Выстрелы с той стороны (СИ) - Кинн Екатерина. Страница 36

— Огл, — сказал Игорь. — Нэд Огл. Мы звоним ей в означенный промежуток времени. Удостовериться, что с тобой все в порядке.

— И она решает, что мы глухо ее обложили, — Эней покачал головой.

— Так это же к лучшему, нет?

— Я не хочу на нее давить.

— А мы не хотим тебя потерять.

— Игорь, после Курася они ждут от нас резких движений. Если она решит, что мы ее обложили, она может вызвать подмогу. Я бы вызвал. И в лучшем случае нам придется убивать своих же, виновных только в том, что в штабе засела крыса. А в худшем…

"Нас положит СБ" он не сказал. Не хотел каркать. Тем более, что самым худшим этот вариант тоже не был. Но о самом худшем не хотелось ни говорить, ни думать.

— А если она эту подмогу вызовет заранее? Если у нее, скажем так, недобрые намерения? И в ее кабинете ты сразу встретишься с тремя квадратными парнями? Не рассчитывает же этот божий одуванчик завалить тебя в одиночку.

— Значит, маячок нужно ставить в здании. Причем там, куда я не могу зайти случайно — и куда меня не могут завести нарочно. И если я на эту точку через час не выйду, значит, унес меня Змей Горыныч о семи хоботах.

— А если через час будет уже поздно? — спросил Антон. — Если не унес, а…

— Офис хорош еще и тем, что меня там неудобно убивать, — Эней налил себе колы. — Так что если не стрясется несчастный случай — убивать повезут в другое место. Понимаешь, Тоха, от полиции как-то можно отмазаться с обколотым типом на руках — и никак нельзя отмазаться, если на руках труп. У Стеллы здесь гнездо. Она не будет им рисковать из-за меня. Ну, не будет рисковать больше, чем нужно. Если выйдет несчастный случай на производстве — значит, выйдет, от этого не страхуют. Но в любом случае, поговорить со мной они захотят. А особенно калечить при разговоре тоже не смогут.

— Ага, не смогут, — Антон фыркнул под нос. — Видел я…

— Ты видел грубую работу людей, озреневших от безнаказанности, Енот, — Игорь налил кофе себе, ему, Десперадо и Мэй. — А люди, которым здесь жить, постараются оформить все как смерть от более-менее естественных причин. Приехал человек в Гамбург оттянуться — и пьяный в канал свалился, к примеру. Или тихо в кустиках от передозировки почил…

— Старч! — прикрикнула на него Мэй. — Лучше думай, как подать сигнал. Потому что я никак не могу найти место, куда не могут завести нарочно.

— Трансрапид, — сказал Антон. — Они точно не потащат его через станцию, даже укуренного. Слишком много людей, камеры, охрана. Если труп потом всплывёт, эти данные всплывут тоже.

Десперадо постучал пальцем по стене, у которой сидел. За стеной был туалет.

— Резонно, — согласился Костя. — Даже если будет хвост и даже если они сообразят, что это точка проверки, ну что они сделают?

— По утрам, — торжественно сказал Игорь, — он пел в клозете. Слышишь, конь троянский? Если все будет в порядке, ты нам там споёшь.

— Петь я не буду, — сказал Эней. — Свистеть — пожалуйста, а петь — это не ко мне.

— Ладно, — смилостивился Игорь. — Свисти. Нам этот трансрапид не брат и не сват — ну так не будет у него денег.

— Хит всех времен "Чижик-Пыжик" пойдет?

— Вполне, — сказал Костя.

— Тогда я начинаю курочить комм, — Эней поднялся из-за стола. — И мы подумаем, что станем делать, если я не смогу провести сеанс художественного свиста.

***

— Всё, — сказал Антон, когда по экрану пошла статика. Пуговица сдохла, и кнопка на правом ботинке сдохла, и резерв тоже сдох. Эней же говорил позавчера, что кабинет Аннемари Эллерт наверняка защищен от прослушивания, и было по слову его. Антон посмотрел на вторую планшетку и перевел дыхание. "Троянца", обеспечившего ему доступ в систему наблюдения, не заметила служба безопасности и пропустили сторожевые программы. Антон этого "троянца" написал сам, не опираясь на уже существующие разработки. В банк в свое время "троянец" проник без сложностей. И сейчас вроде пронесло. Перехватив коды доступа к системам наблюдения, Антон довел Энея до приемной директора. Как сказал Игорь, троянским вождям троянские кони. Дверь приемной за спиной Энея хлопнула — и дальше Антону путь был закрыт. Если и были внутри системы слежения — то информация с этих камер шла другим пакетом и не по общей линии безопасности.

