Брак во имя Альянса (СИ) - Штерн Оливия. Страница 6

       Сердце немедленно заколотилось о ребра. Я сглотнула, попыталась дышать глубоко и размеренно. Так, Марго. Прекращаем панику. В конце концов, ты здесь – секретарь консула, тебе с этими… черными, без головы, еще и работать придется.

       Я отвернулась, стараясь лишний раз не смотреть в сторону этого силуэта, что навевал такую необоримую жуть, засеменила, торопясь в примерочную кабинку – и только, оказавшись отрезанной от всего мира тонкой пластиковой ширмой, выдохнула.

       Со всем этим определенно нужно было что-то делать. Как я буду здесь работать, если от одного вида девиранина меня в пот бросает?

       Кое-как отдышалась, занялась примеркой. И – надо же! Внезапно нашлось то самое платье, в котором я была тогда, в опере… Темно-синее, с открытыми плечами, с довольно глубоким декольте. Облегающее тело до талии, как вторая кожа, а начиная от середины бедра расходящееся крупными фалдами. Ноги подогнулись, я присела на пуфик и несколько минут сидела так, сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Зачем я здесь? Я же видеть не могу девиран. Мне делается дурно от одного только вида этих черных жутких хламид… Зачем все это? Постоянно просыпаются воспоминания, горькие, болезненные, которые я столько лет пыталась загнать куда-то вглубь себя, чтоб они покрылись толстым слоем пыли, как никому ненужная вещь… и не получается. Время не лечит. Что должно случиться, чтобы я перестала нервно дергаться при виде черного балахона и рыдать, наткнувшись на синее платье, от вида которого ко мне возвращаются те, давно забытые чувства, ощущения?

       Я вытерла пальцами слезы, рассеянно посмотрела на босые ступни. Платье, да. А к нему нужны туфли. И клатч. И, может быть, даже красивый тяжелый браслет, который будет хорошо смотреться на моем узком запястье…

        Я провела ладонью по воздуху, заставляя ширму сдвинуться в сторону… И от неожиданности вскрикнула. Внутри все мгновенно скрутилось в тугой узел, перед глазами потемнело.

       Прямо за ширмой, отрезая все пути к бегству, надо мной возвышался широкоплечий силуэт в черном балахоне. Мысли заметались в голове, беспорядочные и бесполезные. Это ведь он смотрел на меня сквозь витрину? Он? Или другой? Что ему нужно? Почему я?

       «Что вам нужно?»

       Вот что я должна была спросить. Громко, отчетливо. В конце концов, это в высшей степени невоспитанно, лезть в примерочные…

       Но из горла выползло лишь жалкое сипение. И меня начало трясти в жутком ознобе. Нужно было крикнуть, хоть что-нибудь, позвать на помощь… Но я… не смогла. Попятилась, отшатнулась внутрь примерочной. Да кто мне поможет? Здесь только робот. А как же камеры слежения в примерочных? Как же они? Где здесь тревожная кнопка?

       Черная громадина шагнула вперед. Мне показалось, что я даже ощущаю, как пахнет его одежда: странная, невозможная смесь хвои и нового пластика. И я слышала, как дышит это чудовище: медленно, размеренно… не то, что я.

       - Что вам… нужно? – наконец выдавила я, понимая, что еще немного, и свалюсь ему под ноги.

       Молчание.

       Я задрала голову – и там, под капюшоном, увидела тусклое свечение сот. И кромешную темноту, бархатную, но неосязаемую.

       - П-помогите, - пропищала я, вскидывая руки в попытке защититься.

       И куда только делись знания по приемам рукопашного боя?

       Вместо меня осталось жалкое, невнятно пищащее существо, не могущее даже шевельнуться. И этот черный ужас, что возвышался надо мной… Что ему нужно?

       Я не сразу ощутила деликатное покалывание виска. Я не сразу сообразила… Девиране не могут говорить? Могут же…

       Но он стоял надо мной, не шевелясь, и запрашивал разрешения на сеанс связи.

       А сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из горла. Или я умру, потому что сердце – оно просто не может биться в таком сумасшедшем темпе так долго.

       - Уходите! – выдохнула я, - оставьте меня!

