Чистильщики - Иванов Николай Федорович. Страница 12

– Займемся.

– Пятое. Пятое… Да, запросить ОВИР – был ли запрос у Богдановича на загранпаспорта. Номера, серии и тому подобное. Позвонить пограничникам, «проколоть» его заграничные вояжи.

Сергей Иванович перестал отвлекаться на доклады и теперь просто держал наготове ручку. Штурмин, закончив свой традиционный список, добавил вопросы и от Димы Ярцева:

– Если останется время, ко всему добавьте торгово-банковские интересы с Польшей и Балтией, а также торговлю автомобилями.

– Аналитики, – пожалев наконец опера и словно угадав, чьи вопросы прозвучали, распорядился генерал.

Убедившись, что интерес розыскника исчерпан, встал:

– Пока все. Начинаем ходить ногами, и с того места, откуда Богданович ушел. Спасибо.

В кабинет, словно дождавшись этих слов, заглянула секретарша. Извинилась кивком головы, показала начальнику от двери листок:

– Факс из Москвы. По этому поводу.

Генерал, разминаясь, сам прошел к помощнице, пробежал глазами сообщение. Протянул листок Штурмину. Тот читал его дольше и внимательнее, потом сообщил для всех:

– Проверка корешков билетов показала, что пассажир с фамилией Богданович два дня назад выехал в Калининград поездом. Значит, ищем здесь.

– Доехал ли? – бросил тень сомнения генерал. Взял у Штурмина факс, на котором отчетливо просматривалась копия билета. – Сергей Иванович, – снова поднял оперативника. – Пошлите человека на станцию, разыщите проводников второго вагона, пусть попробуют вспомнить пассажира с седьмого места.

– Есть.

По лицу главного опера Калининграда читалось печатными буквами, что он и так уже загружен под завязку, но генерал успокоил:

– Если он не выбрался раньше, то из нашего анклава ему будет трудновато ускользнуть незамеченным.

– Но на поезде все же смог ехать, хотя объявлен в федеральный розыск, – возразил Штурмин, словно это от калининградского налогового генерала зависел контроль на железнодорожном транспорте Москвы.

– Вопрос не ко мне, – спокойно отреагировал начальник. Но тоном московского гостя остался недоволен. Одно дело – загружать заданиями, но эмоции… Закрыл рабочую тетрадь, показывая, что совещание заканчивается, а на управлении лежат и другие, не менее важные задачи. – Сергей Иванович, прошу оказывать майору Штурмину всяческое содействие. Где не будет хватать вашей власти, сообщайте мне. Общие вопросы есть? Все свободны.

А что он хотел, майор Штурмин, от калининградцев? Что город встанет на уши ради него? Здесь в самом деле своих проблем по горло, и бросать все силы, тратить время на поиск хоть и богатого, но одного человека… Итоги года подводятся по другим показателям, где на первой строчке – цифра доначисленных денег в бюджет. Живых. Быстрых. Пусть даже и выколоченных под давлением и угрозами. Это ему, розыскнику Штурмину, из всех государственных и милицейских искусств главное – неотвратимость наказания. Розыск преступника. Препровождение его пред очи судьи и прокурора.

К концу дня Сергей Иванович, несмотря на утренние вздохи, успел прокрутиться почти по всем позициям. Придерживая спадающие волосы, поверх стопок изучаемых Штурминым документов разложил свои наработки:

– Загранпаспорт имеется, получен год назад. Вылетал один раз в Австралию, совсем недавно. Телефоны молчат, сейчас пытаемся взять в перехват номер его сотового. Магазины перепроданы накануне бегства, на счетах в банке – ноль. Так что здесь все подчищено.

Оперативник выждал немного, давая Олегу погрустнеть. И только после этого сообщил единственно обнадеживающее:

– Что может еще держать Стайера здесь – это строительная площадка, то бишь карьер. Но, как удалось выяснить в регистрационной палате, он срочным образом готовится к перепродаже, и документы уже на стадии переоформления на других лип. Уступка в цене идет значительная, и поэтому не исключено, что в момент подписания контракта Богдановичу будет вручаться и взятка. Кроме того, требуется две-три подписи на документах самого президента фирмы. Так что цеплять, пока не поздно, можем где-то здесь.

