И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия. Страница 60

- И как успехи?

- Пока не знаю. Надо тестить, - Делла подняла ладонь и прижала ее к силовому полю. Льюис со своей стороны хлопнул «пять». – А у тебя что? Как прошел сеанс?

- Как обычно. Бла-бла-бла-бла-бла.

Что-то в выражении лица Льюиса натолкнуло Деллу на догадки – и она была уверена, что догадки эти правильные.

- Вы говорили обо мне!

- Ну… - Льюис сосредоточенно разглядывал скудный холщовый коврик. – Немного. Совсем чуть-чуть.

- Я хочу подробности!

- Вообще-то это врачебная тайна, - неубедительно возмутился Льюис.

- Для Бибангтон – да. А ты не целитель. Но хрен с тобой, храни свои великие тайны. Сколько там времени? - непоследовательно переключилась Делла.

- Без пяти четыре, - Льюис обернулся к двери, прислушиваясь к происходящему в коридоре. – По-моему, там твой врач с кем-то треплется. Его голос, точно говорю. Скоро тебя выпустят из заточения.

- И что будем делать дальше? Поедем ко мне?

- Не-а, - покачал головой Льюис. Лицо у него сделалось многозначительное и загадочное. – Не к тебе.

- А куда?

- Сюрприз.

- Ты издеваешься, да? – грустно спросила Делла.

- С чего ты взяла?

– Издеваешься. Над больной женщиной. Страдающей и беспомощной.

- Нет. Я организовываю нормальное человеческое свидание. А то у нас вся романтика в горизонтальной плоскости – по-моему, это как-то не здорОво.

Вертикальная романтика располагалась аж в Центральном парке. Тридцать минут через Бронкс, еще двадцать – в нервно вибрирующей, провонявшей выхлопными газами пробке на мосту Макомбс, а потом полчаса по вечернему Гарлему. Машины ползли неторопливо, словно караван улиток, и эпилептические вспышки неоновой рекламы отражались в лакированных металлических боках.

От комментариев по поводу романтической логистики Делла воздержалась. Хватило одного взгляда на Льюиса: застывшее лицо, губы собраны в нитку, светлые брови сошлись на переносице. Аллегорическая картина «Американский солдат сует руку в блендер» - холст, масло, пиздец.

Когда какой-то мудак подрезал их на перекрестке с Западной Семнадцатой, Льюис так ебанул по рулю, что пластик хрустнул.

- Чтоб тебе яйца дверью прищемило!

- Эй, - потыкала его пальцем в бицепс Делла. – Ты в порядке?

- Да. Извини. Думал, успеем проскочить до этих ебучих пробок. Что происходит вообще, какого хера все как с цепи сорвались?

- Ладно, на календарь ты не смотришь, - кротко вздохнула Делла. – Но зачем же окружающую реальность игнорировать?

- Ты о чем?

- Посмотрите налево, - тоном опытного экскурсовода сказала Делла. – Вы видите деревья, украшенные гирляндами. Посмотрите направо. В проулке мочится на стену бухой Санта-Клаус. И рождественские гимны на каждом радиоканале. Как думаешь, какова причина вселенского столпотворения на трассе?

- Вот блядь. Конец декабря. Ебучее Рождество… - протянул Льюис и вдруг подпрыгнул, как будто его докси за жопу укусил. – Рождество! Блядь! Какое сегодня число?

- Двадцатое. Вторник.

- Пиздеееец… - Льюис вдавил ладонь в переносицу, собирая кожу на лбу складками, как у мопса. – Двадцатое. Это, получается, всего четыре дня осталось?

- Ну да.

- Так. Хорошо. Ясно, - Льюис повел головой, медленно выдохнул и расцепил сжатые на руле пальцы. – Дорогая, что ты хочешь на Рождество?

- Ээээ… - Делла бегло проинспектировала недлинный список желаний. Носки с енотиками – недолет. Трехсотый «Крайслер» - перелет. Новая метла GT-класса с рингтулом. Опять перелет.

Вот же блядь!

- Понятия не имею, - честно ответила она. В глазах у Льюиса отразился весь ужас человека, осознавшего, что у него не то что подарков нет – но даже идей для подарков. Судя по насыщенности эмоций, Рождество вполне могло конкурировать с артобстрелом. – А тебе вот прямо сейчас ответ нужен? Можно, я подумаю?

