Коля пишет Оле, Оля пишет Коле - Алексин Анатолий Георгиевич. Страница 20

Дорогой Коля!

Теперь ты можешь открыть мою посылку. Я, конечно, хорошо знаю, что именно там находится, но ты все-таки подробно опиши мне, как ты открыл ее, что там нашел и какое у тебя было в тот момент настроение. Мне это очень интересно узнать.

Посылка укажет тебе путь к сюрпризу, который ты заслужил!

Ты пишешь, что Тимошка совсем не огорчился, когда узнал, что я уехала в Заполярье. Я думаю, что ты просто не заметил, не разглядел. Он ведь очень скрытный мальчишка. Не может быть, чтобы он совсем не огорчился…

Дорогая Оля!

Только что я открыл маленький ящичек, который ты мне прислала. Я его раньше запрятал подальше, чтобы как-нибудь случайно не открыть раньше времени. Мне все эти месяцы очень не терпелось узнать, что там, внутри! И вот я узнал…

Я очень осторожно взял в руки красный треугольный вымпел, который лежал сверху. На нем вышито золотом всего три слова: «Справедливость. Честность. Смелость».

А на дне ящичка я нашел твою записку. И в ней написано, что я должен взять вымпел и отправиться с ним к Феликсу.

И вот я иду к нему.

Пишу тебе, Оля, сегодня второе письмо, потому что должен сразу, сейчас же рассказать о том, что случилось. Я даже телеграмму хотел послать, но подумал, что в трех словах ничего не объяснишь.

Меня выбрали командиром «Отряда Справедливых»! Я отказывался, говорил, что еще никогда никем не командовал. Но Феликс сказал, что раз я пришел к нему с красным вымпелом, значит, «лучшей кандидатуры не подберешь». Почему он так сказал? Честное слово, он так прямо всем ребятам и заявил: «Не подберешь!» И все подняли руки.

Объясни мне, что это значит.

А это значит, Коля, что все сбылось: моя посылка указала тебе путь в штаб дружинников, к Феликсу, а там тебя ждал сюрприз! Хоть ты, кажется, ему и не очень рад…

Ты просишь меня все объяснить. Сейчас я постараюсь.

Перед моим отъездом Феликс сказал, чтоб я выбрала из наших ребят нового командира «Отряда Справедливых». Вместо самой себя, понимаешь?

Он сказал, что я организовала этот отряд и поэтому заслужила право выбрать себе замену.

Но выбрать мне было очень трудно. Я смотрела на каждого из наших ребят так пристально, что Лева Звонцов даже сказал мне: «Ты хочешь на прощание запомнить все наши лица? Чтобы сохранить их в памяти на всю жизнь, да? Может быть, дать тебе фотографию всего нашего класса? Есть у меня такая: мы однажды для стенгазеты снимали».

Я взяла фотографию и стала дома еще пристальнее разглядывать всех своих товарищей, вспоминать их заслуги и всякие проступки тоже. Я даже вспоминала, кто из них как выступал на собраниях -справедливо или несправедливо, и какие писал заметки в стенгазету – справедливые, честные или не очень.

Я собиралась порекомендовать и свою Белку, и Любу Янкевич, которая серьезней всех в нашем классе. И еще кое-кого из ребят… А потом я решила назвать твое имя. Знаешь, когда я это решила? В тот день, когда встретила тебя во дворе, возле зеленого холмика. Ты рассказал мне о своей умершей птице, о своей птичьей лечебнице, показал свою самодельную клетку, которая вроде и не клетка, потому что в ней очень просторно. И тогда я впервые хорошенько разглядела твои глаза. И увидела, что они очень добрые. А командир «Отряда Справедливых» обязательно должен быть добрым человеком. И ты всегда будь таким: добрым и справедливым.

Ребята, конечно, очень удивились, когда я назвала твое имя. Потому что они не знали тебя таким, какой ты есть на самом деле. Ты ведь молчал о себе. А мы с тобой ни разу и заговорить-то по-настоящему не пытались. Ничего никогда не поручали: не доверяли почему-то… Ну, и ты нам поэтому не доверял. Ни мыслей своих не доверял, ни поступков, ни даже добрых слов.

– Видишь, ребята против, – сказал мне Феликс. – А ведь им голосовать!

– Давай поспорим, что Колька докажет, на что он способен! – крикнула я. – И что вы все за него проголосуете!..

