Партизан - Найтов Комбат. Страница 6

Зато со вспомогательными подразделениями все складывалось просто отлично: партизанский отряд – это, в первую очередь, подсобное хозяйство, ведь централизованного снабжения здесь не предусмотрено. На эти работы в армии идут неохотно, за ними приходится следить и самому командиру, и старшинам. Здесь же люди с охотой брались за это дело, понимая, что работают на общее дело. От них зависит боеспособность людей. А у большинства присутствующих это – основная специальность, и учить этому не требуется. Колхоз передал своим людям в лес и скотинку, и инструменты, кое-какие стройматериалы и тягловую силу, благо что конеферма у него тоже имелась. МТС в этих местах только-только начали создавать, основной рабочей скотинкой была лошадь. Нашлись умельцы и упряжь делать, и кожу дубить, и ремонт-пошив обуви и одежды организовали. А так как все друг друга знают, то загрузили этими вопросами всех местных умельцев. Из Лиды наши «снабженцы» добыли хаки и камуфляж для маскировочных комбинезонов. По первым образцам, которые мы соорудили с литовцами, распотрошив стандартные маскхалаты, найденные мной в генеральской «эмке», наладили пошив «лешаков», рюкзаков, разгрузок. Местный еврей-сапожник начал выпуск «ичигов», сапог на мягкой подошве, подарке безвестного генерала, здорово меня выручивших в момент, когда ходил практически босиком с распухшей ногой. Такие сапоги позволяют в лесу ходить бесшумно. Заранее начали собирать лыжи и готовить крепления для них. Озаботились и ватниками, и теплыми спальными мешками для бойцов. Так как в отряде были все из одного села, то военный коммунизм построили мгновенно, никаких «500 дней» не понадобилось. Ну, а тех, кто не хотел помогать отряду, брали на заметку и подвергали обструкции. Сельчане это здорово умеют делать. После этого – хоть отселяйся. Привыкшие жить за счет собственного хозяйства, люди не испытывали неудобств от такой жизни. Собственно, для них это было примерно одинаково: что жить в лесу, что в собственном доме. С единственной разницей: нары вместо кровати. Но и этот вопрос удалось решить за счет пионерского лагеря на озере Белом. Понятно, что в этом году из Гродно сюда никого не привезли после первой смены. Навестили сторожа и коменданта, и, в обмен на подписанное мной воинское требование, в пользу отряда они передали все постельное белье и кроватные сетки со спинками, позволяющими создать даже двух-и трехъярусные спальные места. Там же разжились рюкзаками, котелками армейского образца, фляжками, двумя полевыми кухнями, большими кастрюлями, бочками, радиоаппаратурой, паяльниками, припоями, различными инструментами, тем, что использовали пионеры для кружков по моделированию, и тому подобного. Главным приобретением стал «радиокласс» с большим количеством наборов для создания простейших приемников и передатчиков. Я обнаружил в этих наборах простейшие диоды Шостки, предтечу современных полупроводниковых приборов, откуда есть пошла вся радиоэлектроника. С помощью этого «класса» радиофицировали наряды и секреты, правда, в одностороннем порядке, но я еще поломаю голову, как создать усилители на основе этих кристаллических детекторов. Основа – есть, остальное – приложится. Сдав нам имущество, завхоз и два сторожа лагеря, хоть и были городскими, из Гродно и Минска, попросились в отряд. Завхоз был даже с боевым опытом, воевал на финской, а оба сторожа служили в РККА в Гражданскую. В годах, но военный опыт не пропьешь. Старослужащих насчитывалось уже 50 человек, так что костяк у отряда есть, хотя их требовалось переучить: в армии не учат действовать в тылу врага. А еще мне требовался толковый артиллерист. Орудия и минометы были, а вот ни одного артиллериста не было, не считая меня самого, но разорваться на несколько частей я не мог, хотя и уделял артбатарее должное внимание. Этим вопросом я озадачил Кузьмича, который в середине июля привел в отряд бывшего штабс-капитана царской армии Юрия Ивановича Алексеева, который вначале стал командиром батареи, а затем вырос до начальника штаба отряда. С немцами он воевал еще в ту войну. Некоторое время служил в Красной Гвардии, но, после оккупации этих мест Польшей, осел на земле. У него довольно большое хозяйство в Привалках, но немцы выкатили ему такие налоги, что он ушел из хутора к дочери, а оттуда в отряд. Первой операцией, которую он спланировал, стал перегон в отряд всей своей живности, и он обеспечил нас картофелем. У него под ним было 250 гектаров земли, имелись четыре трактора, колесных, американских, и все это в 9 километрах от нашей второй базы. Мы ему, конечно, помогли с эвакуацией его имущества, а затем еще и всю картошку собрали всем отрядом. Рейху ни одной картофелинки не досталось. Часть его ушло на разного рода взятки, часть на оплату труда в организованном им товариществе. Так он замаскировал свое хозяйство уже в БССР. Урожай мы складировали в местах, куда гитлеровцы попасть не могли. В артиллерийском плане он малость приотстал от жизни, новые буссоли и артиллерийские прицелы он не знал, но нескольких уроков ему хватило, опыта у него гораздо больше, чем у меня, я занимался в основном корректировкой огня, а не его расчетами. Знал, как это делается, но это было так давно… Благодаря Юрию Ивановичу и его тракторам смогли завести и доставить в отряд брошенный в лесу на переправе у Хомутовки, застрявший в реке Т-34. Для этого, правда, пришлось разоружить и частично расстрелять полицейскую управу в Глушнево, так как другого пути доставить его в отряд не было. Несколько человек из этой управы оказались несговорчивыми и отказывались закрыть глаза на то, что танк пройдет по плотине Соломянского водохранилища. Пришлось самим закрывать им эти самые глаза. Взяли ночью, в ножи, тихо и без стрельбы. Танк требовался для того, чтобы окончательно решить вопрос с обороной против Кобелей. Да и глушневские лишними не будут. Соседи, как-никак. В общем, ценного специалиста приобрели.

