Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк. Страница 77

— Я не сомневаюсь в этом, но… он в руках трутней, и они обязательно что-нибудь придумают своим больным мозгом: вколют ему сыворотку правды или ещё какую-нибудь дрянь. Я уверен, этих мразей не остановят такие мелочи, как мораль и права человека.

— Знаете, я сразу заподозрил, что здесь что-то не то. Такой важный объект, как фабрика Скорпов, способная сама, без всякой посторонней помощи, производить пять смертоносных машин в день, слишком слабо охраняется. Видимо похищение Самсонова изначально было их главной целью, а завод нам отдали специально, чтобы отвлечь моё внимание, — Роберт наклонился к ним поближе, так, чтобы другие пилоты в этой комнате не могли расслышать его шёпота, — отсюда сам собой напрашивается вывод, что трутни как-то узнали о том, что Самсонов командует Скорпами с передовой, а значит в ряды ЗОА закрались шпионы! Я по прежнему настаиваю на том, чтобы вы немного прогулялись со мной вдали от посторонних ушей.

Ребят заинтриговало такое резкое заявление — они в удивлении поднялись на ноги и вышли на улицу вместе с Робертом. Как только им удалось скрыться от любопытных глаз часовых и патрульных, то разговор между ними возобновился.

— Я видел, как вы были близки с Самсоновым и вашу реакцию на его потерю, так что в вашей верности я уверен на все сто. Самые ценные люди на любой войне это не те, кто обладает острым умом или боевым опытом, а те, кому можно оказать безоговорочное доверие. Поэтому я хочу, чтобы ваш экипаж повёл за собой наших Скорпов, как их когда-то вёл Самсонов.

— Но… мы же управляем этой машиной всего чуть больше месяца.

— Я уже говорил, что доверие гораздо важнее опыта. Тем более, после импульса мы испытываем острую нехватку опытных кадров: выжили всего шесть экипажей из сотни, и для новых машин нам придётся искать подходящих людей среди простых солдат. Так что вы — далеко не худший вариант. Впереди много работы: вам, вместе с другими пилотами, нужно будет заняться обучением новобранцев и стать для них примером для подражания.

— Выходит, мы теперь гвардия? — с легкой улыбкой спросил Петя.

— Именно, вы должны стать гвардией и элитой ЗОА, чтобы на вас равнялся каждый экипаж. Ну как, справитесь?

— Самсонов, окажись он на нашем месте, отдал бы вам честь и сказал: «Так точно!». Думаю мы поступим точно также.

Вася и Рита поддержали Петю молчаливым кивком.

— В тебе есть задатки харизматичного лидера, так что я уверен в вашем успехе, — Роберт едва заметно улыбнулся, — и не забывайте про шпионов в наших рядах! Если заметите, что какой-нибудь пилот начинает вести себя странно, задавать слишком много вопросов и постоянно что-то вынюхивать, то тут же докладывайте мне. Поняли?

Они синхронно кивнули.

— Отлично. Завтра, когда мы наладим производство и получим первую партию новых машин, я объявлю о вашем назначении и начале набора в пилоты, но пока у меня есть ещё одно дело, которое я могу доверять лишь кристально чистым солдатам. Если трутни специально отдали нам завод, то они могут пойти в контратаку. Нам необходимо оттянуть этот момент как можно дальше и для этого мне понадобится ваша помощь. Детали я сообщу, когда вы отдохнете после бессонной ночи, а пока мне нужно немного времени, чтобы подумать…

Роберт сжал в кулак висевший на шее медальон в форме сердца и медленным шагом отправился в сторону командного пункта. Ребята проводили его своими взглядами и отправились назад в «лагерь» пилотов. Петя шёл впереди, делая вид, что не он не замечает то, как Вася с Ритой тихонько взялись за руки.

Душераздирающие крики то и дело прокатывались по извилистым подвальным коридорам особняка. Во времена Масок тут были всякие технические помещения: склад, кухня, комната персонала и прочее, но теперь, когда они остались в далёком прошлом, большая часть подвала бездействовала. За пару часов перед прибытием ценного пленника один из двух складов в спешке переоборудовали под комнату для допросов: убрали всё лишнее, оставив лишь стол, два стула и сырые каменные стены; поставили посреди комнаты перегородку с полупрозрачным зеркалом, а также напичкали её камерами, динамиками и прослушкой.

