И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия. Страница 16
- Ничего тут не трогай, - вспомнила о технике безопасности Делла. – Даже пальцем не тыкай.
Льюис отрешенно кивнул, не отрывая взгляда от картины с обнаженной нимфой у лесного ручья. Нимфа хихикала и неубедительно прикрывалась ладошками.
- Эй! – щелкнула Делла пальцами. – Я тут! Прием! Ты меня слышишь?
- Да. Ничего не трогать, - не оборачиваясь, отозвался Льюис и смущенно порозовел ушами.
За коллекцией чучел последовала такая же впечатляющая коллекция ножей и кинжалов, потом – таинственно поблескивающие бутылочки, в которых бурлили, непрестанно смешиваясь, неопределенного назначения жидкости. Перед самым выходом из холла Делла наткнулась на небольшой фонтан. Вода в нем была черная и глянцевая, как нефть. Струи поднимались верх и обрушивались в чашу совершенно бесшумно, не рождая даже кругов на поверхности.
- Что это? – спросил из-за спины Льюис.
- Без понятия. Поэтому лучше держаться подальше.
Обойдя фонтан по широкой дуге, Делла поднялась на второй этаж. И первым, кого она увидела, был старший аврор Поллукс Дагомари – аккуратный, жизнерадостный и приветливый до омерзения.
- О, Ругер, ты уже здесь! – распахнув объятия, Поллукс бросился ей навстречу с энтузиазмом оголодавшего смеркута. – А говорили, что ты на машине добираться будешь.
С трудом увернувшись от объятий, Делла отодвинулась на безопасное расстояние и вежливо улыбнулась.
- Так мы и добирались. Это вовсе не так долго, как ты думаешь. Попробуй как-нибудь, тебе понравится.
- Не думаю. Ну ты же видела эти автомобили: крохотная металлическая коробка, которая несется по шоссе в окружении таких же металлических коробок. Грохот, вонь и приступ клаустрофобии в одном флаконе, - неодобрительно покачав головой, Поллукс обернулся к Льюису и уставился на него, как на чучело из коллекции Цибулоффски. – А это тот самый не-маг, которого вы в отдел взяли?
- Льюис Уилсон, - протянул руку «тот самый не-маг».
Поллукс замешкался, но под пристальным взглядом Деллы ответил на рукопожатие.
- Рад знакомству. Надеюсь, что многолетние предрассудки не помешают плодотворному сотрудничеству.
- Я тоже надеюсь, - недоуменно нахмурился Льюис, понятия не имевший о предрассудках.
Установилась неловкая тишина.
Поллукс держал правую руку плотно прижатой к бедру, и Делла не могла отделаться от впечатления, что единственное его желание – это вытереть ладонь о брюки. Эта мысль отдавалась внутри тихой сладкой дрожью, и воображение в цвете рисовало картину: вот она делает шаг вперед. Размахивается ногой. И пинает Поллукса в копчик, посылая в затяжной полет по всем двадцати двум ступеням гранитной лестницы.
Мечты, мечты…
Как скучно быть взрослой.
- Вы тут все уже осмотрели? – вернулась в реальность Делла.
- Обшарили от чердака до подвала. Похоже, старый псих помер от самого обычного инсульта. Будем, конечно, еще расследовать, но я на девяносто девять процентов уверен, что никаких магических провокаций не было. – Поллукс все-таки не удержался и смахнул с брюк несуществующую пыль, с силой обтерев ладонью ткань. – Теперь дом ваш.
- Отлично. Тогда мы пойдем, - солнечно улыбнулась Делла. – Нам тут еще долго рыться.
Ничего не понимающий, но почувствовавший неладное Льюис боком обошел Поллукса и встал рядом с ней, почти касаясь плечом.
- Могу сэкономить время, - так же преувеличенно радостно осклабился Поллукс. – Манкель же просил тебя дневник Цибулоффски найти?
- Да, и что? Это ключевой артефакт, который позволит раскодировать…
- Да знаю я, знаю. А еще знаю, что Манкель правую почку отдаст за возможность хоть одним глазком заглянуть в дневник этого психа.
- Естественное профессиональное любопытство.
- Ничего иного я и не утверждал, - улыбка на физиономии Поллукса окаменела, превратившись в оскал. – Дневник лежит у Цибулоффски в спальне, на подоконнике. Темно-коричневая тетрадь в кожаной обложке. Мы его в самом начале осмотра нашли.
