои, лишая меня дыхания и любого дальнейшего отрицания так же легко, как он украл мою душу.

9

Его поцелуй поглотил и соблазнил меня. Именно так, как он и хотел. Он не было ни быстрым, ни жестким, ни подпитываем ненавистью или яростью. Он был тлеющий угольком, обещанием пылающего огня, который придет с небольшим осторожным стремлением. Я почти считала это милым — своего рода целомудренное объятие, которое два влюблённых любовника украли, когда их сопровождающий не смотрел, — пока он медленно не поднял мои руки над головой, прижимая меня к стене за запястья. Он взял мою нижнюю губу зубами и нежно прикусил. Потом я вспомнила: он не был ангелом. И я вдруг слишком сильно захотела быть проклятой.

Будь проклято это царство и его дьявольские козни. Его потребность в грехе. Моя неоспоримая потребность в нем. Прямо сейчас не было никакой клятвы на крови с дьяволом. Никакой помолвки или обязательств перед моей семьей. Был только этот момент, этот злой принц, и жар, неуклонно нарастающий между нами.

Тело Гнева прижалось к моему, твердое как камень и неподатливое во всех нужных местах. Какой бы голод я ни испытывала, он в равной степени соответствовал ему. Хотела бы я ненавидеть это. Я сожалела, что провела языком по его губам или вздохнула, когда он подчинился моему молчаливому требованию и углубил наш поцелуй.

Этот новый поцелуй пожирал, грабил, воровал. Это было извинение, желание и яростный отказ подчиниться каким-либо истинным чувствам в одном лице. Первобытная потребность на самом базовом уровне. Я не могла сказать, испугало или взволновало меня то, что я позволила себе поддаться этому дикому чувству.

Я отстранилась, тяжело дыша.

— Это реально?

— Да.

Как будто в доказательство правоты его заявления, его бедра подались вперед, и я была почти уверена, что весь замок содрогнулся в ту секунду, когда наши тела соприкоснулись. Не было никаких сомнений в том, как сильно этот темный принц хотел меня. Я схватила его за лацканы пиджака и снова притянула его губы к своим.

На одно душераздирающее мгновение мне захотелось, чтобы он задрал мое платье прямо здесь, погрузился глубоко в меня и освободил все мои пойманные в ловушку желания. Мне хотелось забыть, где я нахожусь и что мне нужно делать. Я хотела избавиться от всей боли, боли и горя, которые никогда не уходили. Все, чего я желала, — это сладкого забвения прикосновений. Гнев мог легко обеспечить это. И даже больше того.

Он взял себя в руки и оторвался от нашего поцелуя только для того, чтобы начать томно поглаживать верхнюю часть моего лифа. Потребность вспыхнула во мне и, казалось, отразилась в нем. Он провел руками по моим бокам, прижимая меня немного крепче к своему телу. — Ты еще можешь уничтожить меня.

— Скорее раньше, чем позже, если ты не

прекратишь болтать и не поцелуешь меня снова.

— Требовательное, ангельское создание.

Он снисходительно улыбнулся мне, затем подчинился. Этот поцелуй. Это было медленно и одурманивающе и заставило меня понять, что он был не единственным, кому грозила опасность быть уничтоженным. Он приподнял мое лицо, провел по линии моей челюсти, затем скользнул пальцами вниз по моей шее, слегка касаясь ими точки моего пульса.

Крошечные разряды электричества искрились под его лаской. Я почти забыла, что он пометил меня, дав мне возможность призвать его, не используя кинжал. Крошечная, почти невидимая буква «S» покалывала. Бабушка сказала, что знак был высокой честью, которую редко оказывали.

Она не была довольна.

Я немедленно пришла в себя и отогнала вызывающее привыкание его поцелуев в сторону. Я почти почувствовала, как магия мира отступает, как отлив, а его разочарование разбивается о нас неохотными волнами.

Гнев мягко отпустил меня, почувствовав эмоциональный сдвиг.

— Почему? — Мне удалось выдавить одно слово, мой голос все еще был хриплым

от желания.

— Я не думал, что ты предпочтешь зрителей.

Непристойный образ того, как он берет меня на обеденном столе, промелькнул у меня в голове. Это было так ярко, что я могла поклясться, что слышала звуки шока гостей, когда их принц показал мне, каким грешным он может быть и разбитые бокалы и вилки, ударяющиеся о лучший фарфор, когда Гнев довел нас обоих до крайности, не обращая внимания на тех, кто смотрел.

Я подавила нервный смешок. Такое появление, несомненно, произведет впечатление, которое Дом Гнева не скоро забудет. Я отбросила эти скандальные мысли прочь.

— Это не то, что я имела в виду, и ты это знаешь.

Хотя мне было интересно, почему он решил поцеловать меня сейчас.

Его зубы обнажились в подобии улыбки, в глазах появился блеск понимания. Увиливание началось. Я не могла не покачать головой, уголки моих губ приподнялись. Это был прогресс, каким бы незначительным он ни был. Или, может быть, я наконец-то научилась лучше понимать его. Хотя я подозревала — в этот конкретный момент — что он также не пытался так сильно прятаться от меня. Я старалась не позволить осторожности испортить момент.

— Я говорила о моей метке. А не обо всем, — я кивнула между нами, — этом.

Он напряженно вглядывался в мое лицо в течение минуты, последние остатки тепла покидали его выражение. Его глаза теперь были почти полностью черными. На этот раз невозможно было ошибиться в грохоте, сотрясшем замок. Он повел плечами, как будто снимая напряжение в них и между нами.

Гнев протянул мне руку, все следы страсти исчезли с его лица.

Передо мной снова стоял холодный и бесчувственный принц Ада.

— Мы больше не можем задерживаться.

Пришло время встретиться с моим двором.

***

Наше прибытие за огромные, вырезанные из кости двери королевского обеденного зала было размытым пятном. Я не могла вспомнить, говорил ли со мной Гнев во время нашей, казалось бы, бесконечной прогулки сюда, или он сопровождал меня в полном, стоическом молчании. Скорее всего, последнее; я не могла себе представить, чтобы он когда-нибудь занимался чем-то таким прозаичным, как расспросы о моем дне или погоде.