Выстрелы с той стороны (СИ) - Кинн Екатерина. Страница 19

Знай Дурак русскую классику — он бы, возможно, взволновался. Но русской классики он не знал.

Было еще десятка полтора выходок помельче масштабом, но в таком же духе. Нескольких хулиганов удалось задержать и оштрафовать, но что с хаосменов взять — тем более что по большей части они были несовершеннолетними, и потому страдал не их, а родительский карман.

Кроме того, ряд шуточек был таков, что и привлечь-то шутников не за что. Если обстрел "Альты" цветным снегом еще тянул на мелкое хулиганство, то акт массового поклонения серебристому "Пежо-Каррера" генерального директора Трансбанка или прогулка по пешеходному мосту на руках были чудачествами вполне законопослушными. "Волны" такого рода акций захлестывали периодически то один, то другой город Европы — вокруг небольшой группы бродяг-застрельщиков, перекати-поля, конденсировалась местная молодежь, с неделю-другую куролесила, и хорошо, если так безобидно, как в Братиславе. Потом молодежи это надоедало, а бродяги убирались куда-то еще, следуя за своей психоделической звездой.

Словом, господин Дурак успокоился — и совершенно зря, потому что именно в момент разноцветного обстрела все и произошло. Пока охрана гонялась за стрелками, а камеры истекали акрилом, некий молодой человек в свободном темно-сером комбинезоне и такого же цвета бейсболке перебросил себя через стену (двух с половиной метров высотой) во двор и, накинув армейский "хамелеон", затаился между мусорными баками. Дождавшись конца суматохи, он сбросил "хамелеон", запихал его в рабочую сумку и спокойно прошел на нижние этажи, где подсоединил нечто к одному из свободных разъемов локальной сети. Вышел из здания он одновременно с командой мойщиков, одетых в такие же серые комбинезоны.

И вот после этого Енот, пробравшийся в систему, оценил по достоинству всю красоту и изящество схемы обмена медикаментов и наркотиков на серебро и прочие дары фронтира.

Красота заключалась в гениальной простоте, а изящество — в том, как все это было привязано к операциям текущим, мелким и безобидным. Если бы Антон не знал, что и где искать — он бы никогда не нашел. Например, ввозит фирма «А» красное дерево. Красное дерево, как всякий биопродукт, подлежит карантину? Подлежит. А биообработке? Тем более. А еще она ввозит произведения искусства из этого дерева — в том числе и антикварного свойства. Эти положено обрабатывать еще тщательнее — чтобы и лишнего не провезти, и дорогую вещь не погубить. Условия хранения у контейнеров тоже будут разными. И тут возможны всякие ошибки. Которые, естественно, придется исправлять со всей поспешностью — потому что оплачивать порчу товара таможне тоже не улыбается. И зачем осматривать контейнер в зоне "С", если его уже осмотрели и обработали в зоне "Д"? И наоборот.

И ведь ничего бы никогда не просочилось наружу, если бы в ноябре прошлого года один из "сержантов" ди Сальво не решил, что ему мало платят… Может быть, ди Сальво и заприметил бы вовремя ненадежного сержанта — но в последний год он стал менее осторожен. Перевозки нелегального груза участились, потребовалось больше людей, на проверки стало уходить меньше времени. И была эта потеря осторожности связана со скорым вступлением Турции в Союз. Ди Сальво стремился вывезти по налаженным каналам как можно больше и как можно быстрее.

— Так вот почему они не изменили схему, — подытожил Цумэ, когда Антон изложил ему ситуацию. Действительно, какой смысл перестраиваться, если вот-вот все закроется само собой. Все, кто о схеме знал — на дне Дуная. То есть это ди Сальво и компания так думают. Игорь с Миленой соскочили до начала операции, а остальных положили. Схема же исключительно удобная. Ведь чем меньше народу в деле — тем лучше, а так в курсе, считай, только охрана. Ну, капитаны еще, но на фиг им надо трепать языком: во-первых, у самих рыльце в пушку — наверняка у каждого речника свой маленький бизнес, а во-вторых, с трепачами на реке происходят разные несчастные случаи.

