Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк. Страница 62

— Это, — пояснил ему Белов, — наша цель. Пятый маяк. А теперь…

— О нет, — Петя понял, к чему всё идёт.

— Моя любимая рубрика: «Внезапная минутка истории от Аркаши». Эту штуку придумали ещё в Старом Мире. Люди понатыкали по всей планете устройства, которые «перекрашивали» неестественный ярко-красный цвет искусственной атмосферы в привычный для них светло-голубой. Прошли годы, Старый Мир рухнул, но эти штуки могут работать автономно, так что с ними ничего не случилось. Теперь мы используем их для навигации, как очень удобные маяки.

— Белов, — Петя был раздражен, — ты специально делаешь это, чтобы меня позлить? Прошу, в следующий раз предупреждай заранее, чтобы я вовремя мог отключить звук. Вась, держи курс на эту… палку. Как там, кстати, твой ученик? Делает успехи.

— О, оказывается я не мебель и тоже могу вставить слово… — шутливо ответил он, — Ну, за месяц толком ничему не научишься, но СтарПил Самсонов старается. Видно, что ему действительно хочется научиться играть, чтобы порадовать девушку. Думаю к окончанию службы я сделаю из него хорошего музыканта. Приехали.

Скорпы остановились у маяка.

— Так, давайте посмотрим, сколько нор засекла автоматика.

— У меня пятнадцать, — сказал стрелок красной машины.

— Восемнадцать, — безразлично сказала Рита.

— Ха! — Петя торжествовал, — такими темпами место командира скоро станет вакантным.

— Даже не надейся… — в следующее мгновение тон Белова резко изменился: он стал взволнованным и испуганным, — Руки от приборов! Только что появились новые черные пески! Восемьсот метров на северо-восток!

Будто сдаваясь невидимому врагу, экипаж синей машины резким движением поднял руки вверх. Все застыли, боясь пошевелится или сделать резкий вдох, и только тихий шепот Белова в наушниках нарушал эту гробовую тишину: «Приближаются… Семьсот… шестьсот… пятьсот… пятьсот пятьдесят… начинают уходить.» — он облегченно перевел дыхание, — «Четыреста пятьдесят… Снова идут сюда! Триста! Чёрт, вы можете сидеть смирно?! Опасное расстояние. Замолкаю.». Петя закрыл глаза, готовясь провалиться в неизвестное. Он слышал, как стучит его сердце и чувствовал пульсацию висков. Маленькая капля пота неприятно щекотала его лоб, но ему надо было терпеть, ведь любое движение могло стать для него последним. Каждая секунда, проведённая в таком состоянии, длилась целую вечность, но любой кошмар, рано или поздно, заканчивается пробуждением…

«Пятьсот!» — радостный шепот Белова развеял напряженную тишину, — «Семьсот! Девятьсот!», — с каждой цифрой его голос становился громче и смелее, — «Километр! Можете выдохнуть, мы на безопасном расстоянии».

С их плеч будто свалился многотонный груз. Вася и Петя в изнеможении откинулись на спинки своих кресел, а Рита подняла щиток своего шлема, отстегнула маску и полностью отдалась слезам.

Выйдя из такси, молодой человек с отвращением огляделся — это был один из самых злачных районов города с самым доступном жильём, и здесь жили те, кто пользовался низшим уровнем подписки. Таких людей в Городе Чести называли «Жертвенниками» — они ходят на низкооплачиваемую работу, где есть всего две обязанности: приходить вовремя и в нужный момент нажать на нужную кнопку на клавиатуре. Такой «работы» им хватало лишь на самую дешёвую подписку, которая удовлетворяет базовые потребности в еде, жилье, сне и общественном транспорте; а все свободные деньги Жертвенники прожигали в местном баре. Впрочем, большего им от жизни и было не надо…

Поправив рукой густые чёрные волосы, и проверив внутренний карман своего пиджака, юноша медленным шагом подошел к ярко-красной вывеске. Неоновый свет слабыми бликами падал на него, окрашивая его классический костюм с чёрным галстуком в алые тона. «Бар Красный Трепет», — презрительным полушёпотом прочел он и усмехнулся.

Дверь заведения резко открылась, и оттуда, шатаясь из стороны в сторону, как моряк от сильного волнения, вывалился один из Жертвенников. Он был одет в весьма потрепанный офисный костюм: рубашка, пропитанная потом и расстёгнутая на две верхние пуговицы, обнажала его заросшую щетиной шею; и пиджак с одной единственной оставшейся пуговицей, полностью покрытый разводами и пятнами.

