Месть невольницы. Истинная для дракона (СИ) - Райт Кира. Страница 57

Она и сама понимала, что готова найти ему очередную тысячу оправданий на каждый поступок. Но не могла с собой ничего поделать. Сердце тянулось к нему. И она, Эммили, тянулась.

Поговорить с принцессой не удалось, потому что за ней сразу вышла её мама, и Эммили не стала мешать. Оставшись одна в каморке, она села на пол, обхватив колени и горько плакала. Было так страшно. Одной. Тут. Без Азара.

Поэтому когда его стражник вошёл в комнаты младших слуг и сказал, что король приказал ей явиться, едва ли не бегом бежала. Еле сдерживалась, чтобы идти нормально. Но всё равно обгоняла воина. Азар позвал её! Он всё понял и позвал её!

В прошлый раз она была с Арселем, и её не нашли сразу, поэтому он ещё рассердился. Но сейчас она обязательно поговорит с ним, и всё решится. Наконец-то.

Она утирала слезы на ходу, и когда открыла дверь, хотела с порога броситься ему на шею. Рассказать, как скучала. Как рада, что он пригласил её к себе. Как сильно она его любит.

Только вот в комнате он был не один. Девушки из гарема смеялись и танцевали, драконы сидели вокруг на его полукруглом диванчике. И все смотрели на неё. А она — на него. Зачем она тут, если он не один? Разве он не хотел поговорить с ней? Объясниться… Ведь она думала…

И тут как гром среди ясного неба — приказ советника: «Танцуй».

Что?

Глава 55

Она перевела недоуменный взгляд с советника на Азара. Последнему она танцевала шутя в одну из их трех ночей, он тоже просил. Но… не при всех же… А Эдвард продолжал.

— Ты же мечтала побывать на балу, побывала. Хотела танцевать? И вроде умеешь неплохо. Так танцуй сейчас, а мы посмотрим.

Её глаза расширились, а губы приоткрылись от шока. Азар рассказал ему о её мечтах? И о том, что они тут делали вдвоём? Он рассказал ему обо всем? Неужели, все что говорили те девушки из гарема правда? Неужели, и правда, она — всего-то обычная служанка для него. Ничего не значит. И всё была ложь? Всё?

Азара, которого она полюбила, по которому скучала, и не существовало никогда? Нет. Это бред. Этот Эдвард что-то не так понял. Её любимый никогда бы так не поступил. Это низко и подло. Азар не такой! Он король. Он воспитанный и справедливый, а ещё он достойный мужчина…

— Ты не слышала приказ? — Надменно спросил её такой родной голос, который она мечтала услышать уже несколько дней в разлуке. — Знай свое место, грязная человечка!

В груди всколыхнулся пожар. Неужели он так жестоко предал её? Не соображая, что делает, из-за оскорбленного самолюбия и гордости, она стремительно пересекла залу и, глядя прямо в чёрные драконьи глаза, влепила любимому мужчине пощёчину, вложив в неё всю свою обиду и боль.

И лишь увидев на его лице ярость, поняла, ЧТО только что сделала.

Его рука дёрнулась, чтобы ответить на её жест, но он сдержался, сверкая глазами. Зато сзади налетел Эдвард и с ругательствами за воротник платья выволок её из комнаты, бросив в ноги к стражникам.

— Она нанесла оскорбление королю, трону и всей династии великого рода, — произнёс он так, будто её поступок — государственное преступление, не меньше.

— Но она же человечка, господин? — Нерешительно уточнил один из воинов.

— Я повторять не буду, — выплюнул Эдвард, — убрать это отсюда, — он отпихнул её ногой.

А потом… Из-за слез она не видела, куда её тащили, и не сразу поняла, что привязали к какой-то деревянной штуке по рукам и ногам. Не понимала, о чем они говорят между собой, хотелось умереть от боли предательства. И если бы она тогда знала, как близко её желание.

Руки и ноги сводило от неудобной позиции, веревки врезались в кожу. И тут ужасно пахло. Когда она поняла, что осталась в темном подвале наедине с тремя незнакомыми мужчинами, стало по-настоящему страшно. Азара тут нет, её некому защищать. Она сама — связана.

