Кровь хищника - Якупова Гульнур Мидхатовна. Страница 3

«Чудище» пожирало леса гектар за гектаром. Сосны сплавляли вниз по Зилиму. Неисчислимое количество бревен ушло во время половодья под воду и навсегда было погребено под толстым слоем вязкого ила. А ведь ученые утверждают, что мертвые стволы выделяют ядовитый фенол! На бывших делянках тоже в беспорядке валялось множество бревен, которые просто гнили. Не хватало для их обработки людей, техники и времени. Но ведь если не хватает, рассуждал Аюхан, зачем столько валить? От переживаний за загубленные леса он и так уже находился на грани нервного срыва, а тут случилось еще одно из ряда вон выходящее событие.

Как-то был он на курсах повышения квалификации в Уфе, где и видел киножурнал о заграничных леспромхозах. Увиденное произвело на него впечатление неизгладимое и накрепко врезалось в память: дерево валят, очищают от веток, снимают со стволов кору, все это потом собирают и пускают в дело и только после этого отправляют на пилораму. А там, на идеально чистой площадке, бревно распиливают, отбирают доски, горбыль складывают отдельно, и даже опилки не падают на землю, а собираются в специальный бункер и тоже идут в дело.

По дороге домой после этого фильма Аюхан чуть не плакал от досады и горечи, вспоминая, как бесхозяйственно губится в их леспромхозе колоссальное количество драгоценного материала.

На утро следующего дня он пришел в школу. Асанай село большое и учеников в школе много. Со своей идеей Аюхан заглянул к директору, поговорили, и директор поддержал лесничего. Вскоре старшеклассников собрали в общем зале, и Аюхан высказался:

— Ребята! Асанайские леса нуждаются в вашей помощи. Давайте вместо формальных игр в «Друзей природы» и «Зеленых» займемся серьезным и конкретным делом. На место спиленных деревьев необходимо посадить новые. В моем распоряжении всего десять человек, которые осенью и летом занимаются посадкой, но этого недостаточно. Понадобятся еще десятки лет, чтобы десять человек смогли восстановить те площади леса, которые были вырублены за пару лет сотнями лесорубов… Короче, вы поможете?

— Поможем, поможем!

Школьники как муравьи облепили распаханные склоны горы. На площади, где росли дубы, посадили дубки, где стоял березняк — березовые саженцы. «Всякое дерево растет на своем родном месте», — говорится в народе.

Эти заботы в какой-то степени успокоили душевные раны Аюхана. А лесорубы переместились на новое место, чтобы продолжить свою работу. До Уктау, которую так горячо защищала бабушка, пилы не дотянулись. Видимо, все-таки есть Аллах на свете! Казалось, вот-вот дойдет очередь до вековых елей, но тут открылся всемирный симпозиум спелеологов. Оказалось, что пласты на скальном склоне горы, которые издалека казались разноцветными полосами, имеют структуру земной коры в разрезе. Это одно. Кроме того, ученых заинтересовала пещера на Уктау, в которой обнаружились стрелы и колчаны, домашняя утварь и посуда, кострища, а замысловатые настенные рисунки вовсе стали сенсацией. Уж не от первобытных ли людей все это осталось?..

Вернувшись как-то домой в приподнятом настроении, Аюхан весело сообщил:

— Все, бабушка, теперь твоим медведям воля обеспечена. Не тронут Уктау, принято специальное постановление. А ты боялась.

На что бабушка отреагировала очень серьезно:

— Спасибо, внучек, не взял греха на душу. Велика милость Аллаха!

Аюхан неловко подшутил:

— Бабушка, если встречу дядю медведя, передам привет от тебя.

— Это и дядя твой, и… так вот! — Взволнованная бабушка внезапно смолкла, всем видом показывая, что разговор окончен. После по обыкновению замкнулась, и добиться от нее пояснений, что означают эти слова, Аюхану так и не удалось…

* * *

Стремительно появившаяся Залия прервала его мысли:

— Ну что, отвел душу? Знаю я тебя, чуть что — начинаешь дрова колоть. Айда-ка, пойдем в дом, узнаем у бабушки, потомками какого зверя мы являемся!

— Да на пасеке она, — досадливо отмахнулся Аюхан. — Ты что, забыла?

