Гостиница на раздорожье (СИ) - Брэйн Даниэль. Страница 7

Какой еще залог?

Вот чего мне и в «Матросе» не хватало, так это умения разбираться во всяких юридических тонкостях. Но слово «залог» мне знакомо было — то паспорт оставляли, то телефон, иногда жен пытались. Неприятное слово, потому что это значило, что постоялец нам денег должен. Но это документ обо мне и гостинице. А кому должна денег я?

Вот в соседней строке накалякано было. Имя я не то чтобы очень разобрала, да и неважно оно мне. В конце концов, есть ли разница, как зовут совладельца твоей же гостиницы, правда?

Глава пятая

Почему-то эта новость меня убила. 

Когда-то, очень давно, кто-то из гостей подарил мне лотерейный билет. Ну подарил и подарил, я и внимания особо не обращала, лежал он у меня под стеклом и лежал, пока не принесли очередные газеты и я от нечего делать не проверила, что с ним и как. И билет, как ни странно, выиграл. Немного, миллиона два-три еще в те времена, когда пиво тысячи стоило, то есть если считать на современные деньги, тысяч пятьдесят, но все равно же приятно! Только когда я пошла этот выигрыш забирать, оказалось, что я перепутала восьмерку и тройку и не выиграла вообще ничего. Так вот… досадно, конечно. Не смертельно, но все равно что новое платье, которое тебе так идет, не успев из квартиры выйти, порвать, что только на выброс.

— Вот я как знала, что не надо вам это давать, — сокрушалась Биби. — Вы расстроились! Вернете вы ему долг, выплатите, и залог сразу снимут. Ну лет триста-четыреста еще осталось.

Это тебе, блин, осталось, хотелось заорать мне, а мы, люди, сроки жизни считаем как бы не месяцами! Кредиты, по крайней мере, у нас на месяца дают! Но хоть все остальное было в порядке, и я вернула лист на стойку. Губозакатывающей машинки у Биби там, случайно, нет?

И какая сволочь из моей родни умудрилась влезть в долги до седьмого колена?

— Ему-то тут тоже не нравится, — развела ручками Биби. — Он-то тоже себе это наследство не выбирал.

Жуть. Два наследничка на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рому… О! А вот это было уже мне знакомо: своевременное питание, оно отлично нервы лечит, да и Роза что-то там говорила про ужин. Проверить надо, чем тут кормят, мосольчиков песцу и… да елки-моталки! Ему же надо было горничную прислать, чуть не забыла!

— Биби, — командным голосом сказала я, — постояльцу, тому, который писатель, после ужина горничную пришлешь. Только, — я хмыкнула, — мужского пола. У нас же такие есть?

— Ари? Гномку? — понимающе улыбнулась Биби. — Пришлем Ари. С топором или пока так?

— Пока так, — сжалилась я. Не видела я еще эту Ари, может, она топором быстрее думает, чем головой, а у нас там местная знаменитость. Открыжит ему еще что-нибудь ценное, судя по всему, это явно не Роза, нежный лепесточек.

И я направилась на кухню под завершающее чириканье феечек. В тот самый темный коридор, между прочим, хотя чего я уже там не видела. Бессмертная Биби стала той гранью, за которой страшно уже не было. 

Кстати, кухню в гостинице найти всегда очень легко: по запаху.

А хорошую кухню можно найти по обалденному запаху. Вот именно на такой я и шла. Казалось бы: пахнет жареным мясом и соусом, но так может сказать только тот, кто видел еду разве что со стороны ресторанного гостя. Так-то любой повар, даже с руками совсем уж в заднице, сможет на тарелке изобразить вкуснятинку, а вот запах из кухни — дело другое, чем из кухни пахнет, то вы потом и будете есть… И вот так-то много отвратительного — смесь рыбы и мяса, горелого и масла, чеснока и других ядерных специй, но в таком сочетании, что плакать хотелось, а не есть. 

Но здесь по коридору несся запах искусительный и манящий, я даже приосанилась и сглотнула слюну. Пусть и в залоге, но все же моя гостиница, и кормят здесь, судя по запаху, отпадно. В «Красном матросе» нас — коллектив — особенно разносолами не баловали, и не потому, что повар был плохой, а потому, что гости предпочитали все по-старинке. Щи, борщ, макароны, каши, максимум вольностей — канапешки какие-нибудь с макрелью. Так что я жалобы нашего Ивана Яковлевича понимала прекрасно: стоило всю жизнь простоять у плиты в ресторане еще при Союзе, потом пройти всякие курсы в Париже и Милане, чтобы гости в итоге отказывались это все жрать… Есть, извините. 