Копаясь во внутренних файлах "Альты", Антон проследил некую корреляцию. Первое: десятого числа каждого месяца в Вену обязательно приезжает господин ди Сальво. Прилетает, точнее — чартерным рейсом для высоких господ. Второе: в братиславском речном порту швартуется один из восьми сухогрузов компании "Альта". Эти два события в последний год совпадают неуклонно.

На календаре было четвертое. С одной стороны, как выразился Цумэ, у немца это не последний самолёт. А с другой — когда ещё так сложится?

Эней и Мэй расположились в гостинице над рекой. Легенда все та же — молодожёны. Ну правильно — надо же совмещать полезное с приятным. Хотя вряд ли у них оставалось время на любовные утехи: организация весёлых безобразий в среде хаосменов была предприятием хлопотным. Одно хорошо: теперь безобразия будут какое-то время идти сами собой, пока детишкам забава не наскучит.

Номер молодожёнов был просторным, двухкомнатным, но посадочных мест хватало не на всех: держатели гостиницы молчаливо предполагали, что молодые склонны искать уединения, и поставили всего два кресла. Так что Цумэ без зазрения совести скинул ботинки и запрыгнул с ногами на вертолётную площадку, по недоразумению названную кроватью. Десперадо уселся прямо на ковре, Кен, поразмыслив, опустил седалище на широкий подоконник, Антон было застыл — а потом, приняв приглашение Игоря, тоже сел с ногами на кровать. Таким образом всем было видно подробный план Братиславы, который Эней развернул в воздухе над журнальным столиком.

— Енот, дай вводную.

— Груз прибудет вот сюда. В новую гавань. При разгрузке происходит следующее — обнаруживается, что документов на контейнер нет. Пропали. То ли файл не дослали, то ли чип барахлит, то ли ещё что. Таможня, как и положено по процедуре, контейнер задерживает и отправляет на свой склад. Он здесь же — у самого входа в гавань видите пакгаузы? Через несколько дней, а то и через неделю, документы появляются, приходит личная моторная яхта господина ди Сальво, принимает контейнер прямо с таможенного склада и шлёпает себе по направлению к Вене.

— Перехватить его по дороге, — сказал Костя, — это напрашивается само собой.

— Угу, — ответил Цумэ. — Ну прямо мои слова. Когда Машек вербовал нас для этого дела, я ему так и сказал. Но он не внял. И тогда мы с Миленой дёрнули.

— А они?

— А они попытались провернуть свой налёт, и получили по полной программе. Троих выловили ниже по течению и опознали. По ДНК. Потому что рыбы объели что могли.

Игорь покачался взад-вперед, водяной матрас игры не принял.

— У нас была другая идея: поставить на таможенном складе представление "К нам едет ревизор".

— И что ревизовать?

— Внутри любой службы есть свои трения, — наставительно сказал Цумэ. — А уж если служб две… Как речная полиция любит таможню — это ни в сказке не сказать, ни пером пописать, — Цумэ изобразил рукой ножевой удар. — Не думаю, что за это время местный расклад изменился. Ежели до медноголовых дойдет, что на таможенных складах, например, вылёживаются какие-то левые партии наркотиков турецкого происхождения, то они с наслаждением опечатают склад.

— И как мы это достанем со склада, опечатанного полицией? — блеснула зубами Мэй.

— А, вот тут-то и закавыка. Мы это не достанем со склада, опечатанного полицией. Мы это перехватим на стадии эвакуации со склада. То бишь, надо прикинуться эвакуационной командой от ди Сальво, принять груз и сделать ноги. Когда мы Машека послали, мы поначалу сами думали это провернуть.

— А что вам тогда помешало? — спросил Эней.

— Во-первых, мы словацкого не знали. Объясниться на уровне "твоя-моя не понимай" могли, но и только. Выучить язык так, чтобы за местных сойти — это месяца три-четыре. А где это время взять? Конечно, я мог бы выдать себя за австрияка, да и хорваты тоже работают на ди Сальво. Но ни одного словака в эвакуационной команде — это было бы слишком подозрительно. На этой стадии всё и застопорилось: никому из местных Милена не доверяла, а без них — никак. Плюс, нам негде было взять "кузнеца", а в таком деле многое завязано на возможности подкидывать нужную информацию в нужный момент.