Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк. Страница 90

Гром аплодисментов вырвал ребят из транса. Слова начальника лагеря пролетели мимо их ушей, поэтому они тревожно оглядывались по сторонам и не понимали, почему все смотрят на них и хлопают.

— Ребята, добро пожаловать в наши ряды! Надеюсь, что вы проведете незабываемую неделю, и развеете скуку, в которой погряз весь первый отряд. А сейчас я приглашаю вас троих на традиционное поднятие флага!

Все снова зааплодировали и уставились на них, но парней как будто парализовало. Аля тыкала Олега пальцем в бок и шептала: «Ну идите же вы! Чего встали!», однако их убедил не её тонкий голосок, а грозный взгляд физрука, которым он стрелял в них из-за памятника. Еле волоча ноги, они подошли к флагштокам и взялись за верёвки.

— А сейчас, внимание! Звучит государственный гимн Советского Союза!

Из хриплых колонок на полной громкости грянул оркестр, и хор затянул знакомую всем мелодию: «Союз нерушимый республик свободных…». «Чем я вообще занимаюсь…», — шепнул себе под нос Олег, поднимая красный флаг с серпом и молотом. Его друзья, с точно такими же мыслями, подняли светло-синий флаг с черной ласточкой по центру и зеленое полотно с огромной красной цифрой «2». Когда гимн затих после первого припева, а флаги бодро хлопали и развевались на ветру, парни, вернулись в строй и отключились уже до самого конца линейки. Начальник что-то говорил про планы на сегодня и изменения в распорядке дня, но они думали лишь о том, как бы им поскорее вернуться в родной гараж, похмелиться и закурить сигарету.

— … Пионеры… — закончил свою речь начальник лагеря, — Будь готов!

— Всегда готов! — прогремел в ответ хор голосов

— Всем отрядам направо и шагом марш на завтрак!

Типичная «Советская» столовая с новенькой кафельной плиткой, длинными люминесцентными лампами на белом потолке и красными агитационными плакатами с кричащими лозунгами на стенах была рассчитана на сто человек. Большую часть свободного пространства занимали пять длинных столов: один из них предназначался для персонала и вожатых, а четыре других оккупировали дети. Оставшееся место занимала зона выдачи: длинный «прилавок», на который повара ставили готовые порции, которые забирали и расставляли по своим местам дежурные.

Стол первого отряда был заполнен лишь на половину: семеро ребят на одном конце уплетали манную кашу с маслом, заедали её бутербродами, запивали всё это чаем и весело болтали между собой; а с другого конца три новичка опустили свои носы чуть ли не в самую тарелку и без всякого аппетита рисовали в ней ложкой какие-то узоры. Парни были подавлены и растеряны, а без Кости, который выступал главным двигателем в их компании, они не знали, какой следующий шаг им стоит предпринять.

Так бы они и просидели до конца завтрака, пряча свой взгляд от голодных детей с плакатов, если бы к ним буквально с неба не рухнула ещё одна пионерка из их отряда.

— Вы что, до конца смены будете отсиживаться в углу? — громким и бойким голосом спросила она.

Олег и его друзья подняли глаза, чтобы осмотреть ту, что так бесцеремонно посмела вторгнутся в их личное пространство: как и всем пионерам из первого отряда, этой девушке было где-то шестнадцать-семнадцать лет. Её светло-голубые глаза светились предвкушением от нового знакомства, что подтверждалось её бегающим взглядом, постоянно прыгающим от одного парня к другому. Не длинные светлые волосы цвета недавно созревшей пшеницы были собраны в небольшой конский хвостик, а маленькая розовая заколка служила хорошим дополнением к сияющему образу девушки. Несмотря на кислые мины парней, она продолжала тепло улыбалась им, подперев свой подбородок левой рукой и сжимая в правой наполовину пустой стакан с чаем.

— Ха-ха-ха, — вдруг рассмеялась она, — Ребят, видели бы вы сейчас свои лица! Как будто вас не кашей кормят, а лимонами. Ха-ха-ха, я не могу.

Они переглянулись между собой, но ничего не ответили.

— Ладно, давайте знакомится — меня зовут Катя, но мне нравится, когда меня называют на западный манер — Кэт. Впрочем и Катя, и Катюха тоже сойдёт.

