Хочу быть плохой (СИ) - Безликая Янита. Страница 4

— Да-да, и твою задницу тоже оценили, — хмыкает босс, и я давлюсь соком.

— Осторожнее, Нина Константиновна, — улыбается Евгений Эдуардович.

— У меня охуенная задница, — ухмыляется Петр, смотря на меня, — правда, Нина?

— Я же сказал «нет»!

— Жаль, я бы…

— Петр!

— Хорошо, если мы такие «серьезные», то Ксения Вадимовна забыла, что подписывала контракт, — Петр протягивает мне телефон и касается моих пальцев, когда я его забираю.

Закусываю губу и краснею.

— Скорее, не забыла, а надеялась, что мы не узнаем.

Евгений Эдуардович задумчиво смотрит на меня.

— Ты только посмотри, какая кися, — восхищается Петр, так же не сводя с меня глаз.

Кажется, я забыла, как нужно дышать.

— Я думаю, что тебе хватит смущать моего сотрудника. Возвращайся за свой столик, потом поговорим.

— Какой наглец, хочет наслаждаться красными щечками в одиночестве, — говорит мне, подмигивая.

Щеки не просто горят, они пылают.

— Петр, не испытывай мое терпение.

— Ещё увидимся, я чувствую, — говорит мне, и неожиданно целует в щеку, прежде чем уйти.

Не знаю, что чувствую, но, кажется, я в полном ауте.

Глава 3

После того, как Петр покинул наше общество, а следом и ресторан, за столиком наступила неприятная пауза, которую, если честно, не хотелось нарушать.

Мне бы распутать тот клубок выжигающих эмоций внутри и сохранить внешнее спокойствие, а не вести светскую беседу с незаинтересованным в этом мужчиной.

Но Евгений Эдуардович все-таки нарушает молчание, даже не догадываясь, какими усилиями мне дается обманчивое спокойствие.

— Извините моего друга, Нина Константиновна, он слишком своенравен и, не задумываясь, может переступить личные границы другого.

— Как и Вы.

Оказывается, говорить мысли вслух приятно.

— Вы считаете меня своенравным?

Улыбается.

— Я считаю, что Вам нужно предлагать свою помощь, только когда Вас об этом попросят лично.

На мгновение пугаюсь своей реакции, того холода в голосе и злости.

Совершенно не типичное поведение опьяняет.

— Справедливое замечание, — отвечает, сделав глоток воды.

Евгений Эдуардович меняется. Меняется его тон и взгляд, таинственно скрывающий от меня эмоции.

Не перешла ли я черту?

— Вы не хотите извиниться, — не спрашиваю, утверждаю.

Сжимаю вилку и не нахожу в себе сил посмотреть ему в глаза.

Кажется эмоциональный порыв безрассудной смелости подошел к концу.

— Я не хотел Вас обидеть, Нина Константиновна. И пусть мотивы Вашего бывшего супруга благородны, — усмехается, — ему стоит контролировать свой язык и силу, с которой он сжимает Вашу руку.

— Я объясню ему, что Вы мной не заинтересованы, и он успокоится.

Мой голос звенит от неприкрытой обиды.

Глупая мышка.

— Нина Константиновна, единственное, что нужно объяснить Ивану Ивановичу — это то, что он должен перестать вмешиваться в Вашу жизнь и заняться своей. Вы в курсе, что на прошлой неделе он отговорил Ларису Викторовну Вас повышать? Потому что Вы, по его мнению, не в состоянии управлять отделом и принимать правильные решения. И самое любопытное в этом, что взамен лучшего сотрудника он предложил свою жену.

Он не мог так поступить. Не мог.

— Это правда. У Марии есть лидерские качества, а я не смогла бы руководить отделом.

Пыталась быть объективной, правильной.

— Не знаю, как Вы, но я сначала пробую, а потом делаю выводы, Нина Константиновна.

— Я не хочу пробовать, — тихо прошептав, отвела взгляд, чтобы он не увидел в глазах…

...как кричит душа от подлости бывшего мужа. Как стонет сердце от потребности быть желанной.