       Я ожидала… сама не знаю, чего. Мне казалось, что он меня схватит за руки, возможно, ударит… Но девиранин внезапно развернулся и пошел прочь, неторопливо так, словно о чем-то задумался. Из-под его одеяния виднелись подошвы ботинок, самых обыкновенных, человеческих… А я, опустошенная только что пережитым ужасом, опустилась на пуфик, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Спокойно, Марго, спокойно. Все позади. Или наоборот, все только начинается?

        ***

       Вопрос был в том, почему девиранин проявил ко мне интерес. И я не падаю в обморок при виде этих существ, о которых Альянс, по сути, ничего толком не знает – или хочу себя убедить в том, что не падаю. Я пойду на этот чертов прием и буду там улыбаться, буду знакомиться с сотрудниками, возможно, даже пригублю шампанского. А если там будут девиране – что ж, я сделаю вид, что они – пустое место.

       Почему он мной заинтересовался?!!

       Меня все еще трясло, но уже не так сильно, как поначалу. Я посидела немного в примерочной, а когда поняла, что в состоянии думать и двигаться, кое-как добралась до стоек с обувью, выбрала себе туфли-лодочки на высоком каблуке, в тон платью, в мельчайших синих стразах. Такой же нашелся и клатч, похожий на маленькую пухлую подушечку – осталось решить, что же в него положить.

       Я переоделась обратно в свой комбинезон, зарегистрировала покупки. Услужливый робот сложил мне их в большой пакет из хрустящей белой бумаги, и я двинулась дальше, мысленно прикидывая маршрут до ближайшего магазина косметики. Шагая мимо витрин, я постоянно ловила себя на том, что нервно озираюсь. В какой-то миг мне даже показалось, что сквозь стекло витрины снова на меня смотрит девиранин, я даже споткнулась, подавилась собственным дыханием, но сообразила, что то был просто манекен с наброшенным на плечи длинным плащом. На волю рвался истеричный смех. Ах, Марго, Марго! Что ты о себе вообразила? Да у тебя ладони потеют только при мысли о том, что снова встретишь кого-нибудь из них. С чего ты решила, что сможешь переступить через собственные страхи? Почему вообразила, что, встретившись с девиранами лицом к лицу, сможешь, наконец, отпустить прошлое?

Остановившись перед уютным на вид бутиком с косметикой, я тяжело перевела дыхание. Да нет же, правильным было прилететь сюда. Неправильным было и дальше сидеть в кафе, пряча голову в песок, словно страус. И я шагнула внутрь магазинчика, мгновенно утонув при этом в ярком, искристом аромате свежих мандарин.

       …В магазине я провела не меньше часа – а все потому, что, в отличие от предыдущего, здесь работали настоящие, живые девушки. И, надо сказать, они откровенно скучали без посетителей.

       В результате мы перепробовали несколько десятков тонов нанопудры, теней для век и помады. Меня соблазнили эксклюзивной тушью для ресниц, изготовленной в соответствии с новейшими веяниями в этой области: пигмент менял оттенок в зависимости от освещения. Девушки наивно пытались выжать из меня, как часто я меняю макияж в течение дня – я беспомощно мямлила в ответ, потому что застеснялась сказать о том, что и макияж, собственно, за последние несколько лет не наносила. В общем, из магазина я вышла с еще одним довольно увесистым пакетом, унося с тобой еще и шампуни, нежнейшее суфле для тела и парфюмерную воду с легким цветочным ароматом.

       Между тем время бежало быстро. В торговом модуле я все-таки успела выпить чашечку кофе с тоненьким бутербродом: на ломтик черного хлеба было намазано нечто, по вкусу напоминающее отварную рыбу. Потом, подхватив пакеты, я понеслась обратно в свои апартаменты, там быстро приняла душ и, уже одеваясь, получила отчет о том, что в вычислительный модуль «Содружества» прибыла реплика моего локального банка данных.

       Пока я пудрилась и красилась, ознакомилась с должностной инструкцией. Ничего там не было сложного – или того, что я бы не смогла освоить. Однако, работы с протоколами предстояло много… Я бы даже сказала, что должность секретаря консула скучна, но в моем случае изрядную перчинку добавляла необходимость непосредственного общения с девиранами. И, кстати, те медиумы, которые прибыли на «Содружество» - все они общались между собой исключительно через интерфейс, а вот в диалогах с людьми иногда включали автоматическую генерацию голоса.