Горький берег солёного моря (СИ) - Крылова Татьяна Петровна. Страница 25

— А ты, я смотрю, делом занят, — бодро произнес Мелентий, с трудом пробираясь мимо куч к Олегу. — Только же кто так делает? Кучи-то сразу убирать нужно.

— Если сразу их убирать, так все и будут ходить ко мне, — усмехнулся Олег.

— Это ты так намекаешь, что я гость нежелательный?

— Это я так советую тебе с Анной поздороваться. Мне тут минут на пятнадцать работы еще. Доделаю, распоряжусь о дальнейшем и обсудим с тобой зимний выгул у реки.

Анна слышала их разговор и надеялась, что Мелентий откажется от предложения составить ей компанию. Однако граф напротив посчитал это отличной идеей и через пару секунд уже поднялся по ступеням.

— Мое почтение, Ваша светлость.

— Рада видеть вас, Мелентий.

Повисла неловкая пауза. Граф оглянулся на Олега и работников: все были заняты делом. Тогда молодой человек быстро наклонился к ближайшему розовому кусту и отломил, пожалуй, последний в саду цветок. Не дожидаясь позволения, Мелентий сел рядом с Анной и протянул ей спонтанный подарок.

— Берите, Анна. Этот алый цвет очень подходит к цвету вашего пальто, — поторопил граф.

— Я не могу, — покачала головой девушка.

— Почему? Ведь это просто цветок.

— Вы знаете, граф, что это не просто цветок. Это еще один шаг и возможность получить еще одно невольное одобрение ваших действий.

— Даже если и так, все равно возьмите, — Мелентий перевел взгляд на голубое небо, с парой пятен серых облаков. — Сегодня такой чудесный день. И я так рад видеть вас в добром здравии и хорошем настроении. Неужели вы хотите, чтобы мне стало грустно?

— Я хочу, чтобы вы, наконец, поняли, что между нами не может быть ничего другого, кроме дружбы. И все ваши попытки напрасны. За прошедший с нашего разговора месяц мои чувства ничуть не изменились.

— Так же, как и мои, — отозвался Мелентий.

Анна почувствовала, как к щекам подступает румянец. Вдруг стало жарко. Вдруг стало неуютно и неудобно сидеть на этой твердой лавочке в открытой всем ветрам беседке рядом с человеком, держащим перед ее грудью алую розу.

— То есть я тут спины не разгибаю, а он даже без спасибо бутоны рвет! — прозвучал над их головами голос Олега.

Княгиня вздрогнула, испуганно взглянула на Мелентия. Граф улыбнулся в ответ и поднес цветок ближе.

— Ну что же ты, Анна? Отчего не хочешь принять этого подарка? Возьми, а то получится, что Мелентий совсем напрасно совершил преступление.

Девушка медленно протянула руку вперед и взяла злосчастный цветок. Она боялась уколоться, но напрасно. Все шипы со стебля были заботливо обломаны.

— Благодарю вас, граф.

— К вашим услугам, Ваша светлость, — откланялся Мелентий, после чего они с Олегом отправились в сторону дома.

На другой день Мелентий в доме друга не появился, хотя Олег еще накануне сказал, что разговор их не окончен. Граф ограничился парой писем для каждого из хозяев: отпиской для Олега и — не иначе — сочинением в стихах на нескольких листах в пузатом конверте для Анны.

— Да, за словом в карман Мелентий никогда не лез, — покачал головой молодой князь. — Что ж, не буду тебе мешать.

Оставшись одна в гостиной, девушка несколько долгих минут мяла в руках злосчастный конверт, борясь с желанием бросить его в растопленный камин. Она совсем не хотела знать, что написал ей молодой граф.

— В конце концов, никто не заставляет меня ему отвечать, — прошептала Анна.

К ее удивлению, Мелентий не писал о своих чувствах, о своей любви, о красоте Анны. К ее огромному удивлению на каждом листе в этом конверте было написано всего четыре слова: "Спасибо, что читаете это". Девушка перевернула бумагу обратной стороной, полагая, что найдет там просьбу ответить. Но обратная сторона листов была и вовсе пуста.

