Играя с огнем - Шэн Л. Дж.. Страница 9

Я оставил ей балетные туфли в качестве эдакого «пошла ты». Если честно, понятия не имею, что пытался выразить этим поступком. Я чувствовал себя идиотом, пока покупал их, и еще большим придурком, когда оставил на ступеньках фургона. Да черт с ними. Тупо было их там ставить, но кому какое дело? Я же не собирался ее клеить.

Круз Финли, режиссер постановки – еще один студент, считающий, что ношение берета и шарфа в техасскую жару придает ему особо артистичный вид, а не делает его полным дебилом, – попросил актеров начать сцену сначала. Я вошел в аудиторию, чтобы без помех посмотреть на Грир-Гейл – или как ее там. Столько разговоров вертелось вокруг ее шрама, а я его почти и не увидел. Она так его стеснялась, что я уже поверил, что это то еще зрелище.

Я смог увидеть только правую сторону ее лица. Так называемую «нормальную» половину. Ее глаза следили за происходящим на сцене. Она шептала слова вместе с актерами – и реплики Тесс, и того чувака. Жесть какая – они читали по бумаге, а она знала слова наизусть.

И без того понятно, что Грир-Гейл тащилась по актерству, но сомневаюсь, что она изберет его своей профессией. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она совсем увязла в своей повести под названием «Я – жертва».

– Я не хочу реализма. Я хочу магию! – повторила Грир-Гейл за третьей актрисой на сцене, и у меня возникло чувство, будто эта фраза больше относится к ней, чем к самой пьесе. Девчонку по-настоящему мучила ее собственная реальность.

Меня так очаровало то, как Грир-Гейл повторила по памяти всю чертову пьесу, что я заметил окончание репетиции только через секунду. За все это время никто даже внимания не обратил на девчонку и не понял, что она здесь, в этом зале.

– Первый прогон закончен, и это просто катастрофа. Завтра. На этом же месте. В то же время. Боже. – Финли вскинул руки и уставился в потолок, словно у Господа нашего всемогущего дел больше не было, как смотреть эту хрень. – Ниспошли мне настоящих актеров.

«Или ниспошли ему по морде», – подумал я.

Ты тоже можешь дать ему по морде, и никто тебя за это не упрекнет, даже его родители.

– Уэст! – воскликнула Тесс и, спрыгнув со сцены, бросилась к дверям. Она на ходу кинула фальшивый живот на кресло. Я стоял в расслабленной, ленивой и невозмутимой позе. Все обратили внимание на меня. Тесс выкрикнула мое имя так, словно я только что вернулся из Ирака. Грир-Гейл повернула голову. Наши глаза встретились, когда Тесс обняла меня, осыпая поцелуями шею и щеки.

Я говорил Тесс, что между нами возможен только одноразовый секс, и в прошлые выходные мы отгуляли в первый и последний раз. Она сказала, что все поняла, но женщины часто лукавят. Я отлепил ее от себя и мысленно сделал пометку напомнить Тесс, что ей ничего не светит.

Грир-Гейл с невозмутимым лицом наблюдала за нами, но и пялиться не переставала. Ее лицо ничего не выражало. Глаза у девчонки были голубого оттенка, который я видел лишь на психоделических картинах. Светлые и ледяные, как снежинка. Похоже, она смотрела не стесняясь, поскольку не привыкла, что за ней тоже может кто-то наблюдать.

Ну, а я наблюдал.

И заметил, как она, черт подери, пялилась.

Я спросил ее взглядом: «Ты нашла балетные туфли?»

Она молча ответила: «Сдохни, придурок».

Возможно, я перефразировал, но что бы ее взгляд ни выражал, в нем ясно читалась матерная лексика.

Григ-Гейл отвернулась к опустевшей сцене и переставила ноги на впереди стоящее кресло. Я уже собирался подойти к ней и узнать, в чем ее, на хрен, проблема, как в кармане завибрировал телефон. Тесс тем временем пыталась утащить меня из аудитории и попутно молола языком о своей роли в постановке.

Я вытащил из заднего кармана телефон.

Мать.

