Знак Лукавого - Иванов Борис Федорович. Страница 29

* * *

Наконец-то скальная ступенька пошла на убыль и сделалась уже вполне преодолимой преградой, а там и вовсе сошла на нет. Но и проклятые каменные «грибы» были теперь очень близки. Казалось, нависали прямо над головой. Наш караван снова взял правильный курс, но движение продолжал уже в мертвом, напряженном молчании. На броне бэтээра теперь дежурили двое бойцов со «Стрелами». Тагара все время норовил высунуться в окно и обозреть небосвод. Ист словно превратился в изваяние. Даже причитавший недавно Дуппель точно онемел.

Молчал и я. В конце концов, если все вокруг взвинчены и ожидают беды, то вряд ли я успокою их своей бестолковостью. Хотя, конечно, было бы неплохо, чтобы меня хотя бы проинструктировали на предмет того, как следует вести себя при встрече с этими тварями.

Я сосредоточился на окружающем пейзаже, уплывающем вдаль за окном, и обнаружил, что плато вовсе не абсолютно безжизненно. Основания «грибов» покрывал мох и какая-то вьющаяся растительность. Кое-где там же виднелись заросли кустарника и какие-то деревца. А разок-другой вдалеке промелькнули шустрые, приземистые тени неизвестных тварей, смахивающих на дикобразов. Судя по реакции моих спутников, они не представляли ни интереса, ни угрозы для нас.

* * *

И снова я увидел дым. Горело что-то лежавшее впереди по курсу. Ист неожиданно резко произнес что-то на своем языке, словно отдавал приказ. И Ольгред этот приказ выполнил: резко затормозил и прокричал в рацию команду остановиться нашей группе сопровождения.

Ист молча выбрался из вездехода и торопливо зашагал к паре костров, чадящих впереди. Похоже, что он не нуждался в сопровождающих. Мы переглянулись и все-таки не торопясь двинулись за ним. Чем ближе мы подходили к дымящимся кучам тряпья, тем лучше понимали, что это вовсе не просто дымящееся тряпье.

— Гос-с-споди! — пробормотал Дуппельмейер и стал судорожно расстегивать воротник.

Всего там лежало пятеро. Но не успели догореть только двое. Ист постоял над каждым из них. К одному нагнулся и, достав из складок одежды устрашающего вида тесак, подцепил им в дымящихся останках что-то блеснувшее на солнце. Ольгред довольно осторожно приблизился к нему. С другой стороны так же осторожно к «магрибинцу» подошел бритоголовый полковник. Тагара, наоборот, кинулся к Исту бегом. Вид сожженных трупов, похоже, был ему не внове.

Они о чем-то говорили на местном наречии, а Ольгред терпеливо ждал поодаль. И только когда Тагара отошел от «магрибинца» с каким-то обескураженным видом, Ольгред глухим голосом о чем-то спросил Иста. Тот с минуту что-то отвечал ему. Один раз поднес к его лицу ту блестящую штуку, что выудил из чадящего пепла. Потом оба быстрым шагом вернулись к вездеходу, а Горелов к своему бронетранспортеру.

Тут только я обратил внимание на то, что рядом с нашей колеей приткнулся вездеходик незнакомой мне марки. Он был цел и невредим. Должно быть, он-то и доставил сюда тех пятерых. И, наверное, они покинули свою машину и опрометью бросились к пологим выбоинам, расположенным поодаль. Думали, наверное, укрыться в них. Вероятно, они считали, что для твари главной мишенью будет автомобиль. Но ошиблись. Вездеходик как раз, судя по всему, не представлял для неведомого мне чудовища ровным счетом никакого интереса. Дуппель поймал мой взгляд и покачал головой с сочувствующим пониманием. Никто из нас не стал отвлекаться на осмотр осиротевшего вездехода.

— Трогаемся быстрее, — приказал Ольгред. — Как можно быстрее. Рвем на максимальной скорости и богу молимся о том, чтобы разминуться с тварями…

Он помолчал немного, крутя баранку. Потом коротко бросил:

— Здесь какая-то чертовщина началась. Твари на Сумеречных начали кидаться. Знаете, кто были те, которых поджарили там? — Он мотнул головой назад. — Это Крин, Сумеречник, и его слуги. Ист нашел там его амулет. Крин с ним не расставался… Я, кстати, Крина встречал пару раз. Однажды он меня провел через плато. Сроду никогда твари Сумеречников не трогали. А теперь, похоже рехнулись.