- Подумай. Только недолго. Ебаных! Четыре! Дня! Сейчас в магазинах третья мировая, чтобы к прилавкам прорваться, взрывчатка нужна.

За мозгодробительной дорожной развязкой проступила темная громада деревьев, странно-чуждая в море искусственных огней.

- О, гляди, Центральный парк! – завопила Делла, с облегчением переключая тему. – Добрались!

- Ну наконец-то, - вздохнул Льюис, притормозил перед зеброй, пропуская радостно галдящую компанию подростков, и съехал по дуге с бульвара Адама Клейтона, погружаясь в Центральный парк, как батискаф – в волны Тихого океана. Теперь вдоль шоссе поднимались черные кости безлиственного зимнего леса, а между деревьями белели сугробы – верная примета приближающегося Рождества. В прогретом смогом городе снег таял, а то, что не превращалось в лужи грязи, сгребали в кучи машины и вывозили непонятно куда.

- Слууушай… Это же, получается, есть снежные свалки! – осенило Деллу.

- Что?!

- Ну вот как мусорные, только для снега. Когда в городе убирают снег, его же куда-то увозят и там, наверное, высыпают. А значит, где-то лежат целые сугробы, как на Северном полюсе.

- Хм… А точно… Никогда об этом не задумывался, - Льюис уставился в пространство, воображая бескрайние холмы выброшенного за ненадобностью снега. – Отличное место для зимнего филиала Санты, чтобы через Канаду транзитом не гонять. Фабрика подарков на снежной свалке… Ты знаешь, это многое объясняет! Теперь я понял, почему так часто дарят хуйню типа байковых рубашек и свитеров с Рудольфом! Мусорная фабрика – мусорные подарки. Логично же!

Машина въехала на парковку, и Делла, перегнувшись, уперлась ладонями в лобовое стекло.

- Что это?

За деревьями полыхали безжалостным белым огнем прожекторы, и все, что было вне этого света, превращалось в чернильную темноту.

- Сейчас увидишь, - Льюис обошел машину, открыл пассажирскую дверь и протянул Делле руку. – Пошли.

Они пересекли площадку, уставленную маленькими круглыми клумбами. Высохшие трупики растений, прихваченные белой наледью, наводили на мысли о крохотных саркофагах. Взяв Деллу за руку, Льюис провел ее вдоль фанерных заграждений, пестрых от старых рекламных объявлений и граффити, свернул и вышел к длинному бетонному зданию. Теперь Делла слышала надвигающуюся на нее музыку, громкую и радостную, вскоре к ней присоединился слитный гул невидимых голосов – такой, какой бывает летом на пляже.

- Стой тут, - скомандовал Льюис и убежал куда-то за угол. Прислонившись к фанерному щиту, Делла терпеливо ждала, прислушиваясь к возбужденному гомону, перекатывающемуся через крышу здания, как цунами. Вскоре Льюис вернулся, удерживая руки за спиной. Рожа у него была до невозможности самодовольная.

- Угадай, что я принес!

- Гамбургеры, - выдала самый очевидный ответ Делла.

- Холодно.

Делла пришпорила фантазию. Музыка, смех толпа…

- Билеты?

- Теплее. Но мимо.

Много людей, парк, зима. Что можно делать в таких условиях? Смотреть представление. Есть. Кормить уток и белок. Гулять. Еще можно покататься на лыжах или на санках – но искомый предмет уместился Льюиса за спину.

Мордредова сила, какие еще развлечения бывают зимой у не-магов?

- Ключи?

- От чего? – искренне изумился Льюис.

- От техники какой-нибудь. Машина напрокат или что-то вроде того, я не знаю.

- Пиздец как холодно, вообще ничего общего. Ну что, сдаешься?

- Сдаюсь, - признала Делла, и на лице у Льюиса рассвела счастливая мальчишеская улыбка.

- Вот! – он развел руки, демонстрируя Делле две пары ботинок с лезвиями на подошвах. – Коньки! Это каток, раньше мы с ребятами приходили сюда на выходных.

- Ох ты, – Делла настороженно разглядывала стальные клинки, зловеще отблескивающие в свете прожекторов. Коньки выглядели как орудие убийства – что само по себе и неплохо. Вот только… - Ты ебнулся? Я же не умею.

- А я научу, – перекинув коньки в правую руку, левой Льюис подхватил Деллу под локоть и увлек к бетонной лестнице, спускающейся вниз, к сияющему льду. – Пошли, не бойся. Тебе понравится!