Их взгляды встретились, и пьянчуга подлетел к молодому человеку.

— Сушай, парень… Зкрить не найдёться?

— Бросил, — последовал холодный ответ юноши.

— Спрцмен што ле? — пьяница выпрямился и встал в боевую стойку.

— Да, — отрезал его собеседник.

Он прошёл мимо, даже не бросив на него своего взгляда. Ему что-то кричали в спину, но парень даже не слушал этих пустых угроз. Поправив галстук, он толкнул дверь и зашёл внутрь.

Его оглушила громкая музыка и ослепил яркий свет. На танцполе в центре небольшого зала в алкогольном угаре прыгали и тряслись около десяти человек. Все остальные места — маленькие круглые столики на одной ножке и барная стойка — были забиты посетителями. Одно из мест за баром освободилось, и юноша поспешно занял его. Чтобы не выделяться, чисто для декорации, он заказал стакан виски, и оплатил его, просканировав тату на своей правой руке. Вскоре его сосед слева повернулся к нему и начал спонтанный разговор:

— Трутни… чёрт бы их побрал, — он говорил медленно, а его разум был затуманен спиртным, — вот не дают они жить нормальным людям… Тебе, мне… Как, кстати, тебя по имени?

— Ваня, — холодно ответил молодой человек. Ему было противно это общество, но он ждал, и знал, что рано или поздно обязательно дождётся.

— Ваня! Племяшку моего так звать! Вы, кстати, чем-то похожи, чесслово, одно лицо!

— Значит трутни вам тоже не дают нормально жить? — он элегантно направил разговор в нужное ему русло.

— Не то слово! Чтоб их, мразей ленивых! Сидят, нахлебники, в своих частных домах, пока мы, честные работяги, — он похлопал себя по груди, — кормим и одеваем их. Знаешь, Ваня, что-то тут не чисто! Я уже сорок лет каждый год пытаюсь сдать этот чёртов тест, но ни у меня, ни у моих знакомых не выходит! Посуди сам, Вань, не может же десять человек вот уже сорок лет подряд заваливать простой тест из десяти вопросов! Тут точно какой-то есть заговор! Зуб даю, если трутни не хотят, чтобы ты стал одним из них, то ты и не станешь!

Ваня заметил, что стакан его собеседника опустел. Он поднял руку и сказал роботу-бармену:

— Повторите для моего друга.

Тот тут же расплылся в улыбке и пожал ему руку. Ване было противно его прикосновение, но он продолжал держаться с каменным лицом и холодным взглядом.

— Знаешь, Вань, вижу человек ты хороший, много не болтаешь, секреты держать умеешь. Иди сюда, шепну на ушко, — Ваня наклонился к нему поближе, и ему в нос ударил сильный запах перегара, — у нас тут организовано что-то вроде сопротивления. Хе-хе, почти все, кто ходит сюда ненавидят трутней и хотят наказать их. Знаешь, здесь даже есть небольшое убежище! Ха-ха-ха! А знаешь, вступай к нам, такие как ты пригодятся.

Ваня впервые за вечер улыбнулся холодной улыбкой.

— Я подумаю, — сказал он, при этом незаметно три раза нажав на ворот своей рубашки и протягивая руку к внутреннему карману пиджака.

— Отлично! Две недели назад наши люди, героически пожертвовав собой, завалили одну девку из трутней, а сейчас у нас готовится операция. Мы хотим…

Ваня уже не слушал этого пьяницу — он мысленно отсчитывал секунды у себя в голове: «Три, две, одна».

Раздался ужасающий грохот, по громкости перебивший гремящую в баре музыку, и из парадного и черного входа в помещение ворвалась толпа людей в полном военном обмундировании, вооружённые тяжелыми штурмовыми винтовками. Левой рукой Ваня схватил своего собеседника за грудки и швырнул того на пол, а правой достал серебристый пистолет с глушителем.

— В расход всех, кроме этого! — крикнул он.

Началась стрельба и крики, но с каждой минутой они становились все тише и тише, и вскоре тишину нарушали лишь отдельные контрольные выстрелы.

— Проверьте кухню и другие помещения, — приказал Ваня, осматривая гору тел, — ну а ты, — он приставил пистолет, из которого до сих пор шёл лёгкий дымок, к виску своего недавнего собеседника, — будь добр, покажи мне ваше «небольшое убежище».