— Что вы делаете? Отпустите меня. — Попросила, всхлипывая. А потом от страха, боли, от ужасных мыслей внутри, зачем-то проговорила зло:

— Ненавижу этот мир, ненавижу вашего короля, ненавижу вас всех! Отпустите немедленно.

И на что только рассчитывала…

Первый удар стал неожиданным, заставив вскрикнуть и выгнуться в спине. А потом они посыпались так, что она уже не знала, сколько их. Было невыносимо больно. Кожа рвалась под тугим кнутом сквозь платье, раны щипало и резало. Мутным взором определила, что с ней остался только один воин. В ужасной маске, будто специально, чтобы напугать ещё больше. Она моталась из стороны в сторону при каждом движении кнута, выворачивая привязанные руки.

— За что, — шептала, не в силах говорить нормально, но так и не соображая, что происходит и почему.

— За государственную измену и оскорбление династии, — пафосно провозгласил жуткий палач, — никто не смеет поднимать руку на короля.

Но она-то и не поднимала на короля. Лишь ответила на оскорбление своему мужчине…

Удары продолжали осыпать её спину. Это в фильмах про героев, они стойко выдерживают боль пыток. Сейчас же Эммили плакала и выла от каждого удара. И поняв, что совсем скоро она просто отключится, а дальше не понятно, что с ней сделают — может вообще убьют, из последних сил начала молить единственного, кто мог прекратить этот кошмар. Она будто сошла с ума, потеряв последние капли достоинства. Не до него сейчас было. Она слабая девушка, которую избивают кнутами в какой-то пыточной, ей страшно, и она хочет домой. К маме. Или к Азару…

Он так сильно разозлился на неё, что приказал наказать? О, она всё поняла. Никогда больше не заговорит даже с ним первая. Только бы перестали. Она не видела в нём короля. Но и так поступать ей, правда, не стоило. Он же должен её простить…

— Остановитесь, пожалуйста! Я больше не буду!

— Не надо больше…

— Пожалуйста!

— Я хочу обратно, на Землю.

— Не трогайте меня!

— Азаааар!

— Прости!

— Ваше величество!

— Помоги, пожалуйста… Азар!

— Умоляю, не надо больше…

— Азар…

Она звала его, даже понимая, что эти муки из-за него. Сначала кричала, просила прощения, поджимая пальчики на ногах и сжимая в кулачки ладони, когда плеть рассекала кожу в очередной раз. Алые горячие ручейки струились по спине и ногами, капая на пол кляксами. И это палач сказал, что бьет вполсилы, пожалев. Позже она тихонько вскрикивала, а потом уже шептала его имя как заклинание от боли, будто могло помочь. Будто это он был её палачом и мог смилостивиться и прекратить эту пытку.

Значит, об этом наказании говорили ей. И он говорил. Но Эммили все равно не верила, что он способен на такое. Просила простить, умоляла прекратить, звала, чтобы помог, надеясь, что услышит зов и придёт…

Когда все прекратилось, получив небольшую передышку, обрадовалась, но продолжала тихо стонать, не в силах сдерживаться. Он сейчас придёт и заберёт её. Будет целовать её раны. Он поможет ей. Это все ошибка. Чудовищная ошибка. Такого не может быть.

А уже в следующую секунду она лицом почувствовала жар и задохнулась от боли, в нос пахнуло палеными волосами и мясом. Из горла вырвался громкий вопль, переходящий в хрип. К шее прижали раскаленную железку, и через мгновение же отодрали вместе с кожей.

В последний раз она прошептала его имя. И последнее, что ей привиделось — его мутный образ. Но это не мог быть он.

Он мог поступать нечестно с ней, мог обижать, но не позволил бы ей испытать это все. Если бы знал.

Нет, Азар бы не позволил её так мучить. Если бы он, и правда, пришел, то забрал бы её себе.

Но он все равно узнает и заберёт. Он просто не знает сейчас. Он спасёт её, и они обязательно простят друг друга, и все будет хорошо. Он будет целовать эти ужасные горящие полосы на её спине, дуть на них, и ей больше не будет так больно…

Где же ты, Азар…

Даже в забытьи она ждала, что сейчас он появится, унесет её отсюда на руках, как кружил раньше, зацелует её шрамы, залюбит её страх и боль. Это просто была ошибка — его равнодушие. Она поймет. Она всё поймёт. Только бы он пришел!