Солнце взошло над городом больше часа назад, но Самсонов до сих пор продолжал мужественно держаться. Мария, Ваня и Павел Валерьевич молча наблюдали за его страданиями из-за стекла. Девушка то и дело записывала в небольшой ежедневник реакцию пленника на те или иные пытки, безуспешно пытаясь найти определённый подход, который наконец-то расколет его.

А по ту сторону полупрозрачного зеркала потный, крупный гвардеец в расстегнутом кителе и с горящим от безумия взглядом сжимал в руке электрошокер. Он поднес его к залитым кровью глазам Самсонова, щелкнул им, пустив светло-голубую искру между контактами, и сказал хриплым голосом:

— Молодец, ты уже второй раз досчитал до самого конца. Теперь мы пойдём на третий круг. И так, — мучитель приложил шокер к уже синему от постоянных ударов током плечу пленника и зажал кнопку разряда, — сколько будет тысяча минус семь?

Самсонов давно перестал сдерживаться и в отчаянии закричал от боли. Ваня с ужасом поморщился и отвел взгляд. Он давно понял, что эта сцена окончательно сломает его и убьёт в нём последние остатки человечности, но ему было необходимо услышать всё из первых уст.

— Я ведь не прекращу, пока ты не ответишь! — ревел мучитель.

— А-а-а! Девятьсот девяносто три! Девятьсот девяносто три! — в отчаянье кричал Самсонов.

— Молодец… — гвардеец убрал шокер от его плеча, — а теперь расскажи мне, всё, что знаешь о Роберте!

— Девятьсот девяносто три… — тяжело дыша, бормотал в ответ Самсонов, — Девятьсот девяносто три…

— Ладно, тогда вот тебе ещё один пример: сколько будет девятьсот девяносто три минус семь?

Снова удар током в плечо и снова пронзающий душу крик.

— Девятьсот восемьдесят шесть! Прекрати!

— Я прекращу только тогда, когда узнаю всё про Роберта и его связи с Морфами.

— Девятьсот семьдесят девять! — не обращая внимания на его слова кричал Самсонов, — Девятьсот семьдесят два!

— Максим, хватит, — приказала Мария, — он уже на грани. Дай ему десять минут, чтобы прийти в себя.

— Есть, — палач оставил Самсонова наедине с собой и вошёл в помещение по другую сторону зеркала, — господин городской глава, — обратился он к Ване, — спасибо за эту фишку с вычитанием семёрки. Она реально работает.

— Да, — поддержала его Мария, — обычно пленники после таких сильных нагрузок теряют сознание, но постоянное вычитание семёрки из тысячи поддерживает мозги в тонусе и не даёт им отключиться. Правда для рассудка это тот ещё удар, поэтому нужно не перестараться, но мы всё равно возьмём этот трюк к себе на вооружение.

— Не стоит благодарностей, — отстраненно ответил Ваня, — я подсмотрел это в одном аниме.

— Где?

— Не важно. Лучше скажите, остались ли у нас ещё шансы вытянуть информацию?

— Ммм… — Мария в раздумьях прикусила кончик ручки, — пока он жив и сохраняет хотя бы минимальный рассудок шансы остаются. Надо найти нужный подход, но пока, за пять часов, мы поняли лишь то, что взять его силой, скорее всего, не получиться…

— У меня уже есть пару мыслей на этот счёт, но пока скажите, есть ли какие-нибудь экстремальные способы достать из него правду?

— У меня есть специальная сыворотка, но её использование сопряжено с большим риском. Каждый организм реагирует на неё по своему: на ком-то она работает безотказно, у кого-то возникает тяжелая аллергическая реакция, а кто-то умирает в первую минуту после инъекции от шока, не успевая сказать ни слова. Наш пленник обладает слишком ценной информацией, и пойти на такие риски мы можем лишь в самом крайнем случае.

— Я вас понял… Есть ли ещё что-то, помимо сыворотки?

— Если сохранять ему жизнь, не входит в наши планы, то можно попробовать сделать ему инъекцию крови Морфов. Она медленно сожрёт его организм изнутри, причинив попутно просто невероятную боль. Мы можем пообещать ему противоядие, которого у нас, естественно, нет, в обмен на информацию, но пленник может умереть раньше, чем мы получим ответы.