— Одна! — перебил его Тагара. — Наверное, только одна такая тварь. Больная или…

— Спасибо, сынок, — не оборачиваясь, отозвался Ольгред. — С нас хватит и одной. Притом, что, считай, без защиты едем. Солдатики против лихого народа — защита неплохая. Но вот против тварей, извини — увы!

— Надо было все-таки через перевалы двинуть, — пробормотал Тагара.

— Теперь все хороши советы давать! — отмахнулся от него наш рулевой.

— Слушай, — не выдержал я и таки начал задавать вопросы Тагаре. — Если эти Сумеречники знают секрет того, как можно от этих, как вы их называете, тварей защититься, то почему же они этим секретом не делятся? Или почему у них никто этого секрета не украл или просто не отнял? Тогда все было бы много проще у вас здесь.

Тагара удивленно уставился на меня. Образовавшейся паузой воспользовался Дуппельмейер. Он взял на себя труд объяснить ситуацию в понятных мне, по его мнению, терминах. — Понимаешь, — сказал он, — это не какой-нибудь секрет вроде приспособления или химического вещества типа репеллента от вредных насекомых или акул. Это врожденное свойство — находить общий язык с тварями. Как музыкальный слух, красивый голос, способность умножать в уме двадцатизначные числа или побеждать в шахматных чемпионатах. Этого нельзя достичь тренировками или какой-нибудь обработкой. Если это у тебя есть, то есть. Если нет, то нет.

— Это наследственное? — спросил я растерянно, так, словно это мне могло пригодиться в жизни.

— Все это плоховато изучено, — пожал плечами Дуппель. — Знаешь, есть такие специалисты, необязательно из Сумеречников, которые как-то могут эту способность у людей еще в раннем детстве определять. Ну, если удается уломать родителей… и если сами эти ребятишки на такое согласны, то их отдают в специальные школы… В общем-то они не бедствуют, Сумеречники эти. За то, чтобы с гарантией провести через плато караван, они берут неплохие денежки. Но только жизнь у них не слишком веселая. Общаются они в основном друг с другом. Народ с ними лишний раз старается не связываться…

Тут он скосился на безмолвного Иста и коротко махнул рукой. Должно быть, он не был так уж уверен, что тот совершенно не понимает нашего разговора.

— Просто некоторые думают… — тихо начал Тагара. Но Дуппель торопливо перебил его.

— Слушай! — окликнул он Ольгреда. — Оно, конечно, хорошо, что мы прем во весь опор, но если у нас полетят рессоры или еще какая-нибудь хрень, то нам придется добираться до мест обитаемых или на броне, или на своих двоих…

— Не говори под руку! — огрызнулся рулевой. — Я как-никак не первый раз прохожу плато…

* * *

Но Дуппель уже не слушал его. Он напряженно прислушивался к чему-то снаружи. На несколько секунд наступила тишина. И ее разорвал далекий, но отчетливый звук рвущейся жести. Уже знакомый звук. Ист заговорил быстро и жестко:

— Он сказал, что теперь надо наоборот… — торопливо стал переводить Тагара. — Надо жаться к столбам. Там твари будет сложнее маневрировать… Она снаружи идет, из пустыни. Забирайтесь прямо под них… А он… — Тут мальчишка кивнул на «магрибинца». — Он говорит, что справится… Он берет на себя. Он знает как…

Ольгред, который, видно, и без перевода Тагары понял слова Иста, закрутил баранку вправо. Физиономия его основательно перекосилась от какой-то бешеной смеси эмоций. Странно, что среди эмоций этих присутствовало и какое-то бесшабашное, мрачное веселье. Я, кажется, совсем ошалел, потому что, чуть ли не высунувшись по пояс из окошка, пытался разглядеть в небе или на земле приближающуюся опасность. Дуппель на пару с Тагарой втянули меня в кабину.

Бронетранспортер развернулся и теперь, оказавшись уже у нас в кильватере, тоже устремился под сомнительную защиту каменных исполинов. Жестяной крик из поднебесья повторился. Теперь его источник был уже заметно ближе. Похоже, что на Иста крик этот произвел куда большее впечатление, чем на нас. Мы-то были просто испуганы, а он — не только испуган, но и озадачен. Он явно не понимал чего-то. Но держался, явно стараясь сохранить лицо. Что-то указывал Ольгреду своей сухой рукой впереди. Бросал пристальные взгляды на небо и временами шептал про себя какие-то заклинания.