– Та-ак, – почувствовал тик под глазом Штурмин. Помассировал щеку. Слишком сильно нажал на ранку, оставшуюся после вырванного зуба, но перетерпел резь без стонов.

– Ни в коем случае нельзя показать, что карьером интересуемся именно мы, налоговая полиция, – скорее себе, чем оперативнику, напомнил Олег. – После нашей щекотки в Москве он к себе на нюх не подпустит… Мне надо посмотреть карьер.

– Здесь могут возникнуть сложности: карьер находится на территории воинской части.

– Не понял. Армии больше заниматься нечем?

– Да нет, часть расформировали. И, я подозреваю, как раз ради янтарных разработок. А вот забор, КПП и пропускная система остались. Через минуту после вашего появления на территории Богдановичу доложат о визите.

Поняв, что до Штурмина механизм и смысл исчезновения воинской части так и не доходит, оперативник вернулся к предыстории:

– Про миролюбивость, проснувшуюся вдруг у всех политиков, ты, конечно, в курсе.

– Немного.

– Поэтому расформировать часть, сократить военное училище, даже ликвидировать военный округ нынче при небольшом усилии может практически любой бизнесмен, имеющий деньжата на карманные расходы.

– Погоди, давай присядем. Я не касался этих проблем, но – почему?

– Во-первых, военные занимают очень большие площади под полигоны. А дачи ведь строить где?то надо? Надо. Далее: у военных зачастую прекрасные казармы, бункера, коммуникации, связь – почему бы какой-нибудь фирме не сесть на все это готовое?

– Каким образом?

Сергей Иванович подтянул пепельницу, убранную Олегом от соблазна подальше. Закурил, протянул сигареты Олегу. Тот отказался, одновременно отогнав рукой первое, самое притягательное кольцо дыма.

– Главное – подготовить душещипательное обоснование, – словно о покупке кильки в томатном соусе, а не о ликвидации воинской части, продолжил оперативник. – Например: «В связи с отсутствием явной внешней угрозы, заботясь об экологии и благосостоянии населения края, учитывая общую тенденцию на сокращение Вооруженных Сил, изыскивая возможность помочь уволенным в запас офицерам в приобретении жилья…» Потом в долю, пусть ноготком, незаметно, но втягивается местное начальство. И теперь уже оно стучит кулаком по столу и рвет рубаху на груди, доказывая то, о чем вчера еще понятия не имело. Вы в Москве, в свою очередь, или хлопаете ушами и всему верите, или вам наплевать на все, происходящее в провинции. А тут…

Не докурив, воткнул сигарету красной мордой в серый камень – все же расстроился сам.

– Это… правда? Нет, я, конечно, понимаю, что нынче в России все возможно, но так…

Штурмин тоже встал, посмотрел на гору бумаг, в которых он целый день выискивал не то что рубли – копейки, украденные у людей и государства Богдановичем. Ради чего копался? Рядом, на вполне законных основаниях, ворочаются Богдановичи в кубе…

Кажется, Олег слишком откровенно опустил руки, потому что даже оперативник, уже привыкший к местным заморочкам, кашлянул: дальше работать будем?

– Ладно, воспринял, – без прежнего энтузиазма, отозвался майор. – А как воинская часть оказались на янтарном пласте?

– Она всегда там располагалась. Скорее всего, Богданович каким-то образом сумел достать геологоразведочные карты и определил самое мощное и близкое к поверхности залегание янтаря. В силу принадлежности к армии – неразработанное. Раньше, когда к вопросам безопасности страны относились с уважением и нужным вниманием, аферисты в сторону военных и смотреть не могли, прокол там им обеспечивался стопроцентный. Ныне же… Ныне имеем то, что имеем: часть сокращена, вместо строительства жилья – нелегальные разработки янтаря. Потом деньги и вместе с ними сам Богданович сделали всем нам, доверчивым, ручкой, и вот ты – здесь, я – перед тобой, а офицеры – в… сам знаешь где.

– Найду! Перерою все и вся, просвечу каждого человека, но заверну Богдановичу ласты назад.

– И это будет правильно, – менее эмоционально, потому что, наверное, слабо верил в успех, но тем не менее поддержал розыскника Сергей Иванович. – Ужин, насколько я осведомлен, накрыт в «Неринге». Череда ждет твоей команды: все равно он едет туда за женой, подбросит. На сегодня работать, я думаю, хватит.