Азовский гамбит (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 22

Войдя в город мы, первым делом рассеяли толпы бунтовщиков, осаждавшие Кукуй. Наслышанные о богатствах тамошних обывателей, они все это время упорно пытались его захватить, но, наткнувшись на упорное сопротивление, раз за разом откатывались. Тем не менее, соблазн оказался столь велик, что алчущие иноземной крови, а паче всего чужого добра? упорно не желали добровольно расходиться, пока перед ними не появилась дворянская конница.

Трудно сказать, на что рассчитывали восставшие, но вид суровых и вооруженных до зубов ратников, да еще и во главе с самим царем сильно охладил их пыл. После первого же данного нами залпа, большинство восставших начали разбегаться, бросая на ходу оружие, и лишь самые упертые попытались оказать сопротивление, но были разом сметены и перебиты. За остальными вскачь бросились размахивающие саблями всадники поместной конницы, соревнуясь между собой, кто больше приведет пленных.

– Вот что, господа хорошие, – предупредил я их еще до начала боя. – Помните, что все бунтовщики суть мои подданные, а стало быть, все равно, что дети. Заблудшие, бестолковые, но дети. А посему приказываю зверств не чинить, кровь без надобности не лить, малолетков не бить, с бабами не воевать! Всем понятно?

– Может лучше посечь крапивное семя? – осторожно поинтересовался некстати высунувший нос Грамотин. – Другим для острастки.

В другое время я послал бы дьяка ко всем чертям, чтобы не умничал, когда его не просят, но теперь на меня смотрели сотни людей, взявшихся ради меня за оружие, и в глазах их читался тот же вопрос.

– А подати, когда все уляжется, ты платить будешь? – осведомился я, после чего обратился уже ко всем. – Вот что, господа дворяне и дети боярские, я вам скажу. Государство наше велико и обильно, много в нем земли и лесов, а также богатств всяких, но вот народа мало. И не стоит его попусту губить. Поэтому действовать будем так. Коли бунтовщик милосердия нашего не ценит и сдаваться не желает, бейте его без всякой жалости! Но уж если он сдается, так придержи саблю…

– И тех, кто душегубством отметился тоже миловать прикажешь? – криво усмехнулся серпуховский дворянин Алексей Жилин.

– А вот для этого, слуги мои верные, есть Разбойный да Земские приказы и суд. Проведут дознание и если вина есть, то накажут. Самых злых смертью, иных ссылкой, прочих посекут для порядка, а кого может и так отпустят. К примеру, в Сибирь на вечное поселение. Пусть тоже пользу по мере сил отечеству нашему приносят!

– Ишь ты, – покрутил головой помещик. – Ну да на все твоя царская воля. Прикажешь казнить, будем казнить, а нет и так ладно.

– Тогда с Богом! – велел я, а про себя подумал, что если позволить сейчас бессудные расправы, то до зачинщиков следствие может и не доискаться.

Получив приказ, конные дворяне двинулись на ходу разворачивая строй. Сначала шагом, потом перешли на легкую рысь, а перед тем как врубиться в толпу бунтовщиков перешли в галоп. Те, у кого имелись в ольстрах и за поясами пистолеты, разрядили их по мятежникам, а потом пустили в дело сабли и пошла потеха.

Восставшие, правда, тоже оказались не лыком шиты. Хотя настоящих копий у них за редким исключением не имелось, прочим вполне хватало дубин, оглобель и вывернутых из заборов кольев. Многие москвичи довольно ловко владели этим эрзац-оружием и сильными ударами ухитрялись вышибать боярских детей из седел, а потом на них наваливались с топорами остальные.

Однако, как говорится в народе, сила солому ломит, конница принялась теснить бунтовщиков, а там же где дворянам удавалось прорвать строй, тут же начиналась резня. К тому же, осажденные в Кукуе немцы заметили, что к ним идет подмога, и уже строились для атаки.

Затем загремели барабаны, и из ворот стройными рядами вышла настоящая баталия ощетинившаяся пиками. За ними гурьбой последовали мушкетеры, тут же выбежавшие во фланги, поддержав атаку пикинёров дружными залпами.

Оказавшись меж двух огней, восставшие дрогнули и бросились в бега, спасая свои жизни и свободу. Так что скоро все было кончено.

– Рад видеть ваше царское величество в добром здравии, – любезно поприветствовал меня командовавший атакой баталии фон Гершов.