Полицейская управа у южных соседей пополнилась нашими людьми, и мы стали полновластными «хозяевами» местных угодий. Выручало и то обстоятельство, что «немецкая граница ответственности» была в этих местах здорово размыта пока. Один округ Пруссии считал, что это происходит в другом округе, так как эта часть района была передана округу Литва, куда вела единственная дорога, которую мы перекрыли. Мосты на Соломянке были разрушены, а насыпь железной дороги не давала немцам с севера пройти южнее. «Гродненских немцев» мы пока не беспокоили, ну, убили одного командира их айнзацкоманды на пьянке. Они провели карательную операцию, в ходе которой, для устрашения, расстреляли восемь человек из состава полиции, бывших уголовников, которых привел в Стриевку ныне покойный Тимоха. Айнзацкоманды набирались из состава немецкой полиции, они «приблатненных» на дух не переносили. И никого из гродненской тюрьмы они не выпускали, воспользовавшись суматохой и боем, уголовники сами оттуда утекли, может, и помог кто? Кто его знает? Так как бургомистр, фольксдойче, пожаловался эсэсовцам на постоянные пьянки и дебоши полицейских, с частой стрельбой, грабежами и насилиями, их и признали виновными во взрыве гранаты. Тело водителя, с перерезанным горлом, никто не нашел, оно в болоте утонуло вместе с «кубельвагеном». А тряпичное гранатное кольцо я в комнату принес и надел на палец Тимохи. «Несчастный» случай, неосторожное обращение с оружием. Гать, по которой ходили наши помощники, я просто разобрал, подсунув бревна под настил с нашей стороны. Никаких мин я там не устанавливал, так как пацанята запросто могли сунуться проверить лагерь, и подорвались бы.

Так что на юге было пока тихо, если это так можно назвать. Нет. Они здорово взялись за район Волковыска и округу вокруг Гродно. Чистили все и вся, но силенок у меня было откровенно мало. Принять последний и решительный я мог, если бы меня прижали, но в конце июня я предпочитал в бои не ввязываться и от противника ускользать. Ни людей, ни толком боеприпасов не было. Все это пришло позже, когда новые бойцы прошли школу молодого бойца, а старослужащие восстановили свои навыки и приобрели новые, и когда сформировали первую роту и разведвзвод, вот тогда мы и провели операцию в Глушнево. Убрали всего четырех отморозков, этого оказалось достаточно, чтобы начать комплектацию второй и третьей роты. Люди здесь в военкоматы просто не успели. Речь Молотова они слушали тогда, когда немецкие танки были уже восточнее этих мест. Желающих воевать хватало, не было организующей силы, не хватало вооружения и обмундирования. Ведь даже на организованных закладках никто не появился. Немцы прошли южнее и севернее этих мест, окруженцы спешили на восток, а беженцы, попав под обстрелы и бомбежки с воздуха, поворачивали обратно, надеясь, что обойдется, и Красная армия, могучим ударом, их освободит в ближайшую неделю. О том, что это произойдет через три года, знал в этих местах только я. Но толку от этих знаний?