Серьезно? Дважды за день? Я скинул звонок, повернулся и молча бросился к своему байку. До Тесс дошло, что за мной лучше не идти. Я открыл банковское приложение и перевел оставшиеся деньги на счет родителей, а потом поехал на встречу с Карли.

Поживу пару недель на японской лапше. Не в первый и не в последний раз.

Всю дорогу я негодовал из-за родителей, Тесс, Рейна, профессора Аддамса и даже из-за Грир-Гейл-Женевьевы.

И с каждым поворотом мне изъедало душу искушение наклониться вбок, броситься с байка, свернуть с обрыва.

Отчасти я до сих пор хотел умереть.

Прекратить это жалкое существование.

Перестать обеспечивать родителей.

Перестать притворяться, что колледж вообще меня интересует.

Мне очень хорошо удавалось это скрывать.

Даже если это стоило мне всего.

Глава 4

– Грейс, дорогая, надо поговорить.

Профессор Макгроу глотнула кофе из кружки с надписью «Еда. Сон. Театр». Сгорбившись и понуро опустив голову, я проскользнула в ее кабинет после первой репетиции, бросила у стола свой рюкзак с фениксом и в ожидании приговора простодушно ей улыбнулась, словно говоря: «Понятия не имею, зачем вы меня вызвали».

Я прекрасно знала причину.

– Садись-ка. – Она указала на стоящий напротив нее стул. Я села. Профессор Макгроу, стройная рыжеволосая женщина лет пятидесяти, носила платья в стиле пятидесятых и модные очки в горошек. Я восхищалась ею и хотела верить, что тоже ей нравлюсь. Я точно находилась в числе ее самых преданных студентов. Мои теоретические познания были на высоте. Меня всегда радовали дополнительные часы за уборкой после репетиций, я искренне любила театр.

Профессор начала просматривать кипу документов, разбросанных по столу. Она облизнула большой палец, чтобы разделить странички. В ее кабинете висели афиши всех спектаклей за долгие годы существования нашего колледжа. Свою известность он получил благодаря постановкам классических пьес, и на премьеры сюда стекались жители близлежащих городков. Выручка шла в городской совет и на оснащение колледжа.

Сердце кольнуло от зависти, когда я осматривала эти афиши, пока профессор искала что-то для меня у себя на столе.

Призрак оперы.

Чикаго.

Убить пересмешника.

У меня потекли слюнки, когда я посмотрела на снимки артистов, с улыбкой смотрящих на горизонт посреди действа. Они выглядели взволнованными. Сияющими. Счастливыми.

Сквозь удушающее облако зависти пробился голос профессора Макгроу. Она постучала пальцем по листку бумаги.

– Ну вот, я пробежалась по списку актеров в «Трамвай «Желание» и заметила, что отсутствует твое имя. Объяснишь, в чем проблема?

– Ах да, конечно. – Я заерзала на стуле. Актеры с афиш смотрели прямо на меня. Под их осуждающими взглядами вдруг стало жарко. – Лорен досталась роль Бланш, а Тесс – Стеллы. Пока я возила бабушку в Остин на кардиограмму, оставшиеся роли уже разобрали. Я взяла на себя полномочия помощника режиссера и декоратора. Это две роли. – Я показала два пальца, словно профессор не умела считать.

Профессор Макгроу сняла очки для чтения, закрыла глаза и сжала пальцами переносицу.

– Грейс, мы уже это обсуждали. Я больше не могу нарушать ради тебя правила. Каждому студенту нужно выйти на сцену и показать, на что он способен.

– Да, мэм. Но я надеялась…

– Я понимаю твои обстоятельства и несколько лет старалась идти навстречу, но, чтобы получить степень бакалавра в театральном искусстве, необходимо принимать непосредственное участие в постановке. Ты ни разу за время учебы не выходила на сцену. Показать свои актерские способности необходимо, и это не обсуждается. Никто не ждет, что ты станешь следующей Мерил Стрип, но тебе нужно себя проявить. Не хочу, чтобы ты завалила этот семестр, но боюсь, что так и случится, если ты не найдешь себе настоящую роль в постановке.

– Но роли уже распределены.

– Попроси мистера Финли включить тебя в постановку.

– Тогда кто-то другой потеряет роль, – заспорила я.