Департамент налоговой полиции - Иванов Николай Федорович. Страница 29

На секунду отвлек телефонный звонок, и, пока Люда слушала кого-то, Борис разлил вино.

– А я сейчас у него спрошу, – вдруг посмотрела на него Людмила. Даже не прикрывая трубку, спросила: – Как ты отнесешься к тому, если к нам присоединится еще один человек?

Как отнесется? Плохо. Она что, сама не понимает этого? Или забегут лишь на минуту?

Борис пожал плечами: на твое усмотрение.

– Подъезжай.

Подъезжать, видимо, нужно было только на лифте: не успели выпить за встречу, как раздался звонок в дверь. Борис откинулся на спинку дивана, стараясь принять как можно более независимую и равнодушную позу, но Люда попросила:

– Открой, пожалуйста.

Не почувствовав подвоха, он пошел в прихожую. Крутнул замок в одну сторону, другую, открыл дверь. И обомлел: на пороге стоял с подготовленной для встречи ухмылкой… Иван Черевач.

Не поздоровавшись, как мимо тумбочки, тот привычно и знакомо прошел в комнату и поцеловал привставшую навстречу хозяйку. Борис остался стоять в прихожей. Его не звали и не окликали – давали время прийти в себя. Гуманисты.

Но как только весь спектакль разложился по актам и действующим лицам: «москвич», настойчивость Людмилы, приглашающей в гости, он взял «дипломат», благо оставил его у порога, и, ни слова не сказав, вышел из квартиры.

Боясь, а может, и зря пугаясь, что его станут удерживать, он, не дожидаясь лифта, сбежал по ступенькам. На улице, увидев знакомый «москвич» у соседнего подъезда, пошел к нему. Мало отдавая себе отчет в своих действиях, рванул дверку, схватил водителя за грудки. Тот попытался было дернуться, но Борис толкнул его обратно на сиденье и пошел дальше. Не водители виноваты в том, что привозят нежеланных гостей.

Просчитывать весь заговор, с договорами и уговорами, было слишком неприятно и мерзко, но в этой каше гадости вдруг неожиданно мелькнуло и светлое: он остался честен перед Надей. Да, вот таким способом, но судьба увела его от постельных дел с Людмилой. И слава богу.

Из первой же телефонной будки набрал телефон Нади. Он только услышит ее голос.

Трубку подняли сразу.

– Это я. Здравствуй еще раз.

– Здравствуй, – холодно отозвались ему. – А что, твоя белокурая тебя уже отпустила?

Пока до Бориса доходило, каким образом ввязана в происшедшее еще и Надя, она вынесла приговор:

– Прошу: все, что я говорила про Ивана, забудь.

Короткие гудки.

Вот теперь иди и стреляйся.

17

С инспекцией или без, но проверять дела у «нового русского» коротышка обязан был чуть ли не еженедельно. Слишком большая ставка делалась на план, разработанный стариком-джентльменом, чтобы пускать это дело на самотек. Десятки подстраховочных подпорок, дополнительных ходов, отступных, ловушек – все это присутствовало и крутилось незримо, создавая ауру, фон, настроение хозяину совместной российско-американской фирмы «Южный крест». Хотя в благословенные времена «холодной войны», когда Конгресс не то что практически не следил за расходом средств на разведку, но и сам поощрял всевозможные разработки, параллельно с этим нефтяным вариантом вертелось бы еще два-три дела, с совершенно другими людьми и в другой области. Но все равно не для того он начинал операцию, чтобы заранее согласиться с ее возможным провалом. На этот раз просто чуть пораньше, чуть погуще плелась сеть-паутина, в которой копошилось, порой не подозревая о ловушке, уже достаточное количество сановников российского истеблишмента.

Что пока насторожило коротышку при поездках в Россию и о чем он постарался поведать своему патрону в первую очередь, так это выход на первые роли начальника службы безопасности, которого Козельский подобрал из бывших уголовников.

