Падшие Ангелы (СИ) - Блэйс Кэтрин. Страница 58

— Ник, мне нужно время, я не могу, — слезы текли по щекам, обжигая их. Дышать было тяжело. — Он спас меня. — Тихо прошептала Кара.

— Он убийца.

— Мы тоже!

— Неужели ты не понимаешь, что это другое? Мы защищаем этот мир от таких, как он. Подумай о Лиди, она чуть не умерла и кто знает выживет ли. Подумай о нас, черт возьми!

— Ты должен…

— Я больше ничего тебе не должен, — процедил он, <i>ее друг</i>. — Я предупредил тебя: либо это сделаешь ты, либо я сам решу этот вопрос.

Парень прошел к двери, приоткрыл ее и задержался на мгновение, чтобы обернуться и окинуть ее презрительным взглядом.

— Ты его любишь?

Удивление застряло в горле и Каре пришлось выдохнуть, чтобы подавить спазм и ответить:

— Нет, конечно, нет…

Сначала последовало молчание.

— Что ж, надеюсь, это в любом случае того стоило, — бесцветно произнес Ник. И это было хуже, чем когда он кричал на нее. Дверь хлопнула и Кара осела на пол. Она потеряла своего лучшего друга. Потеряла себя и все, во что верила.

Холодный пол вызывал рой мурашек, будто сотни маленьких метательных ножей впивались в ее тело, оставляли раны, из которых потоками стекала кровь, оставляя почти черные пятна на коричневом ковре. Комната заливалась далеко за полуденным солнцем. Слезы высохли и теперь нежную кожу на лице неприятно стягивало. Кара зарылась руками в волосы, оттягивая корни, чтобы это причиняло боль; она вжимала ногти в кожу головы в надежде снять с себя ее, потому что находиться в этом теле было противно. Кара подняла голову и увидела себя в отражении зеркала туалетного столика: рыжие волосы спутались и теперь напоминали колтуны, под глазами залегли тени, лицо было красным, глаза опухшими, губы кровоточили от того, что она вгрызалась зубами в них. Казалось, что от былой красоты не осталось и следа, как не осталось его и от той девушки, что перешагнула порог центра в первый раз. Девушка взяла декоративные часы с прикроватной тумбы, которыми никогда не пользовалась и швырнула их в собственное отражение. Раздался шум разбивающегося стекла, отображение раскололось черной паутиной, мелкие куски зеркала посыпались на стол. Она ненавидела себя и больше не могла смотреть на того человека, кем стала.

Дрожащими руками Кара дотянулась до телефона и набрала сообщение: «Сегодня в девять. Без опозданий». Она знала, что он поймет. Знала, что он придет.

Кара заставила себя встать с пола, подошла к шкафу, натянула самую огромную черную футболку, что у нее была и серую спортивную кофту на замке: не открывать следы и не прикасаться к ребрам. Расчесала волосы пальцами, стянула их в хвост, не желая глядеть на себя в зеркало. Кара вышла из комнаты, прошла в ванную напротив и трижды умылась холодной водой, смывая следы от слез и красноту лица.

Простые движения отнимали гораздо больше времени, чем следовало бы: руки не слушались, дыхание перехватывало и сбивалось. Кара двинулась по коридору, спустилась по лестнице уже по отработанной привычке, прошла мимо столовой, откуда раздавались голоса, завернула за угол и оказалась в лазарете.

Лазарет представлял собой помещение примерно в два раза меньше тренировочного зала. Стены были выкрашены в песочный цвет, кое где облупилась краска; по обе стороны стояли металлические кровати на пружинах, которые Кара помнила еще со времен Академии, потому что оказывалась на них чаще остальных из-за неугомонности в тренировках и неумении вовремя остановиться, они мерзко скрипели при малейшем движении. У подножья лежали теплые коричневые пледы, возле каждой койки стояла темно-зеленая ширма, небольшой прикроватный столик и табуретка. Из лазарета вела еще одна дверь, где Лиди могла проводить свои исследования, где еще не так давно она брала у Кары кровь.

Лиди лежала на кровати бледная и едва живая, на шее остались следы от клыков вампира, к руке присоединены трубочки, по которым в вену попадала красноватая жидкость, похожая на ту, которую Тави вчера влил в нее в машине. Волосы были распущены и лежали на подушке, переливаясь золотом от поступающего света через витражное окно, на лице скакали цветные зайчики. Губы Лиди были почти белыми, такими бесцветными, ресницы отбрасывали тень на щеки, и она выглядела еще изможденнее.

