И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия. Страница 47

- Эй… Тук-тук, - беззвучно постучала о капсулу Делла.

- Что? - на лице у Льюиса промелькнула короткая гримаса досады. – Тебе не нравится? Можем другую книгу взять.

- Нет, все отлично, не надо другую. Льюис… у тебя все в порядке?

- Да.

Он смотрел в книгу сосредоточенным взглядом.

- Уверен?

- Да. Просто голова болит.

Рассудком Делла понимала, что сейчас – самое время остановиться. Если человек не хочет разговаривать о личном, это его право. Отъебись и не докапывайтся. Но это же был Льюис. И Делла не остановилась.

- Как удачно! – фальшиво обрадовалась она. – Мы же в госпитале! Выйди из палаты, останови любого целителя, он за пару секунд проблему решит.

Льюис наконец-то повернулся к ней, посмотрел холодно и отстраненно, как на малознакомого и слишком навязчивого собеседника.

- Это самая обычная мигрень. Подожду пару часов, и все пройдет.

Отъебись и не докапывайся.

Делла вздохнула. И применила запрещенный прием.

- А я-то думала, что мы друзья…

Это была провокация на уровне пятилетки, безыскусная до примитивности, но все-таки она сработала. Льюис моргнул и виновато потупился.

- Друзья.

- Тогда, может быть, перестанешь мне врать? Если не хочешь отвечать, так и скажи.

Какое-то время Льюис молчал, сосредоточенно разглядывая переплетение узоров на коврике. Делла слышала его дыхание – размеренное, как у спящего. Размеренное, как у человека, из последних сил цепляющего за контроль.

- Я не хочу отвечать.

- Ладно. Это твое…

- Но я отвечу. У меня закончился ебаный бальзам.

Делла приподнялась на локте, всматриваясь в Льюиса. Осунувшееся, усталое лицо. Круги под глазами. Знакомые напряженные складки у рта.

- О Мерлин. Неслабо тебя таращит.

- Не то слово, - Льюис ссутулился, взъерошил короткие волосы рукой. – Ощущение, как будто бульдозером переехало.

- То есть, бальзам проблему не решил, - полувопросительно, полуутрвердительно резюмировала Делла.

- Почему? Еще как решил! Пока я бальзам пил, все заебись было. А сейчас… - Льюис помотал головой, как боксер, пропустивший нокдаун.

- Вообще-то я предполагала, что ситуация будет развиваться иначе.

Когда Делла давала Льюису бальзам, то думала, что просто снизит нагрузку на психику – так же, как лонгет снижает нагрузку на растянутые связки. За месяц-другой Льюис придет в норму, разберется с объективными проблемами и сможет компенсировать субъективные. Но то, что происходило сейчас, не походило на успешную компенсацию.

- И насколько все плохо? Так же, как раньше было, лучше или хуже?

Льюис задумался, прислушиваясь к ощущениям.

- Не знаю. Наверное, так же. Дрянь всякая в голову постоянно лезет.

- Какая дрянь? – Делла все еще пыталась анализировать проблему, но уже понимала, что происходящее далеко за границами ее компетенции.

- Разная. Сложно объяснить… - Льюис сцепил пальцы так, что ногти побелели. – Знаешь, игрушка есть такая для малышей – кубик, а в нем фигурные дырочки: квадраты, круги, звездочки всякие. И есть формочки такие же – квадраты, круги.

- Надо засунуть формочку в правильную дырочку, - закивала Делла.

- Точно. Надо подобрать формочку. Но если совать звездочку в ромбик, то нихрена не выйдет. Вот у меня такое со всей окружающей реальностью. Как будто меня туда пихают, а я не пролезаю. Цепляюсь краями, - Льюис посмотрел на Деллу усталыми больными глазами. - Иногда мне кажется, что проблема в реальности. И тогда я ненавижу реальность. А иногда я думаю, что проблема во мне…

- Поняла, - вздохнула Делла. – Ладно. Давай так: сейчас ты попросишь Петера, чтобы он сварил тебе бальзам. Или я попрошу, если хочешь – вот прямо сегодня, Петер после обеда придет. А потом, когда меня выпустят из этой гробницы, - она пихнула ногой купол, - мы вместе что-нибудь придумаем.

- Нет, - тут же отказался Льюис. – Никакого Петера. Я лучше потерплю.

- Но тебе же хуево!

