Месть невольницы. Истинная для дракона (СИ) - Райт Кира. Страница 87

Но отчего-то она не могла злиться на него, вспоминая полный боли и сочувствия взгляд. Если мужчине она так до конца и не верила (хотя и объяснить, для чего ему врать ей, не могла), то в поведении и реакции дракона чудилось искренне раскаяние. Особенно откровенничать с ним желания, разумеется, не было. Но и отталкивать это огромное, милое, хоть и не честное, существо она бы не хотела. Рядом с ним она находила в себе что-то из прежней жизни.

Сейчас для всех она представлялась сильной женщиной, которая взяла в свои руки власть, держит в ежовых рукавицах армию, решает серьезные вопросы, оберегает сына… На самом деле Эммили очень боялась этого всего. Сомневалась в правильности своих поступков.

Ей не хватало рядом кого-то, у кого можно попросить совет, поддержки, какую давали ей родители. Безусловно, Арсель всегда был рядом, но несмотря на их нетипичные для здешних мест отношения, она всё ещё старалась оградить его от много. Хотя и надеялась, что рано или поздно трон займет именно он. И всё же открывать ему свою душу, признаваться, что она не всегда уверена в своих действиях, девушка не хотела, чтобы не лишать его хотя бы иллюзии, что всё идет по плану.

Нет, она не обесценивала свои действия и новую политику, которая выстроена благодаря ей. Вполне объективно осознавала всё, что делает. Даже прекрасно понимала, что бояться, переживать в любом деле — это нормально. Но ощущение, что она одна против ветряных мельниц не оставляло.

Особенно в части выстраивания общения с… отцом Амана.

Он вроде и правда беспокоится о мальчике, и ведет себя с ним скорее мягко, чем привычно. Поэтому Эммили было почти не страшно, что он причинит ему вред пусть не делом, так неосторожным словом. А вот как общаться с ним самой, пока было не ясно.

Когда-то она хотела мести для него. Считала, что это избавит её от мук, что пришлось пережить.

Но вот она повзрослела. Поняла, что прошлое не изменить. И как бы она не поступила теперь, нельзя будет просто забыть о том, что навсегда изменило её жизнь. И глядя на мужчину, который когда-то казался ей совершенством, а потом — дьяволом во плоти, теперь видела его всего целиком — обычного, хоть и с выдающейся внешностью, но со всеми недостатками и слабостями. Это ему нужно было мстить? Ради чего?

Если ей не станет лучше, то она только причинит боль собственному ребенку. Тот её стараниями считал, что его папа обожает его, мечтает о встрече с ним, скучает ужасно. И теперь так искренне бросался к нему каждый раз, что у неё сердце замирало.

И вот получается, она права, что лгала? Ложь во благо сильно отличается от той, что в целях корысти? У каждого свой ответ. По-другому Эммили бы не поступила в любом случае. Ей было важнее психическое здоровье и самооценка и так необычного ребенка, чем идеи справедливости и стопроцентной искренности.

Кому было бы лучше, расскажи она всё? Никому.

Выходит, оба родителя не так уже кристально чисты. Тогда кого ей осуждать? Мужчину, который цеплялся всеми силами за свой трон, не видя ничего вокруг? Она сейчас так же цепляется за сына. Несравнимые вещи — да, для матери.

А если король родился и воспитан таким, другого не знает?

О нет, это не оправдание. Это четкое понимание ситуации. Объективная оценка чужого ей, по сути, человека, с которым столько воспоминаний, которые могут сложиться даже в отдельную жизнь. А то и в две.

Осознав, что больше не носит в себе ненависти, она даже выдохнула. Такой тяжкий груз по силе не каждому. Поэтому избавиться от него было верным решением. И других проблем предостаточно.

Если поверить дедушке Эвиру, который вроде вот помер у неё на руках, а потом неожиданно воскрес (тоже довольно мутная история, может он и теперь ведёт свою игру. Однажды же они её уже подставили), то её сыну ничего не угрожает. Более того, им будет предоставлено укрытие. Пока не понятно от чего именно, но там им обещают защиту.

Хорошо.

Но как быть с тем, что в последнее время всё её равнодушие трещит по швам?