– Вокруг полно уволенных кагебешников, милиционеров, военных, которые за хорошую плату сделали бы любую работу, – доказывал он во время очередной шахматной партии. – У начальника охраны Козельского – уголовное прошлое, которое может потянуть за собой следы. Я намекнул Вадиму Дмитриевичу о нежелательности такого сотрудничества, более того, предложил кандидатуру Буслаева из «Ориона». Но он, похоже, не внял моему совету и продолжает держать охранника под рукой. Это какая-то паранойя у русских руководителей – выводить на первые роли своих помощников и охранников, чтобы потом от их интриг и погибнуть. А может, и взбрык самого Козельского: мы, мол, сами с усами.

Выпячивал проблему, которой, может быть, и не существовало, коротышка еще и потому, что всегда приятно докладывать о замеченном тобой промахе у других. Значит, бдителен. По контрактам, перегону нефти проблем пока не возникало, российские законы здесь позволяли крутиться как рыба в воде, поэтому, кроме этого настораживающего факта, и докладывать вроде было нечего. Ну а то, что весь разговор – результат подслушанного разговора на острове, когда начальник охраны посмел поиздеваться над его ростом, национальностью и памятью о Рите, – это глубоко и никого не касается. Но такие вещи не прощаются. Хотя и труднее будет работать.

– Переключите на себя все его контакты, а его самого уберите, – словно переставляя пешку, отдал распоряжение старик. Коротышка уже прекрасно понял, что тот не просто так, ради хода, двигает даже пешки. И поэтому внутренне удовлетворился ответом.

Не ведая о внимании к своей персоне аж за океаном, Василий Васильевич тем не менее нутром почувствовал, кто есть кто в его сегодняшнем окружении. Признавая на виду в начальниках только НРАП, в то же время он не забывал отмечать, с каким почтением относится Козельский к появляющемуся все чаще и чаще в их офисе подслеповатому коротышке. И он наперед, на какое-то непонятное пока будущее загадал: вот бы к кому перейти на службу. Про свою фразу на острове в его адрес даже не вспоминал: что не ляпнешь под горячую руку и бьющуюся под этой рукой женскую грудь. Знал другое: у богатого и влиятельного хозяина и собаке перепадает больше внимания.

Поэтому, когда коротышка попросил его показать пловцов, охотно свозил его в бассейн, рассказал в мельчайших подробностях о своей работе с Козельским. Не прошло мимо внимания Василия Васильевича и то, что гость очень подробно, дотошно беседует с каждым охранником, водителями. Может, о нем?

И о нем тоже. Убедившись в каких-то своих предположениях, Асаф зашел к Козельскому. Скромно присел на приставленный к столу стульчик, предупредив попытку хозяина пригласить сесть в мягком уголке. Важно, кто командует, а не кто где сидит.

– Ты знал, что недели полторы назад за твоим Василием Васильевичем, начальником охраны, шел «хвост»?

– Что? – удивился Козельский. И уже по одному этому удивленному возгласу стало ясно: он в полном неведении.

– Это очень плохо, когда подчиненные не докладывают своему руководству о таких происшествиях. Где ты его подобрал?

– Посоветовали старые друзья. По своей исполнительности и связям он меня вполне устраивает.

– А меня нет, – развел руками коротышка. – Убери его и больше не будем возвращаться к этой теме.

– Ну-у, – протянул, почти согласившись, Козельский. – Нужно только подобрать замену.

– Сначала убрать, а потом подобрать, – уточнил в очередной раз гость. – Как дела с основным вопросом?

– Подписаны договора с железнодорожниками на эшелоны. Прорабатываем вопросы с танкерами.

– Хорошо. Но я на твоем месте проводил бы более жесткую политику, и в первую очередь, пусть это тебе не покажется странным, в отношении своих же партнеров. В силу обстоятельств у вас создается громоздкая бухгалтерия, так что периодически вызывай к себе всех посредников и сверяй накладные. Не те, что готовятся в налоговые инспекции, а по реальным фактам. Держи свою команду в узде.

На этот раз, поняв проигрыш с начальником охраны, Козельский согласился сразу:

– Можно будет собрать всех в той же бухте Радости…

– Прекрасно. А Василий Васильевич пусть меня сегодня проводит вечерком в одно местечко.

– Может, пивка?

– Когда же ты напьешься его? – в открытую удивился коротышка и вышел.