Замерев на секунду, Залия пробормотала:

— А и в самом деле, что ж это я? И бабка Попугайчиха с ней… Никак с ума схожу. Мотаюсь между деревней и пасекой, скотина вся там, корову-то доить надо кому-то… Да и свихнешься тут, когда твоего ребенка медвежьим сыном называют.

Аюхан игриво подмигнул:

— Разве же я не силен как медведь, а, жена?

— He прикидывайся дурачком, Аюхан! Дело серьезное. Немедленно отправляемся на пасеку, пусть наша молчунья расскажет наконец, в чем тут дело!

— Да не могу я, с утра в район ехать.

— Ну а я не вытерплю, пойду! Что за чертовщина?! Говорят, будто и Хамдия тебя из-за того же бросила. Дескать, потомок хищника. А я-то, бедная пришлая невестка, ничего и не знаю! Ну и ну…

Залия постояла так некоторое время, покачивая головой, и действительно отправилась на пасеку. Аюхан крикнул ей вслед:

— Посмотри там скотину! Как бы медведь телку не задрал…

И тут же язык прикусил, будто испугался своих последних слов, вырвавшихся непроизвольно. Ладно, Залия не слышала, так стремительно выбежала со двора. И не зря, ох не зря она так всполошилась сегодня. Видно, не все ему сказала, что слышала, не договаривает что-то… Снова сев на чурбан, Аюхан закурил и снова погрузился в воспоминания. На этот раз гораздо глубже, в тот период, когда не было еще в его жизни ни Залии, ни даже Хамдии…

* * *

…Малыш ходит, переваливаясь с боку на бок. Вот он прижимается к груди какой-то женщины, чмокая и стараясь отыскать губами мягкий, пахнущий молоком сосок, нащупывает и, удовлетворенный, засыпает. А когда просыпается, рядом стоит мужчина и еще две женщины…

* * *

…Две женщины собирают ягоду. Мужчина рядом ломает ветки, мастерит что-то и дает ему, Аюхану…

* * *

…Молчаливая женщина с ним на руках подходит к холмику из желтой глины и плачет навзрыд…

* * *

…Бегает мальчик. Вот он кричит той женщине: «Бабушка!». И они только вдвоем…

* * *

…Держа его с двух сторон, бабушки Хадия и Зубайда ведут его в первый класс…

А что за обрывки смутных воспоминаний проносились до этого в памяти? В Асанай они пришли вдвоем с бабушкой. Откуда? Издалека. Откуда издалека? Может, там далеко и остался род Аюхана? У его сверстников в Асанае есть своя многочисленная родня, но ведь и он не одинок! Бабушка Хадия проговорилась как-то, что весь их род вымер в голодные годы. А мать и отец, как ему рассказывали, погибли от удара молнии. Аюхану было тогда три годика. Не их ли лица смутно мелькают в его воспоминаниях?

Поднявшись, Аюхан прошел в дом и вошел в комнату бабушки. Подошел к старинному сундуку, нащупал ключ, который всегда лежал на своем месте — под яркой подушечкой. В детстве он любил рыться в этом сундуке, украшенном блестящими стальными полосками. С возрастом отвык. Так говорит бабушка. Сейчас вот подошел, отпер замок, но не сразу откинул крышку. Собравшись с духом, открыл, в нос ударил резкий запах нафталина. На самом верху лежат в белом узелке «похоронные принадлежности» бабушки. Она уже много раз обновляла материал на саван, полотенца, платки для раздачи. Что тут еще есть? Вот нож с гладкой ручкой. Похоже, многое ему довелось повидать на своем веку… А на дне, в парчовом мешочке, кусочек кожи размером с ладонь. А вот и его, Аюхана, игрушка — маленький сайдак. Взяв в руки лук, Аюхан почувствовал его тепло и подумал: такое наследство могло достаться только от отца. А где он, отец? Кто он?.. Сложив вещи на прежнее место, Аюхан запер сундук и положил ключ на место. Посмотрел в окно: на западе зарделась вечерняя заря. Перевел взгляд на портрет на стене, на котором были изображены обе бабушки. Скоро исполняется сорок лет со дня смерти бабушки Зубайды. Глаза у нее всегда, сколько помнит Аюхан, были грустные. Наверное потому, что и муж, и сын не вернулись с фронта. Вот и с фотографии она смотрит печальным взором, словно и сейчас оплакивает своих родных.