В ответ было всё то же мрачное молчание, впрочем пионерка не обращала на это никакого внимания и продолжала свой бодрый монолог:

— Прежде чем идти к вам, я перебросилась парой слов с Алей и узнала кое-что интересное про ваши фамилии… — в ответ на это заявление её собеседники тут же нахмурились и напряглись, а она, глядя эту реакцию, прыснула в кулак, — обещаю, что не буду называть вас по-звериному… Но мой вам совет, Дашке об этом лучше не знать, а то уже через пять минут весь лагерь будет кличить вас сами знаете как. Хотя рано или поздно она всё равно прознает об этом, как-никак мы в одном отряде…

— И кто эта Даша? — наконец-то сказал Дима.

— О, так вы всё-таки умеете говорить! Видите Алю? — Катя показала на другой конец стола, — смотрите, какой у неё замученный вид, — пионерка и правда выглядела слегка утомленной: она положила обе свои руки на подбородок и усталым взглядом смотрела на свою собеседницу: бодро жестикулирующую девушку с длинными темными волосами до самого пояса, — это Даша её так заболтала… Бывает как начнёт палить из своего словесного пулемёта… Пока тема не исчерпает себя, не остановится. Ну и коли уж мы начали знакомиться с отрядом… те два крепких парня — это Толики, но я думаю вы с ними уже пересекались. Один из них немного выше другого, поэтому мы так их и зовём: Высокий Толик и Низкий Толик. Рядом с ними сидит Лёха «Всё могу, всё умею» Смирнов, — они посмотрели на невысокого худого брюнета в очках. Именно таких парней Костя и его друзья гнобили большую часть своей сознательной жизни, — Он реально может всё: починить радио, сложить из бумаги крутой самолётик, обыграть всех в шахматы, шашки, — она огляделась по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, добавила тихим шёпотом, — и даже карты! Короче, если что сломается — сразу к нему. Напротив них сидят Аля и Даша, но их вы уже знаете, а за ними спряталась Лена.

Все четверо уставились на статную девушку с идеальной осанкой и пронзительным карим взором. Она всецело была занята завтраком, но время от времени всё-таки перебрасывалась парой слов с Алей. В эти моменты округлые черты её лица озаряла милая и тёплая улыбка. И тут Лена нечаянно бросила свой взгляд в сторону Кати, и, увидев, что все четверо смотрят на неё, тут же отвернулась.

— Ну вот, засмущали мою подругу! Обязательно надо было всем разом пялиться на неё? Подумает ещё, что вы маньяки какие-то. Хи-хи, — она усмехнулась и в одно мгновение сделалась таинственной и загадочной, — тут по лагерю уже поползли слухи… Это правда, что вы приехали сюда вчетвером, но одного из вас так сильно укачало, что он сошёл с ума и набросился на Егор Николаевича, и теперь его отправят за это в психушку до конца жизни?

От неожиданности и резкости этого заявления Олег с друзьями пустил невольный смешок.

— Ну в каком-то смысле да, всё было именно так, — на эмоциях он решил немного подыграть ей.

Пионерка тут же оживилась и задала следующий вопрос:

— О! А правда, что Степан Борисович, чтобы успокоить его, связал ему руки канатом, потому-что обычную верёвку он без труда разорвал одним движением своих огромных рук?!

Тут уже все трое уже откровенно рассмеялись.

— Да кто тебе сказал такой бред?

— Петька из второго отряда.

— И ты ему поверила?

— Так он сказал, что видел всё своими глазами. Вот я решила уточнить у вас — правда это, или нет.

— Что, Катерина, опять сплетни распускаешь? — к ним подошёл вожатый, только что разобравшийся с завтраком. Он снова был бодрым и жизнерадостным, а об утреннем инциденте напоминал лишь распухший нос, — а у вас троих, я так понимаю, нет аппетита? Ничего, к обеду проголодаетесь. Можете отдать свои порции Толикам, они будут только рады.

Троица утвердительно кивнула.

— Ой, я тогда их передам, — сказала Катя, хватая тарелки и убегая на другой конец стола, — ещё увидимся, мальчики! — крикнула она на прощание.