Евгений Эдуардович не стал комментировать мои слова, словно чувствовал, что я не в состоянии говорить. Даже когда шеф-повар подошел к нам, чтобы поинтересоваться, все ли нам понравилось, мой голос дрожал, пока я делилась впечатлениями.

Это было ужасно, чувствовать внимательный взгляд красивого мужчины и бояться, что он жалеет бедняжку.

Может, поэтому, когда мы ехали в машине обратно, от прикосновения его руки к моей я вздрогнула и сердито посмотрела на босса, отстранившись.

— Я хочу, чтобы Вы обратились ко мне, если Вам понадобится помощь, — проговорил настойчиво, проникая своим серым взглядом в душу.

— Зачем Вам это? — резко спросила.

Я злилась.

Злилась на себя, а не на него. Мне хотелось другого, как бы глупо это ни было. Мне хотелось флирта, сказки. И хоть немножко везения.

Кто бы знал, как я устала от серости своей жизни.

— Я сам бы хотел это знать, — мягко улыбнулся.

Зачем он так улыбается? Что им движет?

— Пообещайте, что обратитесь.

Вот упрямый!

— Не буду.

Поджала губы и отвернулась к окну.

— А я буду надеяться, что обратитесь.

Не став продолжать бессмысленный спор, ждала, пока наше совместное времяпрепровождение придет к концу.

Удивительно, как неловкость от дорогой обстановки улетучилась вместе с глупой надеждой.

А чего я хотела? Что такой, как он, может разглядеть во мне женщину? Когда я сама не могу этого сделать, смотря в свое отражение.

— Спасибо за обед, Евгений Эдуардович, — безэмоционально проговорила, прежде чем выйти из машины.

— Нина Константиновна, — остановил меня генеральный.

— Да?

Посмотрела на него и замерла.

Боже, он смотрит на меня, как во сне.

Горячо, дерзко и властно.

— Почему Вы решили, что я в Вас не заинтересован?

Что?

— А разве это не так?

Евгений вышел из машины и сократил расстояние между нами.

— Ваша невинность и робость не могли оставить такого, как я, безразличным, — усмехнувшись, наклонился ко мне непозволительно близко и зашептал: — Вы даже не догадываетесь, как животное внутри меня жаждет разбудить ваших чертей, Нина Константиновна.

Его голос цеплял постыдные струны моей души. Его слова волновали, манили к себе, как мотылька на свет.

Судорожно вздохнув, отошла от Евгения, краснея с каждым шагом все сильнее.

— Мне нужно идти, — пискнула и, развернувшись, поспешно пошла подальше от этого мужчины.

— Нина, подождите! — донеслось в спину, но меня было не остановить.

Я не просто сбежала от откровений красивого мужчины, я сбежала от себя.

Вернувшись на свое место, зарылась в бумаги, игнорируя всех, даже свои собственные метания внутри.

Еще и Мария, как надоедливая муха, читала нотации.

— Что ты натворила? Теперь на тебя все пялятся.

Плевать.

— Будут ходить слухи.

Переживу.

— Как ты могла с ним пойти, он же извращенец?

Я такая дура, что убежала. Надо было ответить ему.

— Ты меня вообще слушаешь?

Нет.

— Нина, даже не знаю, как теперь тебя отмыть от этой грязи.

Отложив документ, которым я прикрывалась от Марии, в сторону, спросила:

— Какой грязи?

Убедившись, что нас не подслушивают, Мария тихо проговорила:

— Все думают, что ты очередная претендентка на год.

— Почему на год?

Слишком поспешно спросила. Сдаю себя с головой.

— Ты так и не зашла в чат? Там же скрины договора выложили, который они заключают с женщинами. Как вспомню подробности, так плеваться от отвращения хочется.

Неужели я снова полезу в этот чат?

— Мне это не интересно

Обязательно, только дома.

— Если не хочешь читать, то, будь добра, поверь на слово и прекрати общение с начальством. Иначе говорить будут не только про тебя, но и про нас.

Простите?

— А при чем здесь вы?

Мария смотрит на меня, как на дуру.

— Потому что Мы — одна семья, глупая.