Сегодняшняя сцена в горах заставила её даже смутиться. К чему говорить чужому человеку (окей, дракону) о своих прежних чувствах? Даже если это признание было вызвано воспоминаниями, которые он разбудил в ней. Ну к чему?

Тем более, она прекрасно понимала, что теперь больше не чувствует к нему даже симпатии. Получается, видя его агонию, подливает масло в огонь, дает повод, надежду. Зачем такое? Ни в одной религии ни одного из миров нельзя добивать того, кто и так выбивается из сил. А она…

Может именно от чувства вины и не прогнала его сегодня. Видя как он мечется, как тянется к ней, и одновременно заставляет себя отдаляться, она испытала нечто похожее на жалость и сочувствие. Это не умаляло его вины перед ней. Но позволяло частично искупить её теперь.

Вот только намеренно заставлять некогда сильного мужчину страдать от своей нынешней слабости она считала неправильным. А ещё…

Признаться себе в таком было непросто. Для этого нужно быть честной с собой на максимум. Но Эммили давно уже не оглядывалась на чужое мнение. Семь лет назад ей перестало быть важно, что о ней подумают. Поэтому теперь она могла сказать хотя бы себе, что заботясь о нём, порой испытывала мстительное удовлетворение.

Это сложно объяснить. Но нечто похожее наверное чувствовали её подруги, когда рассказывали о том, как кусают локти их бывшие, бросившие их прежде.

Этот мужчина был для неё всем миром. А потом предал. И вот он умоляет её о помощи, прощении, вздрагивает от её прикосновений…

Понимал ли он, что в ней сейчас играет не только доброта, привитая родителями с маленьких лет и снисходительная жалость к слабому? Может и нет.

Но она не станет говорить ему об этом. Незачем. Он и не поймет. Она привыкла помогать, он — добивать. Они разные. Только он теперь старается вести себя иначе. Пусть. Это на пользу и ему, и Аману. В конце концов, мальчику нужно брать пример с отца тоже.

Она приподнялась на локте и посмотрела на спящего рядом Азара, который крепко сжимал её ладонь и хмурился, а иногда и вздрагивал.

Когда-то она мечтала о том, что он будет вот так близко к ней. Радовалась тому, что позволил ей остаться в его комнате, пусть и на полу, просто чтобы дышать с ним одним воздухом. Она была глупой девочкой, живущей в розовых очках. Но смотрела на себя прежнюю без злости и презрения, принимая такой, какой была и… какой стала.

Свободной рукой поправила одеяло на его груди, и он сонно пробормотал её имя.

Она же впервые произнесла его… И оба солнца не свалились ей на голову. Не рухнул и замок. И её сердце не разорвалось, как она думала, случится, раньше.

Как часто бывает в жизни, что мы получаем то, что очень хотели в момент, когда уже не надо.

Хотя несомненно было и нечто положительное. Её не мучили кошмары сегодня. И возможно они исчезнут из её жизни навсегда. Просто потому что наконец-то за последние семь лет произошло то, чего она так ждала — он пришел за ней и забрал её оттуда. Пусть это был сон, который не повлиял на реальность.

Зато там, в её кошмарах, больше не будет продолжения.

Эммили вновь прилегла рядом, но чуть отодвинулась, чтобы не касаться его без надобности. Не потому что было неприятно. Скорее, так было правильно.

Но утром всё равно проснулась на его груди… И быстренько встала, чтобы он не заметил. Какими бы разумными не были доводы и поступки Эммилии, в моменты, когда в права вступало её подсознание, она действовала совсем иначе даже помимо воли. И событие следующего дня подтвердило это как нельзя лучше.

Глава 89

Сегодня предстояло провести церемонию отречения. Азар сказал ей утром, что готов отдать трон брату как регенту Амана. С условием, что, если после совершеннолетия последний пожелает занять его место, тот не станет мешать. Если же нет, то всё останется как есть. И всех вполне устроило такое развитие событий. Решать этот вопрос необходимо было срочно. Война так и не была закончена. Армия постоянно наготове, хотя о планах противника не было известно ровным счетом ничего. Но они явно что-то затевали, только что и когда — было не понять.