— Ничего, — спокойно ответила почти по-русски Малгожата. — То еншче ниц грознего.

Грозного — ничего. Журналистская компания такого класса будет защищать себя и свои источники — и даже СБ не усмотрит в том ничего достойного внимания. Скеллер-глушилка — это вообще предмет туалета. Как рубашка. Даже посерьезнее, потому что редактора и ведущие обозреватели без рубашки встречаются, а без скеллера — нет. Или никакие они не редактора и обозреватели.

Но что если…? Что если через час, как было условлено, Андрей не выйдет?

Засечь Антона рано или поздно засекли бы, но это все-таки дело времени. Так или иначе. Потому что если в дело идет не счастливый план «А» — "все хорошо, все довольны, обмениваемся карточками и расходимся", а план «Б», то Антон "засветится", форсируя отключение системы. Но тогда уж он не один засветится. Тогда они все так засветятся…

Антон вздохнул и, сняв микрофон, повернулся к Кену.

— Костя… Костя, а что мы будем делать, если все совсем поплывет?

— Штурмовая команда — Цумэ, Мэй и Десперадо, — Костя поскреб бороду. — Не дергайся. Что тут совсем лишнее — так это заранее дергаться.

— Я не о том. Допустим, мы должны будем стрелять. Именно мы.

— В чем дело? Тебя же учили. Меня тоже.

Кен достал из куртки сигареты, закурил.

— Знаешь, было такое: Пётр Первый ехал через лес, про который говорили, что там до луны разбойников. Смотрит — а навстречу ему поп с ружьём. Пётр к нему: а зачем тебе ружье, батя? Ну, говорит поп, тут же пошаливают. Пётр: как же так, батя, ведь если ты человека случайно насмерть приложишь — тебе ж попом не быть. А поп ему на это — а если меня случайно насмерть приложат — я уже и человеком не буду. Короче говоря, — он затянулся, — если все пойдет совсем косо — то в команде будет одним стрелком больше и одним попом меньше.

Антон невесело улыбнулся и снова включил микрофон. Но наушник по-прежнему молчал, и дверь лифта в гараже инфоцентра была неподвижна, только охранник прогуливался взад-вперед.

Кабинет фрау Эллерт располагался на двенадцатом этаже — начальство, по традиции, забиралось повыше. Вежливый охранник обыскал визитера и, не найдя ничего предосудительного, сделал широкий жест в сторону двери — по последней дизайнерской моде, из неошкуренного дерева, залитого эпоксидной смолой.

Эней вошел, дверь за ним сомкнулась.

Маленькая сухая женщина с обильной проседью в черных волосах стояла спиной ко входу, глядя сверху вниз на город. Она понравилась Энею — стройная, подтянутая, черный деловой костюм, простые серьги-колечки белого золота. Со спины ей можно было дать максимум сорок, но когда она развернулась — он увидел на её лице все семьдесят пять. И ни одного года из этих семидсяти пяти она не стыдилась. Для широкой общественности — фрау Эллерт, доктор социологии, редактор "Глобо", авторитетнейшего сетевого издания Германии и Австрии, член совета директоров компании "Евромедиа". Для знающих — Стелла, подпольщица с тридцативосьмилетним стажем, старейший член штаба.

Она обернулась на стук двери, и приветственная улыбка её была печальной.

— Садитесь. — Кресло напротив её стола манило щедрыми складками мягкой кожи: дизайн "прошютто", нынче модно утопать в сиденьях.

— Сначала вы, — улыбнулся ей в ответ Эней.

— Садитесь, садитесь, — засмеялась она. — Я так насиделась за день, что сил моих нет.

Но, несмотря на смех, глаза её были грустны и серьезны.

Эней опустился в кресло. Фрау Эллерт подошла к столу и отключила рабочий компьютер, а вместо него включила скеллер.