– И тебе не хворать, – усмехнулся я с высоты седла. – Много потерь?

– Пока трудно сказать, – пожал плечами барон. – Но внутрь мы их не пустили. Так что дома целы и обыватели по большей части тоже.

– Ладно, коли так. Теперь пора двигаться дальше. Оставь сколь требуется для охраны, а с остальными выдвигайся за мной.

– Слушаюсь, государь.

К сожалению, чем дальше мы продвигались к центру города, тем больше жертв и разрушений встречалось нам на пути. Неубранные трупы, разбитые и разграбленные дома и торговые лавки. Особенно сильно пострадал Китай-город, а вот стрелецкая слобода и Кремль уцелели. Что впрочем, было неудивительно. В первой нашлись вооруженные и решительные люди, сумевшие дать укорот грабителям, а второй был огорожен высокими стенами и рвом, через которые бунтовщики не сумели перебраться.

Надо сказать, что встретили нас настороженно. Стрелять из пушек, правда, не стали, но и ворота открывать не торопились. И лишь когда я в сопровождении Корнилия выехал вперед и снял шлем, на воротной башне началась суета.

– Откройте своему царю! – зычно крикнул мой телохранитель и сделал знак горнисту, чтобы тот протрубил.

– Государь, ты ли это? – крикнул какой-то ратник, выглянув из бойницы.

– А вы, вашу мать, кого ждали? – вызверился я. – Ну-ка открывайте, пока целы!

– Сейчас, батюшка! – отозвался служивый и тут же исчез из поля зрения.

– То-то же, – скривился я, но кричать, обещая кары небесные, не стал.

Однако время шло, а ворота так и оставались недвижимыми и в какой-то момент я потерял терпение.

– Вы, что б вас так и раз этак, там околели все что ли?!

– Нет, мой кайзер, все живы, – высунулась из бойницы мальчишеская голова. – Просто солдаты разбирают завал.

– Петька, это ты что ли? – удивился я.

– Да.

– Какого черта, прости господи, ты тут делаешь?

– Во дворце ужасно скучно, вот я и пришел посмотреть.

– Зашибись! – покачал я головой, после чего снова спросил, – Как там наши?

– Все в порядке, мой кайзер, – правильно понял меня мелкий проныра. – Нас с принцессами хорошо охраняют.

– Оно и видно, – усмехнулся я. – Надеюсь, Дмитрию хватило ума не последовать за тобой?

– Как можно, государь? – искренне удивился парень. – Это я последовал за его высочеством!

– Что?!

– Я здесь, отец! – появилась еще одна голова в бойнице.

– О, нет!

– Мы с Петером пошли на разведку…

– Клянусь богом, кое-кто в Кремле не переживет сегодняшний день!

В этот момент ворота все-таки открылись и я, пришпорив своего коня, не разбирая дороги, влетел внутрь. Судя по количеству бревен, камней и еще какого-то хлама, валяющегося по обе стороны от проезда, осажденные постарались на славу, когда заваливали проход. Однако мне почему-то не хотелось хвалить их предусмотрительность. Впрочем, и ругаться на рядовых стрельцов явно не стоило, тем более что к воротам спешно приближались фигуры покрупнее.

Походу здесь собралась вся или почти вся Боярская Дума. Одни, как Шеин были в полном воинском облачении и с оружием, другие вроде Романова в парадных ферязях и высоких горлатных шапках, третьи, очевидно, не успели толком одеться при бегстве и теперь выглядели не слишком презентабельно. Особняком стоял Филарет в окружении клира. Судя по всему, они только что закончили молебен и теперь выделялись полным облачением.

– Отец! – кинулся ко мне на руки Дмитрий, а следом за ним и Петька и, возможно, именно это спасло кое-кого от немедленной расправы.

Я тут же соскочил с седла и бросился обнимать своих мальчишек.

– Эх, вы, неслухи!

– Почему ты не взял меня с собой? И Петера?!

– Да, и меня!

Разумеется, взять их с собой я не смог бы в любом случае. Просто потому, что им еще рано сидеть в седле, а брать с собой карету… ну, вы понимаете? Да, пришлось бы тащить целый обоз с припасами и слугами, которые смогли бы заботится о детях и какая тогда к лешему инспекция? И самое главное, сколько бы она продлилась? Тут, как выяснилось, столицу и на неделю нельзя оставить без присмотра.