Феликс протянул мне руку: должно быть, тоже не верил в тебя. И мы поспорили!

Еще раньше Феликс просил меня придумать девиз нашего «Отряда Справедливых» и вышить его золотом на красной материи. Я не успела этого сделать. И сказала, что пришлю вымпел с девизом из Заполярья.

– Передай его, как эстафету, тому, кого выберешь в командиры, – сказал Феликс.

И вот, Коля, я прислала вымпел тебе. У тебя теперь очень высокая должность: ты должен быть самым справедливым из справедливых!

Дорогой Феликс!

Я победила в нашем споре! Колька доказал, «на что он способен». Я не только могу поручиться за него, но могу твердо сказать, что он подходит для командира гораздо больше, чем я: он находчивее меня, и упорнее, и смелее!

Обо всей моей теперешней жизни вы знаете от Коли. Правда, Белка пишет, что ребята обижаются на него за то, что мало обо мне рассказывает. Но разве он виноват, что я в своих письмах все больше не о себе писала, а об этих самых заданиях, которые он выполнял.

Теперь я чаще буду рассказывать вам о школе, в которой учусь, и о ребятах, к которым понемножку уже привыкаю. И о нашем Заполярье, которое, видишь, уже стала называть «нашим».

Привет всем ребятам. И поцелуй Тимошку. Пусть он меня не забывает.

Дорогая Оля! Я очень рад, что проиграл пари. Спасибо, что помогла Коле доказать, «на что он способен». Для этого я и спорил!

Уважаемая Елена Станиславовна и отец Коли (не знаем, к сожалению, вашего имени-отчества)!

Даже сюда, до самого Заполярья, докатились слухи о вашем замечательном сыне Коле Незлобине! Мы гордимся Колей и хотим подражать ему, потому что он очень способный, находчивый и смелый. Но главное – очень способный!

Нам стало известно, что его выбрали командиром «Отряда Справедливых», хотя он по скромности может вам об этом даже и не рассказать. Его решили выбрать за то, что он образцово выполнил важные и ответственные задания.

И поэтому мы считаем его очень способным! Мы уже писали об этом, но хотим подчеркнуть еще раз. Он ведь и рассказы хорошо пишет, и стихи. Только он вам их не показывает, потому что он очень скромный.

Мы дружим с уральскими ребятами и знаем, что они тоже гордятся или, по крайней мере, скоро будут гордиться вашим сыном Колей Незлобиным. Мы хотим, чтобы и вы им гордились! Конечно, в душе… А виду можно особенно и не подавать. И, уж конечно, не говорите ему об этом нашем письме, потому что он очень рассердится, расстроится, а ему сейчас нужны крепкие нервы, чтобы командовать «Отрядом Справедливых».

Если вы не поверите, что письмо это и правда пришло из Заполярья, посмотрите на почтовый штемпель – и сразу убедитесь!

Завидуем, что у вас такой замечательный сын!

От имени заполярных пионеров

Дорогая Оля!

Вчера Елена Станиславовна сама накормила моих рыб. В обоих аквариумах… Когда я вошел в комнату, отец держал в руках тарелку с хлебными крошками, а она сыпала крошки в воду и при этом почему-то приговаривала: «Цып-цып-цып…» Как будто в аквариумах плавали цыплята. Наверно, она кормила рыб первый раз в жизни.

Я до того удивился, что даже не поблагодарил их. А Елена Станиславовна сказала, что «рацион у рыб должен быть разнообразнее», что она возьмет у одного инженера в их проектной конторе книгу Брема и узнает точно, чем «следует кормить». Что с ними обоими случилось – и с отцом и с нею? Не могу понять!

А сегодня на большой перемене Лева Звонцов устроил беседу со мной, или, как он сказал, интервью. Он попросил, чтобы я рассказал «нашим радиослушателям о некоторых подробностях переселения Анны Ильиничны в новую квартиру и о своем шефстве над нашими младшими товарищами-октябрятами». Я ничего рассказывать не стал.

Тогда Лева на всю школу сказал, что интервью получилось очень интересным и содержательным. Он сказал, что радиослушатели, конечно, оценят мою скромность и что она украшает всякого человека, а командира «Отряда Справедливых» в особенности.

Теперь, значит, я командир. Но как командовать, я не знаю. Может быть, ты по-прежнему будешь давать мне задания, а я буду их выполнять? Или просто подсказывай мне, что делать. Жду твоих писем!