— Э, как так? — только и могла сказать я, когда распахнула дверь. Серьезно?

То-то Роза так беспокоилась… Просто, а где все?

Нет, как бы к тому, что гости останутся сегодня голодными, вопросов не было: не останутся. Огромная кухня была чистой, обустроенной, напичканной всякой утварью, колбами со специями, поварешками и ложками, а на одной стене и вовсе висели листки бумаги с меню, судя по столбикам записанных слов. Кухня не простаивала. Жарко горела печь, шкворчали сковородки, на плите закипал соус. Но кто бросает ужин без присмотра? 

— Да я вас всех! — я была не просто в гневе — я была страшна. В этом облике, возможно, не очень, но все приходит со временем. Вон у нас в «Матросе» не было тараканов, клопы были, тараканы нет, потому что они на кухне от одного моего взгляда, кажется, передохли. Ну или сотрудники предпочли всю ночь бегать с тапком наперевес, но больше я ни одного усатого приживалу не видела. А ведь искала. — Где кухонный персонал?

— Ой что вы таки кричите, мадам, — раздался голос, и я, уже наученная предыдущим опытом, начала вглядываться в углы. — Таки вы должны знать, я не терплю на кухне всяких раздолбаев и белоручек. Таки у кого нет рук — на кухне делать нечего. Я таки сам прекрасно справляюсь.

То, что я приняла сперва за обычную прихватку, зашевелилось и повернулось ко мне. Ну, сказала я себе, уже не очень и удивленная, это же — как его? — Вещь. Такая, как в фильме про Аддамсов. Ничего странного. А чем она говорит?

— Штук — таки повар высочайшего класса, а не босяк какой, — продолжала рука и в доказательство своих слов ловко подхватила кастрюлю с соусом и так изящно разлила продукт в нужные посудины, что я только диву далась. Ни капельки не пролил! — Не берите в голову дурного. Таки извольте отпробовать, если не верите.

Кто же откажется? Я цапнула кастрюлю, которую Штук вернул на место, чтобы тут же заняться жарким, и сунула палец в остатки зеленоватой гущи. М-м-м… мать честная! Да это же просто пища богов!

— А это что, маэстро Штук? — поинтересовалась я, приоткрыв ближайшую ко мне сковородку. 

— Таки орочьи яйца, мадам! Изысканнейший десерт!

А, орочьи яйца… ну бывает. Я вежливо угукнула, но дальше спрашивать не решилась, правда, палец еще раз облизала. Вкусно же!

Но все-таки мое присутствие на кухне Штука нервировало. Ну, это я приняла спокойно, Иван Яковлевич тоже не особо привечал посторонних в своем хозяйстве. Поэтому я важно кивнула и прошла к выходу в ресторан, по пути отмечая, что еще мне лично нужно будет продегустировать. А то все такое вкусное! Да, пожалуй, тут я быстро обратно наем бочка…

Свет в ресторане был слегка приглушен — тоже явление неудивительное, так делается для того, чтобы гости не считали, что бросаться на еду уже вот прямо сейчас можно. Не слишком удобно, зато не дергает никто персонал. 

Правда, тут стало мне немного не по себе, потому что на столы накрывали все те же феечки… только, кажется, на этот раз самцы, но присматриваться я не стала, поостереглась их лишний раз трогать. Эти тоже вряд ли отличались умом и сообразительностью, не имеет же значения, какого эта сущность окажется пола. Вид-то один — феечки. А значит, не роняют ничего на пол, и то хорошо. 

Оказалось, что огромные часы на стене показывали без пяти минут семь, и не успела я отметить этот факт, как свет вспыхнул ярче и ударил гонг. Негромко, но фейки засуетились, ускорились, затем раздвижные двери разъехались, в зал выплыл поднос с семечками и тут же уплыл обратно вместе с потоком фейков, сразу видно, что отлаженная система. А я пошла к дверям в ресторан — надо же встретить гостей, не так ли? Хоть посмотреть, кто у меня тут еще обитает, кроме песца, на ужин-то они все вылезают, оплачено же. Заодно надо прикинуть масштаб катастрофы.