Анна села в кресло. Вновь и вновь перебирала бумагу, рассматривала на просвет. Даже разорвала конверт, надеясь найти на внутренней стороне объяснение происходящему. Но ответа нигде не было. Тогда девушка позвала горничную и велела подать бумагу и чернила. Еще несколько секунд она раздумывала над ответом, потом отсчитала столько же листов бумаги, сколько прислал ей Мелентий и на каждом поставила знак вопроса. Запечатав письмо, Анна передала его Фаине вместе с приказанием немедленно доставить конверт графу Мелентию Лаврентьевичу лично в руки.

Спустя неделю письма Мелентия к Анне и ее ответы стали более многословными. О своих чувствах они в письмах по прежнему не говорили, отдавая предпочтение темам, более подходящим для простой дружеской беседы.

Мелентий писал каждый день, подробно рассказывая о событиях дня предыдущего: произошедшем в поместье, чтении книг, охоте на рябчиков, поданных после на ужин, ворчании своего отца. И в один прекрасный момент Анна поймала себя на мысли, что уже почти не живет в собственном доме. Во всяком случае проблемы графа Лаврентия Анатольевича и его сына были известны ей куда лучше, чем дела в имении князя Олега.

Наверное, на это и рассчитывал Мелентий, потому что на следующий день, не получив от возлюбленной ответа, он уже в десять утра стоял на пороге.

— Я доложу Его светлости, — с поклоном сообщил дворецкий и удалился в сторону кабинета.

От нечего делать Мелентий стал прохаживаться вдоль двери.

— Его светлость слишком занят и не может приянть вас, — вырвал его из размышлений голос дворецкого. — Княгиня Анна ждет вас в библиотеке.

— Благодарю, — отозвался Мелентий, легким шагом следуя в указанном направлении.

Анна стояла возле окна. Вполоборота к гостю, давая тем самым понять, что согласилась встретиться с молодым графом лишь из вежливости. Руки девушка держала сцепленными перед собой. Простое платье и мягкие локоны, собранные на затылке в неплотный пучок выглядели по-домашнему уютно.

Мелентий тихо прикрыл дверь. Подождал, пока его пригласят пройти дальше. Но приглашения так и не дождался. Тогда он сделал глубокий вдох и произнес:

— Если вам настолько неприятно общение со мной, я немедленно покину этот дом.

Девушка ничем не выдала своих чувств и эмоций. Лишь прядь волос возле щеки едва заметно колыхнулась то ли от сквозняка, то ли от вдруг участившегося дыхания.

— Вы нарочно подстроили все это, — сказала Анна.

— Не понимаю, о чем вы.

Она резко развернулась и швырнула в Мелентия ворох бумаг. Тех самых писем, что со вчерашнего дня казались ей капканом. Щеки Анны горели каким-то нездоровым румянцем.

— Когда я писал вам эти письма, я не думал ни о чем дурном. Я лишь хотел поделиться с другом всем, что мне казалось важным и интересным.

То, что он назвал ее другом, больно кольнуло Анну в сердце. Теперь, когда она разгадала его план, почему он не мог в этом признаться? Почему продолжал лгать ей?

— Вам стоило делиться всем этим с Олегом. Он вам куда лучший друг, чем я. Или с Маркизой. Почему вы не поделились всем этим с Маркизой? Она ведь тоже ваш друг.

Мелентий усмехнулся. Закрыл глаза и помял переносицу, подбирая слова для ответа:

— Руфина Модестовна никому не друг в этих краях. В отличии от вас, она бы не ответила даже на первое мое письмо.

— И правильно бы сделала!

— Вы полагаете? Но почему, Анна? Почему вы жалеете об этом? Разве я обидел или оскорбил вас хоть словом?

Мелентий присел на корточки и стал собирать письма. Некоторые он сразу складывал в общую стопку, другие перечитывал.

Анна наблюдала за ним молча. Тяжело дыша смотрела, как тонкие пальцы дворянина двигаются над полом, беря листы нежно, словно это крылья бабочек. Голову Мелентий не поднимал и даже украдкой не пытался взглянуть на княгиню. Девушке стало стыдно. Что если он действительно писал ей эти письма лишь для того, чтобы поделиться происходящим вокруг него?

Подойдя ближе, Анна тоже присела на корточки и взяла пару листов с пола. Это было одно из первых писем Мелентия, в котором он рассказывал о том, что Лаврентий Анатольевич все чаще жалуется на головную боль при смене погоды. Мелентий сетовал, что его стоит отвезти к хорошему врачу, но старый граф наотрез отказывается.