- Но не изъяли?
- А нам без надобности. Возиться с артефактами – это ваша работа. Удачи, Ругер, - махнул рукой Поллукс и пошел вниз по лестнице, жизнерадостно и фальшиво насвистывая.
- Что это было? – тут же развернулся к Делле Льюис.
- Это? Поллукс Дагомари. Если Поллукс тебе что-то даст – не бери. Если попросит что-то сделать – проигнорируй. А если увидишь, что Поллукс оставил без присмотра чашку кофе – плюнь туда.
- Ого, - поднял бровь Льюись. – Я так понимаю, у вас отношения не очень.
- Нормальные у нас отношения. Просто я Поллуксу на первом курсе нос лопатой сломала.
Льюис поднял вторую бровь, вернув лицу природную симметричность.
- Что? Поллукс вел себя как полный мудак. Я ему сломала нос. Это нормально!
Поллукс действительно вел себя как полный мудак. Происходящий из древнего и великого рода мудаков, прославленного своими мудацкими традициями. Не-магорожденного Петера Поллукс выделил из толпы в первый же день пребывания в академии – и начал преследование с настойчивостью пикирующего злыдня. Набор средств, доступных Поллуксу, был уныл и однообразен: толчок на лестнице, подножка, нескладная дразнилка. Через несколько дней к веселью присоединились новые приятели Поллукса, а ставки возросли. Выбитый из рук поднос с едой. Рассыпанные книги. Стакан воды, вылитый ночью в ботинки. Миролюбивый Петер был на голову выше любого из преследователей, но при столкновении с агрессией терялся. Он мямлил и неуверенно улыбался, пытаясь свести происходящее к шутке, а Поллукс дурел от безнаказанности и зарывался все больше. Венцом необъявленной войны стала шутка с удобрениями. После урока гербологии Поллукс с тремя друзьями подстерег Петера между теплицами и высыпал ему на голову ведро перепревшего драконьего навоза.
Папа учил Деллу, что поступать нужно правильно.
Папа учил Деллу, что колебания убивают замысел.
У Деллы была лопата.
- Эй, ты! – окликнула она Поллукса, а когда тот повернулся, с замаха саданула рукоятью поперек лица, сломав переносицу. Поллукс опрокинулся и завыл, обильно поливая траву кровью. Но промедление – это непростительный грех, и второй шутник получил черенком в пах и тут же – по загривку. Третьему вдохновленный неожиданным примером Петер выбил два зуба, ну а четвертый просто сбежал.
Петер и Делла получили выговор и пятьдесят часов отработок. Два месяца после занятий они драили коридоры академии, полировали медные перила и смахивали с портретов пыль.
- Вот так, в общем, и подружились, - завершила рассказ Делла.
На физиономии Льюиса промелькнуло нечто, подозрительно напоминающее улыбку.
- А я в школе хорошим мальчиком был. До пятого класса даже кабинет директора ни разу изнутри не видел.
- А потом?
- А потом Фил, Джош и я залезли в кабинет биологии и натянули на скелет бикини. Сработала сигнализация, приехали копы и повязали нас. Как же отец орал, когда из участка меня забирал! Потом еще мама дома добавила. А когда через неделю обнаружила, что у нее пропал купальник… - Льюис горестно покачал головой. – Разверзся ад и поглотил грешников. Меня два месяца из дома не выпускали, только в школу и на тренировки. Даже от телека отлучили. Только уроки, только хардкор – я думал, что рехнусь со скуки.
- А зачем вы в школу полезли? – не поняла Делла.
- Идиоты потому что. На спор.
Глава 12
Спальня у некроманта была неожиданная – веселенькие обои в цветочек, снежно-белый ковер и здоровенный букет ромашек в стеклянной вазе. Поначалу Льюис изумился такому дизайнерскому решению, а потом сообразил: холл и гостиную видит каждый, а спальня – только для своих. Вот тут-то дедуля и отдыхал душой от черепов и сушеных крокодилов. Гипер, мать его, компенсация.
Остановившись в центе комнаты, Льюис с умеренным любопытством таращился по сторонам.
На комоде таинственно мерцала стеклянная ваза, наполненная бледно-голубыми… соплями. Сопли булькали.
Перед кроватью, на ковре, стояло четыре тапочка на левую ногу. Женских тапочка. Это наводило на тревожные размышления.