Кара медленно подошла к кровати, присела на стоящую рядом деревянную табуретку, которая противно скрипнула, скользя по серому кафелю. Кара протянула дрожащую руку к девушке, обхватила ее ладонь своей и слегка сжала. Лиди была холодной.

— Лиди, пожалуйста, не оставляй нас, — прошептала Кара. — Это моя вина, это все моя вина. Верховные, мне так жаль. Лиди, прости меня. Или нет. Проснись, наори на меня, возненавидь, только проснись, прошу тебя…

Кара сомневалась, что ее слышат или что слова имеют хоть какой-то смысл, но разве смысл быть услышанным? Хотелось взвалить на себя все то, что сейчас переживает подруга и понести наказание. Это не искупило бы ее вины, не сделало бы ситуацию проще или определеннее, но так было бы правильнее. Верховные, она и забыла, что такое правильно.

— Не думаю, что смогу оставить вас, — хрипло пробормотала Лиди, ее веки затрепетали и глаза немного приоткрылись, губы тронуло легкое подобие улыбки.

Каждое движение требовало огромных усилий. — Вы же пропадете.

— Лиди, — улыбнулась сквозь слезы Кара. — Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, но жить буду. Тави никого не пускает ко мне, так что будь осторожна.

— Мне так жаль, — пробормотала Кара и сильнее сжала ладонь подруги.

— Это не твоя вина, Кара, — Лиди пристально смотрела на Кару своими серыми графитовыми глазами.

— Ты не понимаешь, — начала девушка, — все сложнее, чем…

— Я знаю больше, чем ты думаешь, — оборвала ее Уинман. — И, поверь мне, понимаю тебя лучше, чем кто-либо другой.

Глаза Кары расширились, брови нахмурились, лоб прорезала морщинка.

— О чем ты говоришь?

— Я догадалась. Давно, на самом деле подозревала, что что-то не так. Ты постоянно нервничала, пропадала по вечерам, замирала каждый раз, когда кто-то произносил его имя.

Спина Кары покрылась холодными капельками пота и вместе с тем ее бросило в жар.

— Лиди, все не так. Выслушай меня, ты ошибаешься, — прошептала Кара.

— Мы обе знаем, что нет. Кара, я знаю о чем говорю, потому что сама…

— Кажется, я запретил посещение! — крикнул вошедший в лазарет Тави.

Девушки обернулись на него, глядя как парень быстрым большим шагом пересекает помещение, останавливаясь возле кровати. Тави выглядел устало, на нем было привычное черное облачение, темные волосы разметались в беспорядке, зеленые глаза смотрели с укором.

— И что ты мне сделаешь? — с улыбкой спросила Лиди, прекращая смотреть на Кару.

— Погружу тебя в сон еще на несколько дней, чтобы ты ни с кем не контактировала, а на дверь повешу замок, чтобы не разгуливали тут всякие, — Тави вздернул брови, пытаясь подавить улыбку и обернулся к Каре. — Как ты себя чувствуешь?

Девушка прочистила горло и попыталась придать лицу более расслабленный вид.

— Все нормально, жива и здорова.

— Рад слышать, — парень протянул руку к прикроватному столику у другой кровати, взял сосуд с багровой жидкостью и протянул его Каре. — Выпей это, восстановишь силы и кости будут быстрее срастаться.

— Спасибо, — произнесла Кара и под пристальным взглядом осушила бутылочку. Тави дождался, когда сосуд окажется пустым и вернул внимание Лиди.

— Тебе нужно выпить вот это и это, — Тави открыл две колбы с красной и зеленой жидкостью, опустился на кровать, чтобы помочь Лиди проглотить содержимое, — чтобы…

— Я знаю, для чего это нужно, Озборн, — недовольно буркнула Лиди. — Не привыкай слишком сильно к этой роли, я оклемаюсь и верну себе свое почетное место лекаря, ясно?

— Ну разумеется, — снова улыбнулся Тави. — Я хочу провести пару анализов и снова отрубить тебя: слишком много болтаешь.

— Подожди еще немного, тогда я сама тебя вырублю.

Кара усмехнулась и снова сжала ладонь Лиди, прощаясь.