- Не хуевее, чем всегда. Я полтора года так жил, еще несколько дней потерплю. А что ты собираешься придумывать? – подозрительно прищурился Льюис.

- Пока не знаю, - совершенно искренне ответила Делла. – Может, в полено тебя превращу. Бревнам неведомы депрессии и моральные терзания.

Делла действительно не знала, что тут можно придумать. Петер был совершенно прав: Льюиса надо тащить к целителю. Вот только как это сделать, совершенно непонятно.

Несколько дней Делла пыталась построить схему действий. Она крутила так и эдак, искала аргументы и прикидывала мотивацию, но каждый раз упиралась в тупик. Льюис, живущий в ее воображении, отвергал все предложения, оскорблялся и уходил в закат. Реальный Льюис, вероятно, поступил бы так же.

Перебрав все возможные варианты, Делла всерьез задумалась о том, чтобы шарахнуть Льюиса Империо. Хотя нет, Империо – это слишком категорично. И потом, под заклятием Льюис не сможет получить профессиональную помощь. А если заклятие снять – не захочет.

Может, использовать чары ложной памяти? Создать искусственный эпизод, который послужит побудительным мотивом, а потом убрать. Нет, снова не то. Во-первых, потребуется встроить чужеродный элемент в нестабильную психику, а это чревато. Во-вторых, как это скажется на работе с психокорректором? Что, если искусственное воспоминание станет помехой? Делла совершенно не представляла себе эту сторону целительства.

Лежа в опостылевшей кровати, Делла таращилась в потолок остекленевшим взглядом. Срастающиеся ребра ныли, рубцы чесались, а мозги вскипали от переизбытка интеллектуальной деятельности. Скрипнула дверь. Делла обернулась и уронила челюсть. На пороге стоял Льюис – красный, взъерошенный и в куртке на голое тело.

- Что случилось?! – попытавшись сесть, Делла долбанулась об купол лбом – как будто с разбега впилилась в резиновую стену.

- Твой ротный убит, нет на старших лица... Ты помнишь, надеюсь, что ждет беглеца. Останься в цепи и держись до конца. И жди подкреплений от службы, - механическим голосом сообщил Льюис.

- Что?! Ты ранен? Под заклинанием? Тебя сосулькой по голове прилетело? - сложив пальцы в знак Самех, Делла наскоро просканировала капсулу. Ни одной дыры, все наглухо запечатано. Вот же суки! – В чем дело?!

- Делла, я проебался.

- Что…

- Я убил О’Коннора, - сказал Льюис и протянул перед собой окровавленные руки. – Это пиздец.

- Как убил?!

- Ножом. Мы поссорились. Я О’Коннору по морде дал, а он схватился за нож. Хотел меня в живот пырнуть, мы сцепились, я вырвал нож, и… и… И убил! Прирезал нахрен, не знаю, как это получилось, я не хотел, не собирался, оно само, блядь, оно само! - Льюис метался по комнате, судорожно взмахивая руками – закрывал ладонями лицо, стискивал виски, цеплялся пальцами за короткие волосы. Делле невыносимо хотелось поймать его за запястья и зафиксировать, но купол надежно блокировал этот порыв. Как, впрочем, и любой другой.

- Льюис. Льюис! Уилсон, блядь!

Он замер, ошалело моргая голубыми глазами.

- Что?

- Вокруг кровати пентаграмма. Сотри пару линий.

- Каких?

- Да любых. Просто сотри.

Поставленный перед конкретной задачей, Льюис неожиданно успокоился и старательно затер фрагмент пентаграммы.

- Есть. Что дальше?

- Над кроватью амулеты болтаются. Возьми вон тот, голубой в серебряной оправе, и убери из гармоники. Он будет упираться, но ты все равно выдерни.

Льюис неуверенно сжал пальцы на подвеске и потянул, преодолевая сопротивление. Амулет потрепыхался, рассыпая вокруг себя молочно-белые искры, но сдался, и каркас заклинания рассыпался. Регенерирующее поле погасло.

- Заебись, - сказала Делла и осторожно села на кровати. Льюис клацнул челюстью и тут же отвернулся, мучительно краснея ушами. – Ой, да ладно! Ты же мои легкие видел! Это намного более интимная деталь организма, чем сиськи.

- Ты спятила? -– проигнорировал обсуждение сисек Льюис. – Какого хрена ты вылезла?